Холли Блэк - Малефисента. Сердце вересковых топей

Принц ехал лесом, светила полная луна. Заросли постепенно становились все гуще, воздух наполнялся ароматами цветов, на земле все чаще стали попадаться лужи, в которых отражались сверкающие на небе звезды.

Вскоре перед принцем в воздухе повисли маленькие светящиеся феи и принялись с хихиканьем кружить возле его головы.

– Туда, туда, – негромко звенели они тоненькими голосками. – Наша госпожа послала нас, чтобы мы указывали тебе дорогу.

Филипп вспомнил, как волшебный народец «показывал» ему дорогу в прошлый раз, водя кругами по одному и тому лее месту, и посмотрел на звезды, запоминая их положение на небе. Он очень не хотел заблудиться и опоздать, особенно сейчас. Филипп отлично понимал, что сегодня вечером ему назначено испытание, которое он не должен, не имеет права провалить, если не хочет, чтобы Малефисента плохо о нем подумала. Принц очень рассчитывал завоевать ее расположение, но был твердо настроен не позволять Малефисенте впредь ему угрожать.

Нет, судя по звездам, все было в порядке и феи вели его в правильном направлении. Вскоре у него перед глазами открылось широкое озеро, усеянное крошечными островками, а под водой светили, переливаясь, разноцветные огни. Блестящие словно рыбы нимфы выскакивали на поверхность и вновь погружались в озеро, ведя Филиппа за собой к центральному, самому большому острову, на берегу которого он уже различал силуэты Авроры и Малефисенты. За ними в небо поднимался диковинный зеленый замок с высокими шпилями на башнях. Аврора и Малефисента ждали его, стоя возле длинного стола под высоким, увешанным горящими фонариками деревом, а рядом с ними толпился волшебный народец – таких существ принц еще не видал.

Филипп с удивлением разглядывал огромный, покрытый листвой дворец. Он был совершенно уверен, что раньше этого дворца не было. Впрочем, на вересковых топях все постоянно меняется, так что мало ли что может появиться здесь по прихоти фей.

Чем ближе становился остров, тем сильнее билось сердце в груди Филиппа. Если бы кто-нибудь из знакомых по Ульстеду увидел его сейчас, то наверняка решил бы, что принц сошел с ума. И минимум половина вельмож из Персифореста согласились бы с этим. Существовали сотни историй о еде фей – откусив от такого угощения всего один кусочек, человек навсегда попадал к ним в плен. Но глядя на застенчивую улыбку Авроры, принц ни о чем не жалел и ничего не боялся.

И не имел ничего против, если сегодняшний ужин навсегда свяжет их друг с другом.

На Авроре сегодня было легкое, вьющееся на ветру платье цвета слоновой кости. Распущенные волосы золотым водопадом рассыпались у нее по плечам, на голове вместо короны был сплетенный из цветов венок. Она была так прелестна, так нежна, что сейчас Филипп мог думать только о ней – все остальные мысли вылетели у него из головы.

– Здравствуйте, Филипп! – приветствовала принца Аврора, идя босиком навстречу ему.

Она подошла и погладила морду его коня, хихикнув, когда тот ткнулся носом в ее ладонь.

А Филипп смотрел на нее – и буквально умирал от любви.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – пробормотал он, понимая, что Аврора достойна не такой дежурной фразы, а настоящего, искреннего комплимента, и чувствуя себя от этого дураком.

Одна из фей-ежиков, подойдя, взяла поводья его коня. Филипп спрыгнул с седла – и его начищенные до зеркального блеска сапоги тут же угодили в грязь. Принц с сожалением посмотрел на них.

Филипп был в так называемом «дублете» – двубортном камзоле из темно-синего, почти черного бархата с золотым шнуром на груди и плечах. И в грязных сапогах.

К краю острова подошла и Малефисента, кончики перьев на ее крыльях ворошил теплый ветерок. Волосы феи были спрятаны под черную шапочку, на шее висели такие же черные как ночь бусы. Во всяком случае, вначале Филиппу показалось, что это бусины. На самом же деле это оказались блестящие черные жуки. Увидев принца, Малефисента широко улыбнулась – пожалуй, слишком широко, чтобы эта улыбка могла обещать ему что-нибудь хорошее.

Вместе с Малефисентой пришел человек-ворон Диаваль и волшебный народец – уоллербоги, древесные стражи, грибные феи, фокскины. И все они в упор разглядывали Филиппа своими странными, нечеловеческими глазами.

– Ты пришел, – сказала Малефисента таким тоном, словно это было для нее сюрпризом, причем не самым приятным.

Филипп предложил Авроре руку, она приняла ее, и они вместе двинулись от края берега к стоящей чуть дальше Малефисенте. Здесь Аврора выпустила руку принца и спросила:

– Будем садиться за стол, крестная?

Филипп скользнул взглядом по банкетному столу. По всей своей немалой длине он был застелен алой скатертью. Серебряные блюда ломились от еды – иногда привычной, но чаще всего совершенно незнакомой принцу. Еще на столе стояли тяжелые кувшины, кубки из черного стекла и зажженные свечи, с которых стекали жемчужные капельки воска.

– Да, конечно, – ответила Малефисента, жестом приглашая гостя пройти за стол. – Я вовсе не собираюсь морить кого-либо голодом.

Сама Малефисента заняла место во главе стола, сев на довольно-таки жутковатого вида стул из черного дерева с высокой спинкой, украшенной наверху напоминающими рога завитками. Указав на такой же стул, на другом конце стола, она сказала:

– Филипп, займите этот стул, он предназначен для почетного гостя. А ты, моя дорогая, – повернулась она к Авроре, – садись рядом со мной.

Фея-опоссум в пелеринке придвинула пред, назначенный для Авроры стул. Его спинка была вырезана в форме раскрытых крыльев. Покрытые позолотой, они блестели почти так же ярко, как локоны Авроры.

Начали рассаживаться за столом и остальные феи – одни забирались на приставленные к столу пеньки, другие устраивались на сложенных горкой подушках, а самые высокие феи расселись на низких скамейках из выдолбленных древесных стволов.

Сидя на дальнем конце стола, Филипп рассматривал все, что заготовила для него Малефисента. Пугающе выглядел даже положенный рядом с тарелкой столовый прибор. Один его конец напоминал маленькие вилы, а другой был самым настоящим кинжалом, довольно длинным и тяжелым. Взяв его для пробы в руку, Филипп понял, что это самое настоящее оружие, которое может быть смертельно опасным.

Маленькая фея-ежик налила в стоящий перед принцем черный стеклянный кубок темной бузинной воды, которая распространяла такой соблазнительный аромат, что Филипп не сдержался и тут же отпил глоточек.

На вкус напиток напоминал подслащенную ключевую воду, и принц смело, с жадностью осушил кубок до дна.

«Что ж, пока все идет не так уж плохо», – подумал он, но в тот же момент заметил, что одно из блюд медленно ползет к нему. Да-да, само ползет по столу на чем-то вроде крабовых ножек! Филипп испуганно откинулся назад на спинку своего стула.