Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Само собой разумеется, что Андре не раз говорил с ним о новом задании, порученном ему ЦК партии. Уже недалек тот день, когда он с группой товарищей отправится в Германию с заданием собрать вокруг себя борцов Сопротивления и будет руководить ими в борьбе за свержение гитлеровского фашизма. Андре был назначен старшим группы.

Это поручение он принял не колеблясь. Но нельзя сказать, что у него было спокойно на сердце. Большое доверие обязывает ко многому, особенно такого, даже в мелочах обязательного, человека, каким был он. К тому же последние годы он провел относительно спокойно, хотя и жил в стране, которая несла на себе основные тяготы войны. Однако, как известно, образ жизни человека зависит от обстоятельств. Если человек живет спокойно и в безопасности, у него вырабатываются соответствующие привычки. Он не боялся лишений и трудностей, не боялся даже смерти. Но руководить коллективом опытных борцов ему придется впервые. Хватит ли у него сил и опыта, чтобы выполнить задачу, поставленную перед ним?

Все вопросы, заданные самому себе, он обсуждал с Флорином не только как с другом, но и как с членом Рабочей комиссии ЦК КПГ, занимавшейся с февраля 1944 года обсуждением политических основ борьбы за свержение гитлеровского режима и создание новой Германии. Флорин был прекрасным слушателем и советчиком, от него как бы исходила уверенность. «До тех пор, пока ты будешь жить в ладу со своей совестью, — говорил он, — ты останешься таким же хорошим революционером, как и был». Он дал всем троим товарищам, сидевшим у его постели, несколько советов. Один из них он повторяя особенно часто, потому что все мысли Флорина почти всегда были с рабочими, в Германии. «Никогда не говорите высокопарным, недоступным для простых людей языком. Если вы хотите привлечь на свою сторону в борьбе против Гитлера колеблющихся, озлобленных и потерявших мужество людей, говорите с ними их языком, языком простого народа. — И, помолчав, добавил: — Если бы я мог, я бы пошел с вами».

И вот этого человека, бывшего лишь немногим старше Андре, больше нет. Скончался пламенный борец, который был способен увлечь за собой тысячи людей. Невозможно свыкнуться с этим!

По кладбищу пробежал легкий летний ветерок. Запахло свежей землей. Чтобы совладать со своим подавленным настроением, Андре повернулся к своим товарищам, с которыми его связывало новое задание.

Слева от него стоял Макс, назначенный в его отряд радистом. Он высоко и прямо держал свою светловолосую голову, блестящие глаза его внимательно следили за траурной процессией. Андре догадывался, кого он высматривал. Скорее всего, Макс искал среди присутствующих Эриха Вайнерта и Иоганнеса Бехера. Макс был восторженным почитателем таланта всех прогрессивных поэтов и прекрасным для своих лет знатоком литературы. Он одинаково хорошо знал немецкую, русскую и французскую литературу. С такой же легкостью, с какой воспринимал печатное слово, он усваивал и математику. И хотя Макс строго придерживался правила молчания, рекомендованного каждому из них в связи с их будущим заданием, о нем Андре знал больше, чем об остальных.

Весной они вместе ездили по лагерям для военнопленных, собирали сведения о настроении пленных немецких солдат и офицеров, пытались как можно больше узнать о положении в Германии и таким образом в какой-то степени подготовить себя к действиям за линией фронта. Пленные не разобрались в Максе: одни принимали его за советского офицера, другие — за немецкого ученого, хотя и для офицера и для ученого он был слишком молод.

Из многочисленных разговоров во время этой поездки Андре узнал кое-что о прошлой жизни своего радиста. Макс родился в Гамбурге, жил в Москве, Берлине, Париже, потом снова в Москве. Такую насыщенную частыми переездами жизнь могла вести только семья партийного работника. Из стычки между Максом и твердолобым фельдфебелем, который и в плену слепо верил в Гитлера и называл предателями всех немецких патриотов, Андре узнал, что его молодой товарищ в день нападения фашистов на СССР, 22 июня 1941 года, добровольно перешел на сторону Красной Армии. Однако на фронт его не послали, а отправили учиться. И теперь, овладев профессией радиста, став парашютистом и стрелком, он был готов выдержать любой экзамен.

