Джен Калонита - Холодное сердце. Закрой все чувства на замок: другая история Анны и Эльзы

– Знаете, я подумал – ну его, этот двор. Там полно народу, – не торопясь, говорил Ханс, ведя ее по коридору. – Пойдемте лучше в какое-нибудь место потише. Может, заглянем в конюшни? Я уже давно не виделся с Цитроном.

– В конюшни... – в раздумье повторила Эльза. Цитрон, конь принца, ей определенно нравился – такой послушный. – Что ж, думаю, идея замечательная.

Она задержалась на мгновение перед портретом их семьи, который висел в парадном вестибюле. Король и королева взирали на нее сверху вниз. Каждый из них положил руку на плечо маленькой девочке, их дочери, которой, судя по виду, было не больше восьми лет.

– В детстве я иногда мечтал быть единственным сыном, – признался Ханс. – Каково это? С кем вам доводилось играть, когда на улице дождь? И у кого списывать домашнюю работу? С кем кататься на санках зимой?

Эльза задумалась.

– Я была девочкой покладистой, всегда сама делала уроки и сдавала раньше срока.

– Ой, да будет вам хвастаться, – полушутя усмехнулся Ханс. – Мои братья вечно подставляли меня перед учительницей, например, кидались бумажками ей в голову и показывали на меня. А я рассказывал, как трое старших прикинулись, будто я стал невидимкой? И что вы думаете! Два года продержались!

– Какой ужас!

– Братья – они и есть братья, – пожал плечами Ханс.

– Мне этого не понять, – вздохнула Эльза и стала смотреть в сторону.

Однако Ханс не позволил разговору оборваться:

– Но у вас, конечно, были хоть какие-нибудь товарищи?

– Родители позволяли мне играть с детьми прислуги, а котла в замке гостил какой-нибудь герцог или кто-то из знати, я проводила время в компании их детей, – поделилась Эльза. – Только ни с кем из них подружиться мне не удалось. – Она бросила на него косой взгляд. – Видимо, мое детство проходило куда более одиноко, чем ваше.

– Очень даже может быть, но зато вы вряд ли страдали от недостатка родительского внимания и наверняка не ловили себя на ощущении, будто вам нигде нет места. – Ханс помолчал. – Возможно, ваше детство прошло в одиночестве, зато ваша будущая жизнь одиночество исключает. Уверен, у вас еще будет своя семья. – При этих его словах она покраснела и отвернулась, но он сделал вид, что не заметил, и продолжал: – Наверняка вам захочется дать королевству более чем одного наследника. Странно, что вашим родителям не пришло это в голову.

– После меня моя мама больше не могла иметь детей, –- мягко пояснила Эльза. – Но мне часто думалось... А впрочем, нет, ерунда.

– Что думалось? – настойчиво переспросил принц. Не так уж часто она раскрывала ему свои чувства, но, когда это случалось, перед ним словно открывалась щелочка, и он мог подглядеть, какой была принцесса Эльза до гибели родителей.

Эльза робко поежилась:

– Не буду рассказывать. Так, глупость одна.

– Мне нравятся глупости, – сказал принц и резко развернул ее.

Она рассмеялась и, заглянув ему в лицо, немного помедлила с ответом.

– Мне всегда хотелось иметь сестру, – выпалила она. – Не очень хорошо так говорить, зная, что твоя мама не может больше рожать, но мне иногда нравилось представлять, будто у меня есть младшая сестренка. – Краска проступила у нее на лице. – Я же говорила, глупости.

– Ничего не глупости, – с готовностью откликнулся принц. – Кажется, вам было очень одиноко. – Он взял ее за руку, и она с удивлением подняла на него глаза. – Но отныне все будет иначе.

Эльза сжала его ладонь:

– Мне нравится беседовать с вами, принц.

– Это славно. – Наконец-то хоть какой-то прогресс! – Я всю жизнь искал себе место, а теперь, когда я с вами, мне кажется, что я его нашел.

Эльза открыла рот, чтобы ответить, но тут в дальнем конце коридора хлопнула дверь и мелькнули фигуры лорда Петерсена и герцога Варавского. Принца с принцессой они не заметили.

– Может, стоит призвать принцессу и еще раз обсудить ее речь для церемонии, – донесся удаляющийся голос герцога. – Вы же понимаете, милорд, речь должна быть идеальной, без единой задоринки.

В панике Эльза попыталась освободить свою руку из руки Ханса, но тот схватил ее еще крепче и втащил в одну из открытых боковых дверей. Там они бросились наутек. Переглянувшись на бегу, они рассмеялись и уже так и бежали, смеясь, по анфиладе гулких залов, через парадный вестибюль, пока не выбежали на улицу, навстречу солнцу и свободе.

Только у самых конюшен Эльза остановилась отдышаться.

– Не помню, когда я в последний раз вот так убегала из замка, – произнесла она сквозь смех.

– А иногда побег – это то что надо, – заверил ее Ханс. Сам он уже успел проверить эту истину на деле. Только вслух он этого не сказал.

Эльза раскинула руки в стороны и закружилась:

– Свобода-а!

Ханс никогда не видел ее такой раскрепощенной. Но именно такой она и нужна ему.

Он подошел к конюшням и открыл несколько верхних створок стойла. Тут же наружу высунулись лошадиные головы. Появился и Цитрон, его черно-белая грива мягко затрепетала под дуновениями ветерка. Пока Ханс гладил мягкую гриву, Эльза принялась скрести щеткой буланую шерсть. Оба были заняты лошадью, а не друг другом. В конюшнях стояла тишина.

– Знаете, это, конечно, невероятно, – прервал молчание Ханс, – но мне никогда прежде не встречался человек, который думает...

– Совсем как вы? – подхватила Эльза, и на ее лице отобразилось то же удивление, что и на его.

– Именно. – Ханс всмотрелся в ее глаза. – Кто знает, может, мы с вами созданы...

– Друг для друга, – снова закончила за него Эльза.

Они опять рассмеялись. Пожалуй, до свадьбы гораздо ближе, чем ему казалось.

– Представляю, как обрадуется этой новости герцог Варавский, – съязвила Эльза. – Этот наверняка прямо-таки в пол врастет, когда услышит.

– И лорд Петерсен тоже, – добавил Ханс, проводя ладонью по крутому боку Цитрона. – Мне доводилось слышать их беседы. Они считают, что мы отличная пара... монархов на будущий престол. – Он метнул на Эльзу быстрый взгляд.

Но по ее лицу было сложно понять, что она думает.

– Правда?

«Да, и ты сама это знаешь», – хотелось выпалить ему, но он сдержался. Он уже столь многого добился: всего неделю назад о таком повороте он и мечтать не смел.

– Да какая разница, что они считают. Важно, что считаем мы сами. – Он снова заглянул ей в лицо.

– Правда. Мне так нравится, какая дружба установилась между нами сейчас.

Ханс приложил все усилия, чтобы не выдать разочарование.

– Мне тоже, – выдавил он.

Герцогу хотелось, чтобы обручение состоялось до коронации, но Ханс понимал, что сейчас рискованно торопить события. Совершенно необязательно додавить это дело прямо сегодня. Да и завтра тоже. В душе Ханс почему-то был уверен, что совсем скоро так или иначе они будут править Эренделлом вдвоем – и уже навсегда.