Павел Пашков - Последняя битва

— Моя земля греет. Если вам на ней холодно, так проваливайте к чертям! Нечего тут ошиваться! Сказал не отдам, значит не отдам. — старик грозно прищурился и сжал кулаки. — Моя земля!

— А князю мы что сказать должны? Батенька, да пойми ты! Должны!

— Проваливай! — закричал старик и кинул в молодого воина полено. Мужчина отвернулся, хлопнул калиткой и пошел к ожидавшим его воинам.

— Ну чего там, Сергий? — спросил один из них и дрожащими руками стал растирать свое тело. — Холодно то как! Чего ж морозы то такие?

— Старик землю отдавать не желает! Придется силой брать. Не хотелось…

— Да брось ты! Отчего каждого жалеть то?

— Помнишь Тихомира? Что прошлым летом под Дмитровом слег? — спросил Сергий, подойдя ближе к мужчинам.

— Нет! Не припомню такого. — ответил воин и повернулся к дружине. — Знаете?

— Я помню! — отозвался мужчина очень низкого роста. Он привстал и выше вперед. — Тихомир, это не тот, что коней объезжал рьяных?

— Да-да! Он самый! — подхватил Сергий и продолжил. — Так вот, этот дед его отец. А Тихомир мне почитай, как брат кровный был! Нас с ним вместе под Дмитров послали! Я был, Тихомир да гонец молоденький! Грамота там была с указом от князя.

— А чего приключилось то? — увлеченно спросил один из воинов и в ожидании рассказа уселся на овечью шкуру, что мужчины бросили прямо на снег. Трапезничали.

— Ну слушайте! — Сергий сел рядом, на край теплой шкуры, и все воины последовали за ним. Кто-то стал разжигать костерок, остальные принялись протягивать к нему свои ладони, согреваясь от сильного мороза. — Мы тогда к князю Дмитрию Долгорукому ехали! Лето было, жаркое. А в это время под Дмитровом битва была страшная. Сеча! Как сейчас помню, людские тела на части сыпались порубленные топорами да мечами. Крики, плач, все в огне. Дружина княжеская нас увидела, мы к ним со спины подошли, да за врагов нас приняли! Гонца сразу положили, а я да Тихомир коней в бока и в лес! За нами несколько человек погоней. Нагнали первого меня, коню палкой по ногам, тот кубарем, и я под дерево слетел. Да только замахнулись на меня, Тихомир пеший бежит, грамотой размахивает! «Братья! Братья» — кричит, — «Да чего же вы делаете то? От князя Московского мы! Грамоту вашему Дмитрию везем!». Воины поверили и отпустили нас, но взамен попросили помочь с вражиной расправиться. Мы и согласились. К несчастью Тихомир прикрывая меня своим телом от стрел ушел к Праотцам. Вражину разбили да почти все слегли. Я жив остался да несколько мужчин из дружины князя Дмитрия.

— Так мало знакомы были? — спросил один из воинов у Сергия.

— Мало не мало, а жизнью я ему обязан! А еще знаете, чего?

— Чего?

— Я, когда тело его к кургану тащил, грамоту то, которой он размахивал, развернул! А она пустая! Представляете? Когда гонца убили, грамота была при нем. А Тихомир хитростью смертушку свою отсрочил да меня спас от лютой, размахивая пустой берестой!

— Да. Тяжело это конечно, терять своих в битвах. Когда это было то, Сергий?

— Несколько лет назад, я тогда к вам только пришел. В дружину!

— Как же ты к нам молодым да не опытным? В дружине у нас отбор очень строгий! Берут лучших! — изумленно спросил один из воинов.

— Просился долго! Однажды князь меня увидел, попал я под его хорошее настроение, взял он меня в дружину! А Тихомир, сынишка старика то, тоже молодым да не опытным к вам! Он же коней любых седлал. Эх… хороший был, славный паренек! Помнится, мне однажды лошадь черную как ночь смог под себя подстроить. Она никому не давалась, кто подойдет, сразу копытом лягает! А ему доверилась прям сразу… Он на ней все лето по полям раздольным… Славный. Славный был! — Сергий протянул руку к костру и плавно стал водить ладонью над пламенем. Дело к вечеру клонится, того и гляди совсем темень на землицу упадет. Мужчины подобрали под себя теплые одежды, сильнее укутались. Сергий повернулся за спину и обратился к сидевшему там воину.

— Богдан, не успеем мы сегодня назад. Надобно здесь оставаться! Где спать будем? Мороз таки!

— А у старика твоего и выспимся! — ухмыляясь ответил Богдан и указал рукой в сторону ветхого домика. — Не откажет!

— Суровый. Воевать будет! — возмутился Сергий.

— Суровый не суровый, а земля эта теперь князю нашему принадлежит! Велено же, всех отсюда гнать! Я воевода, мне и решать, где будем ночь коротать! Всем ясно? — Богдан прищурясь посмотрел на каждого из мужчин и те согласно закивали. Один Сергий отвернулся обратно к костру и молча стал вглядываться в танцующее пламя костра.

Мрак окутал деревеньку. Ночь подкрадывается очень осторожно, крадется, ухмыляется. На небо выкатилась большая синяя луна. Она бросает хлопья света на белый снег и тот отражается повсюду. Создается ощущение, что не ночь на улице вовсе, просто среди бела дня набежали черные тучи, окутав полумраком землицу. Воины отошли от костра и приблизились к дому старика, из окон которого тускло светит огонек лучины. Богдан, воевода княжеский, вышел вперед всех и ногой открыл калитку.

— Старик! Двери открывай, а не то на улице спать будешь! — закричал воевода и застучал кулаком в старую дубовую дверь. Послышались тяжелые шаги и со скрипом откинув засов, показался сам дед. Его тяжелый взгляд немного смутил Сергия и тот тяжело вздохнул. Жалко. Воевода отпихнул плечом старика и крикнул мужчинам. — Заходите! Сегодня тут спать будем! А по утру, дед, — обратился он снова к старику. — Или уходи восвояси или дом дотла сожжем! — с этими словами Богдан стал расхаживать по дому как хозяин да командовать. — Всеволод и Ярополк, вы тут спите! А вы, — указал он рукой на остальных воинов. — Ложитесь спать здесь! Сергий, будешь на карауле.

— Понял! — отозвался Сергий и сел на деревянную лавку. — Тепло тут у тебя батенька! Ты извини нас, не со зла мы к тебе в дом явились. — шепнул он старику. В ответ дед встал из-за стола и вышел из дома через задний ход, громко хлопнув дверью.

— Ищите подпол! Посмотрим, чем старый накормит нас! — улыбаясь сказал Богдан своим воинам. Мужчины принялись расхаживать по дому и прислушиваться к скрипу полов. Через несколько минут один из воинов радостно крикнул.

— Кажется нашел! Сейчас! — он присел и руками нащупал щель в полу. Откинув дверку, воин опустил голову в темноту подпола. — Ничего не видно!

Богдан достал из печи горящую палку и поднес ее к подполу. Там внизу совсем пусто. Ничего нет! Репа старая на земле лежит да бочонок непонятный, тряпицей обмотанный.

— А ну! Погляди, чего там в бочке! — приказал воевода своему воину. Тот спустился вниз и пригнувшись подошел к бочонку. Одним движением руки, мужчина открыл его и стал жадно нюхать исходивший из бочки аромат перебродивших ягод.

— Богдан! А старик то не так прост, как кажется!