«Он баловень природы, — думал о нем Андре. — Какая редкая одаренность! Может быть, со временем он станет поэтом или известным физиком, у него для этого есть все данные. Но до этого еще необходимо сокрушить фашизм. А до тех пор… как мы будем ладить друг с другом?»

С точки зрения Андре, который годился парню в отцы, у того был несколько тяжелый характер. Он был чересчур интеллигентен и просто не мог себе представить, почему другие так мучаются, стараясь овладеть знаниями и навыками. Сам он для себя искал новые, более трудные задания, а простые вопросы решал буквально с ходу. Однако в тылу врага принятие поспешных решений могло повлечь за собой тяжелые последствия. Андре внимательно всматривался в черты лица своего радиста, будто они могли помочь ему понять, как тот станет действовать в будущем. Природа не поскупилась и на внешность Макса. У него был высокий лоб, красиво очерченный рот, даже несколько крупноватый нос не портил общего впечатления.

— Ну что ты на меня так смотришь? Что-нибудь не в порядке? — обернулся Макс, почувствовав взгляд Андре. — Ты не видишь, там не генерал Зейдлиц?

— Не знаю, — ответил ему Андре, неохотно отвлекаясь от своих мыслей. — Может, и он. Он был хорошо знаком с Флорином по Национальному комитету.

Макс недоуменно пожал плечами:

— Я бы так не смог. В этой форме, да еще с целой гирляндой нацистских орденов на груди, находиться среди советских товарищей!

— Во всяком случае, у него есть характер, — послышался чей-то уверенный голос. — Человек признает свои заблуждения, а это означает, что он не трус. — Голос этот принадлежал Эрнсту, который стоял позади и слышал их разговор.

Эрнст был родом из Фогтланда, и потому иногда в его речи проскальзывали диалектные выражения. Это был мужчина лет тридцати пяти, не очень широкий в кости, подвижный. Его скорее можно было принять за учителя, чем за слесаря по ремонту машин. Андре познакомился с ним в Московском бюро КПГ, где тот работал, чтобы с пользой провести время, оставшееся до отъезда на задание. Кроме того, он обрабатывал сведения о комитете «Свободная Германия», поступавшие из западных стран, и писал пропагандистские листовки. Андре понравилось, что Эрнст политически прекрасно подкован. Поэтому, когда Андре в следующий раз отправился навестить Флорина, он охотно взял нового знакомого с собой.

Кроме того, Андре надеялся таким образом быстрее и ближе сойтись с боевым товарищем, вместе с которым ему предстояло работать в недалеком будущем. Но сделать это оказалось не так просто. Эрнст принадлежал к числу людей, которые привыкли сами преодолевать возникавшие перед ними трудности. Он никогда не показывал своих чувств и, как казалось, всегда был настроен ровно. Если другие над чем-нибудь громко хохотали, то он едва растягивал в улыбке узкие губы. И только серые внимательные глаза выдавали его возбуждение. О нем Андре знал, что в 1931 году он с тремя молодыми товарищами переплыл на лодке Балтийское море, чтобы попасть в Ленинград. В Ленинграде он и остался работать. За это время в Германии установилась фашистская диктатура. Эрнст остался в Советском Союзе, получил специальность, стал мастером на заводе тяжелого машиностроения «Уралмаш», позже руководил сборкой машин на металлургическом заводе в Нижнем Тагиле. По вечерам он учился в университете марксизма-ленинизма. Он никогда не боялся ответственности. Главными положительными чертами его характера Андре считал храбрость, ум и настойчивость.