Джен Калонита - Холодное сердце. Закрой все чувства на замок: другая история Анны и Эльзы

Если только Эльза – умненькая девочка, она позволит ему взять бразды правления на себя. А если нет... Что ж, всякое случается. В том числе плохое. Скажем, по недосмотру. И в интересах королевства пережить все несчастья должен именно король, а не королева.

Взгляд Анны застыл на красном кружке, которым она обвела сегодняшний день в календаре. Она еле могла сдержаться, чтобы не завизжать от восторга, но в конце концов не выдержала, схватила с кровати подушку и, уткнувшись в нее, издала неслышный вопль радости. Этого дня она ждала три года!

Три года строила планы. Вела обратный отсчет. Мечтала.

Три года размышляла над тем, что именно скажет родителям, когда настанет этот момент.

И за все эти три года она так и не нашла правильных слов, какими могла бы изложить свои намерения.

«Мам, пап, мне уже восемнадцать, – прокручивала Анна свою речь в голове – наверное, в сотый раз. – Я совсем взрослая, и мне пора начинать свою самостоятельную жизнь. Поэтому я... поэтому я...» – в этом месте ее речь неизменно обрывалась.

Она не могла даже представить, как сообщить родителям, что покидает Гармон. Всякий раз, как она думала о предстоящем разговоре, у нее начинал болеть живот. Это ведь не кто-нибудь, а родители. Они заботились о ней, когда она была совсем малышкой, дарили ей любовь и ласку. Ей ужас как не хотелось их огорчать.

«Жаль, что Фреи нет рядом».

Эта мысль часто приходила ей в голову. И хотя прошло уже три года с того злополучного дня, когда Фрея погибла в морской пучине вместе с королем и королевой, Анна по-прежнему вспоминала о ней каждый день. Если только кто-то и мог бы убедить маму, что в Эренделле Анну ждет счастливое будущее, то разве что Фрея. К тому же маме было бы проще отпустить Анну в другой город, знай она, что там есть близкие люди, почти как родня, которые присмотрят за ней, если что.

Но Фреи больше нет. Отныне полагаться нужно только на себя.

Розовая комната, которая всегда ей так нравилась, теперь казалась Анне детской, но она по-прежнему любила здесь находиться. Особенно сидеть у окна и смотреть на бурлящую жизнь там, под горой. Эренделл всегда казался ей таким близким и одновременно таким далеким. Она обернулась к модели Эренделльского замка, которую когда-то давно смастерил ей из дерева папа, и задумчиво дотронулась пальцем до острого шпиля одной из многочисленных башенок. На глаза навернулись слезы. Как ей донести до них свое решение, не разбив их сердец?

С помощью... еды?

Ну конечно!

Надо приготовить им что-нибудь вкусное – самое вкусное, на что она способна. Что-нибудь, что не делают у них в пекарне каждый день. Они так обрадуются ее творению и так отменно набьют животы, что не выслушать ее речь об Эренделле просто не смогут. И Анна даже знает, что именно надо приготовить: морковный торт!

Однажды она уже пекла папе морковный торт, и ему так понравилось, что он готов был его есть и на завтрак, и на обед, и на ужин. Мама тогда запротестовала, что папа ест слишком много сладкого, но он стал возмущаться, что у него как-никак пекарня, а не рыбная лавка, и ему положено есть сладкое – даже пусть и многовато. На этом они все развеселились и сошлись во мнении, что морковный торт – лучшее, что Анне когда-либо удавалось.

Именно этот торт нужен, чтобы они согласились с ее намерениями.

Анна взглянула на часы. Родители все утро трудились у печи, так что сейчас скорее всего отдыхают в гостиной. Папа наверняка прилег вздремнуть. Ей вполне удастся проскользнуть мимо них на улицу и затем так же незаметно вернуться. Если быстро приступить к работе, торт будет готов как раз к ужину. А может, они даже съедят этот торт вместо ужина! Вот бы так и было.

Анна быстрым шагом направилась к двери, торопливо выскочила на улицу, и летний зной пахнул ей в лицо. «Так, что мне для него надо? Кажется, все есть, кроме морковки. У нас ведь как-никак пекарня, – задорно припомнила она, совершенно забыв при этом смотреть по сторонам. – А если просто предположить, что еще мне может... О-ой!»

И она со всего размаху налетела на молодого парня, несущего впереди себя огромную глыбу льда. От толчка лед выскользнул у него из рук, грохнулся на землю и разбился на миллион осколков. Оба встали как вкопанные прямо посреди рыночной площади.

– Эй ты! – зарычал на Анну парень. – Ты мне заплатишь за... – Тут он поднял на Анну глаза, и злость сменилась на удивление. – А! – Он даже отступил назад, а глаза его округлились. – Так это ты!

– Точно, это ты! –Анна была удивлена не меньше. Она сразу его вспомнила – того парня, что встретила года три назад. Она потом искала его, но больше так ни разу и не видела. – Ты тот самый мальчик, который со своим оленем разговаривает.

Будто поняв, что речь идет о нем, из-за спины парня показался олень и принялся тыкаться мордой хозяину в плечо.

– Во-первых, какой я тебе мальчик? Во-вторых, я не с оленем, а за оленя разговариваю, – отрезал парень. – Его зовут Свен. И Свен хотел морковок. Но теперь, раз ты раскокала мой лед, за который мне могли заплатить, никаких морковок он не получит.

Олень захрапел.

Парень повернулся к нему:

– Ничего не грубо, – угрюмо прошипел он оленю громким шепотом. – Это из-за нее наш лед разбился. Так что теперь придется обойтись без морковки.

Олень фыркнул еще громче.

– Ладно-ладно! – Он снова обернулся к Анне: – Свен говорит, будто я тебе нагрубил. – Парень уткнулся взглядом в ботинки. – Так что это... извини. Хотя виновата все равно ты.

– Никто не виноват, это случайно вышло, – ответила Анна. Ее взгляд скользнул по косматым светлым волосам парня, которые торчали во все стороны и застилали карие глаза. Оба уставились друг на друга и на какое-то мгновение застыли в молчании. Затем словно очнулись и отвернулись, каждый в свою сторону. – Если настаиваешь, могу заплатить тебе печеньем, – предложила Анна. – Я пеку лучшее печенье в нашем городе.

Олень нетерпеливо загарцевал на месте.

– Ты хочешь сказать, единственное печенье в этом городишке? – невозмутимо поддразнил ее парень.

– Откуда ты знаешь? – вырвалось у Анны. – Ты что, наводил обо мне справки?

Тот нервно натянул козырек картуза на самые глаза.

– Нет. Может быть.

Она так и вспыхнула:

– Вообще меня Анной зовут. У моих родителей пекарня, та самая, которая «Пекарня Томалли». Томалли – это моя мама. А тебя как зовут?

– Кристоф, – пробубнил парень и повернулся к оленю: – Что, Свен, надо б успеть раздобыть еще льда, пока...

От одного из продовольственных прилавков отделилась фигура. Мужчина приблизился к ним, оглядел осколки льда на земле и в ужасе всплеснул руками:

– О нет! Я этого льда жду все утро!

Анна так и подскочила на месте. Горан – так звали мужчину – торговал в продуктовой лавке с тех самых пор, как она себя помнила. Ее родители всегда были ему очень признательны за то, что тот не противился, когда ему предлагали обмен. Например, пара свеженьких улиток с корицей вполне могли выручить Анну, если ей не хватало денег на продукты.