Холли Блэк - Малефисента. Сердце вересковых топей

Охота была Авроре ненавистна, но Хэммонд поступил с кроликами не более жестоко, чем лиса или волк – им приходится убивать добычу, чтобы прокормить своих щенков и прокормиться самим. А значит, и судить Хэммонда по большому счету не за что. В отличие от сытых богачей, которые убивают зверей и птиц ради забавы, он просто пытается выжить.

– Я позволяю тебе, Хэммонд, охотиться на кроликов в моих лесах до тех пор, пока твоя семья нуждается в пище, – сказала Аврора и, повернувшись к своим охранникам, приказала звенящим от гнева голосом: – Отдайте ему кроликов, и пусть идет восвояси.

На этот раз они выполнили ее приказ без промедления.

– Нет, хотя бы какое-то наказание за это должно быть! – брызжа слюной, воскликнул лорд Ортолан. – Иначе эти мужики сядут вам на шею, ваше величество. Наведут порядок в ваших лесах как мыши в амбаре – выметут все подчистую.

Сначала Аврора хотела возразить, но потом подумала, что слова лорда не лишены смысла. Действительно, если позволить бесконтрольно и безнаказанно охотиться в королевских лесах, их действительно очень быстро опустошат, потому что такова уж природа людей – заграбастать больше, чем сможешь съесть.

– Я объявляю, что отныне и впредь каждый житель Персифореста имеет право безнаказанно добыть в королевских лесах одного кролика. Кроме того, любой голодающий может явиться в замок, и ему будет выдана мера ячменя на каждого члена семьи, – громко сказала Аврора.

– Королевская казна не выдержит такой нагрузки! – попытался остановить ее лорд Ортолан.

– Если накормить людей, они не станут воровать. Будут работать и исправно платить налоги, – возразила Аврора, подумав при этом: «Ну, если уж казна может оплатить все пирожные и торты, которыми здесь придворных пичкают, то и с тем, чтобы накормить ячменем голодных бедняков, как-нибудь справится». – Еще я объявляю, что отныне никому и ни при каких обстоятельствах не разрешается ослеплять другого человека или зашивать его в оленью шкуру и травить собаками. Это всем понятно?

Хэммонд, слушая ее, не переставал кланяться.

– Благослови вас Господь, ваше величество. Вы сама доброта и милосердие. Святая! Святая! – бормотал он, а затем, прижимая к груди кроликов, бочком отошел в сторонку и припустил в направлении своей деревни.

Все оставшиеся молчали. Аврора понимала: они считают, что она допустила большую, ужасную ошибку, но не жалела ни о чем – ни об одном своем сказанном слове.

И вдруг раздался пронзительный крик леди Фиоры.

Аврора резко обернулась.

– Что это? – требовательно спросил граф Ален, указывая рукой.

Это были уоллербоги. Они втроем стояли на стволе поваленного дерева и, удивленно моргая огромными глазищами и сопя, разглядывали людей. Озорные феи, слетевшись на шум с вересковых топей, парили над их головами.

Размером уоллербоги были с годовалого ребенка – неуклюжие, с огромными, свисающими до земли ушами.

– Уоллербоги, – ответила графу Аврора. – Они совершенно...

– Уродины! – взвизгнула леди Фиора.

Услышав это, один из уоллербогов хихикнул и швырнул во фрейлину пригоршню грязи, очень точно попав ей в лицо. Грязь потекла по щекам леди Фиоры, и Аврора, увидев это, затаила дыхание.

Принц Филипп зажал ладонью рот. Кто-то из придворных засмеялся. А поскольку смех штука заразительная, вскоре уже хохотали все, за исключением разве что лорда Ортолана.

Граф Ален нахмурился еще больше.

Уоллербоги тоже хохотали, да так сильно, что один из них даже свалился со ствола, на котором они стояли.

– Вы оскорбили мою сестру, и я вызываю вас на дуэль! Я требую сатисфакции! – крикнул граф Ален и направил своего коня в сторону уоллербогов.

Уоллербоги радостно загоготали и двинулись в глубь вересковых топей. Ходили они вперевалочку и слегка припрыгивая, словно гигантские лягушки.

Граф Ален пришпорил своего скакуна и погнал его галопом.

– Остановитесь! – крикнула вслед ему Аврора. Она бросилась к своей Неттли и мигом вскочила в седло. – Не преследуйте их за границей топей!

– Я не собираюсь прощать всякой нечисти то, что они сделали с моей сестрой! – крикнул он в ответ.

– Не будьте дураком! – вмешался принц Филипп.

В этот момент граф уже подлетел к одному из громадных камней, отмечавших границу вересковых топей, и, проскочив мимо него, сразу утонул в окутавшем его туманном облаке, на короткое время пропав из виду. Затем он появился из тумана, уже держа в руках заряженный лук и целясь в одного из удиравших уоллербогов.

В следующую секунду он выпустил стрелу.

Одно из увитых лианами деревьев ожило, двинулось с места и во весь свой немалый рост нависло над графом Аленом. На коре дерева виднелись густо покрытые мхом и напоминающие рога наросты, а на стволе появилось лицо. Это был древесный страж, охраняющий границы вересковых топей.

Древесный страж легко выдернул графа Алена из седла – и тот шлепнулся в какую-то мелкую лужу.

Стоящие вокруг Авроры люди вскрикнули.

Древесный страж вынул из лужи испуганно сучившего ногами графа и поднял его высоко в воздух.

– Нет! – крикнула Аврора и, опять спрыгнув с лошади, побежала к древесному стражу. Ведь она была королевой не только Персифореста, но и вересковых топей тоже. Сама Малефисента надела ей на голову корону, и теперь Аврору должны были слушаться все обитатели топей – и феи, и древесные стражи. Они были такими же ее подданными, как и люди. – Отпусти его!

Аврора тут же поняла свою ошибку, но было уже поздно.

Древесный страж, естественно, повиновался и немедленно выпустил графа Алена, который начал падать.

Теперь пришла очередь Авроры закричать.

Разрезая воздух, громко зашелестели черные крылья, и Малефисента, злобно улыбаясь, подхватила графа и зависла вместе с ним над головами его спутников.

Она выглядела такой же пугающей, как говорят о ней легенды, и вдвое красивее, чем они описывают ее.

Рядом с хозяйкой кружил и каркал ворон Диаваль.

– Твое добро? – спросила Аврору Малефисента, встряхнув графа. – По-моему, это ты потеряла.

– Отпусти меня! – крикнул граф, совершенно не задумываясь, в какой опасности окажется, если Малефисента послушается его.

– Прошу вас, вступитесь за моего брата! – обратилась к Авроре леди Фиора, тронув ее за локоть. – Ведь он хотел лишь заступиться за меня.

– Та тварь напала на нас первой, – заметил лорд Ортолан.

– Какая тварь? Уоллербог, что ли? – иронично уточнил принц Филипп.

– Да, и все это видели, – стоял на своем лорд Ортолан. – Моя королева, вы должны приказать вашей... крестной опустить графа на землю.

– Послушай, человек, – обратилась к графу Малефисента, сверкнув своими длинными острыми клыками. – Ты выпустил на вересковых топях свою стрелу. В свое время за такое преступление я без лишних слов раздавила бы твой череп. Теперь я ограничусь всего лишь проклятием. Знай, что отныне, если ты попытаешься выпустить на топях еще одну стрелу, она вернется и поразит самого тебя в самое сердце.