Александр Сабуров - За линией фронта

— Доказательства? — спрашиваю я, машинально чертя на листе бумаги какой-то фантастический узор.

— Только номер моего партийного билета — 26387. По причине, понятной вам, я не могу носить билет в полевой сумке.

Незаметно от собеседника записываю этот номер и спрашиваю:

— Каким же образом коммунист-подпольщик превратился в адъютанта генерала фон Шокк?

Офицер отвечает не сразу.

— В этом повинны деловые связи, — наконец, говорит он. — С заводом, на котором я работал, была в контакте крупная американская фирма. Мне приходилось общаться с ее представителями и по просьбе одного из них я познакомил американцев с моим дальним родственником генералом фон Шокк. Генерал уже тогда занимал, видное положение в гитлеровской Германии, ему не хотелось афишировать свои связи с американцами, и он поддерживал их через меня. Должен заметить, это были только деловые связи — не больше. Когда же началась война, генерал взял меня своим адъютантом…

— Чтобы и во время войны не прерывать этих связей? — спрашиваю я.

Офицер внимательно смотрит на меня.

— Войну ведут армии, а деловые люди продолжают свои деловые отношения, — наконец, отвечает он. — Больше того, они даже усиливают свои деловые связи: война — бизнес, как говорят наши американские друзья… Да, мой генерал не порвал контакта с американцами. Не так давно сюда приезжал представитель американской фирмы под видом швейцарского агента по скупке мехов: как вам, очевидно, известно, Швейцария — мировой рынок пушнины. Американцы заинтересованы марганцевыми рудниками под Никополем. Они дают деньги генералу, и фирма хочет, чтобы после войны генерал стал формальным, а она фактическим хозяином этих рудников.

— И вы, коммунист, принимаете участие в этой грязной игре?

— Я бессилен помешать ей. Зато я законспирирован, как никто.

— Может быть, — отвечаю я. — Как записать номер вашего партийного билета?

— Извольте: 27387.

Незаметно сличаю оба номера: вторая по порядку цифра превратилась из шестерки в семерку…

— Хорошо. Об американцах и вашем генерале поговорим позднее. Что за дивизия пришла в Навлю и зачем?

— Дивизия? — удивленно переспрашивает офицер. — В Навле нет никакой дивизии. Что же касается моей группы, то это всего лишь изыскательская партия. Ее задача — проект восстановления железнодорожной магистрали Киев — Москва на участке Зернов — Брянск.

— А эта папка — материалы изыскательской группы? — и я показываю на красную папку, лежащую на столе.

— Не совсем. Это выписки из «зеленой» и «коричневой» папок, утвержденных самим Гитлером. Главным образом тех мест, которые касаются вопросов промышленности. Ведь промышленность, как я вам докладывал, любимый конек моего генерала. Он, повторяю, прежде всего деловой человек и в отличие от многих своих сослуживцев считает, что над миром властвуют не военные доктрины, а экономика, не меч, а золото. Ясно?

Офицер говорит самоуверенно, нагло, будто не я его допрашиваю, а он, как учитель, объясняет мне, ученику, элементарные истины.

— Если угодно, — продолжает он, — я переведу любой из этих документов. Поверьте, они небезынтересны. К тому же вам станет понятным, почему американцы заинтересовались украинским марганцем.

— Да, мне будет угодно, — сухо отвечаю я.

— Итак, начнем с основной установки, — и офицер роется в своей папке. — Только прошу извинить меня: я буду переводить медленно… Так вот… «Восточные области предназначены не для того, чтобы развиваться и жить собственной жизнью, независимо от Европы: они только часть великонемецкого и европейского жизненного пространства и вследствие этого имеют определенные задачи»… Какие же это задачи? Документы четко отвечают на этот вопрос: «Использование подлежащих оккупации районов должно проводиться в первую очередь в области продовольствия и нефтяного хозяйства». Простите, я могу закурить?

Протягиваю ему пачку сигарет, добытых Кочетковым в его же чемодане.

— Это мои любимые сигареты, — улыбается офицер. — «Верблюд». В них англичане добавляют немного опиума, но, право же, это даже пикантно… Но вернемся к делу. Как видите, только нефть и сельское хозяйство. Все остальное — ко всем чертям, как говорят русские. Таким образом, советские земли, завоеванные немцами, становятся, так сказать, сельскохозяйственным и нефтяным придатком великого всегерманского райха. Поэтому вкладывать капиталы в какую-либо другую отрасль промышленности, по меньшей мере, рискованно. Вы уясняете обстановку?

Офицер развалился на лавке, с аппетитом затянулся сигаретой, и кажется, он не в плену, не на допросе, а болтает со своим подчиненным, к которому относится в лучшем случае покровительственно.

— Однако есть одно производство, в котором Гитлер крайне заинтересован, — продолжает офицер. — Я говорю о марганце. В «коричневой» папке сказано об этом коротко, но убедительно: «Марганцевая руда. Восстановление разрушенных шахт относится к необходимым задачам, ввиду зависимости всей Европы от этой руды». Гитлер прав. Марганец добывается только в Америке и на Украине. Значит, если мы фактически завладеем украинским марганцем, мы станем его мировыми монополистами. Неправда ли, мы сделаем хороший бизнес?.. Простите, я оговорился. Мы — это не я, конечно. Это американские друзья моего генерала фон Шокк. Вы, надеюсь, меня правильно поняли?

— Я вас правильно понял… Довольно о марганце. Скажите, верно записан номер вашего партийного билета? — и я сознательно называю новый вариант, меняя на этот раз семерку на восьмерку.

— Совершенно верно, — все так же нагло и уверенно говорит он.

— В таком случае ответьте, — и я кладу перед офицером мои записи, — какой же действительный номер вашего партийного билета? И что из сказанного вами ложь и что правда?

Самоуверенность и наглость мгновенно исчезают. Офицер бледнеет. Заикаясь, противореча себе, мешая русские и немецкие слова, он начинает уверять меня, что у него плохая память на цифры… Он мог спутать… Да, формально он не состоит членом коммунистической партии Германии, хотя всем сердцем сочувствует ее высоким, светлым идеалам… Он умоляет сохранить ему жизнь: он может быть очень полезен… Он знает очень много…

Выхожу во двор. У ворот раздаются веселые, возбужденные голоса. Ко мне подходит Иванченко.

— Разрешите доложить, товарищ, командир. Убежавшие фашисты пойманы.

Оказывается, им удалось добраться до Теребушек. Женщина, боец самообороны, провела их в хату к старому деду. Хозяин «гостеприимно» уложил беглецов на печи. Их взяли сонными. Сейчас фашистские солдаты входят в Пролетарское под конвоем деда и трех вооруженных колхозниц.

Так бесславно кончила свое существование изыскательская партия генерала фон Шокк…