Евгений Бузни - Зивелеос

— Может и лучше, — согласился Дотошкин. — Подумаем. Плохо, что мы до сих пор не знаем, где находится этот учёный Наукин. Что у нас за система с паспортами сегодня? Человек выписался из своей квартиры, продал её, и никто не знает, куда он уехал. Кто говорит, что подался за границу, кто считает, что он уже умер давно. Но пенсию ему переводят на сберкнижку, откуда деньги снимает его двоюродная сестра по доверенности. Её нашли, но она не знает, где брат. Пообещала сообщить, когда он объявится.

— Да, паспортная система тоже расстроилась. Раньше легче было найти любого, — согласился Казёнкин.

— Слушай, Алексей Фомич, — вдруг вспомнил Дотошкин, — а что с этой подругой Самолётова? Мы так и не знаем, где она живёт и как её фамилия. Надо спросить конкретно без обиняков. Теперь дело серьёзно выходит на этого Самолётова. Полковник Глупый мне доложил, что в этом новом детском городке, который строится с благословения Зивелеоса, видели какую-то девушку, интересовавшуюся жизнью детей. Корреспондентов пока удавалось отшить, а эта, правда, не говорила, что она от СМИ, но похоже, что так. Хотели с нею поговорить, но она неожиданно ускользнула от людей полковника. Может, это та же, что помогает Самолётову и та же, что звонила Пригорову о том, что Зивелеос будет возле его дома? Тут многое может сойтись. Займитесь-ка ею плотно.

В каждой охоте участвуют всегда две стороны, как ни крути. Если есть охотник, обязательно есть и тот, на кого он охотится. И вечная интрига охоты в том, что обе стороны хотят выиграть в этой схватке. Заяц, конечно, хочет уйти от лисы, потому и петляет. Лиса очень хочет обмануть человека, потому и заметает свой след хвостом. Человек пускает собаку на зверя, тот убегает от неё и попадает на хитрого охотника. Но это схема, а в жизни всё гораздо сложнее.

Кому-то мешает дождь, кому-то снег, а кому-то длинные уши. Но принцип «кто кого» остаётся всегда. Потому охоту во многих странах называют игрой. Только игра эта без правил, ибо единственной ставкой её является жизнь.

Майор Скориков подъезжая к улице Тихой, остановил машину за углом у самого дома, в котором проживал Самолётов, но с той стороны, которая не видна была из окна его квартиры. Сегодня он был одет в штатское, чтобы не привлекать к себе внимание. Выйдя из машины, в которой остались сидеть трое дюжих молодцов, майор вышел на Тихую и проследовал к другому концу дома, где как бы считая ворон или ловя блох, прогуливался наблюдатель. При виде приближающегося начальника он не вытянулся в струнку, зная, что так делать не полагается при выполнении секретной слежения, но взглядом в глаза, можно сказать, отсалютовал руководству.

Офицер в штатском прошёл мимо, будто и не заметил человека, но быстро обронил вопрос:

— Где объект?

Наблюдатель, одетый в некричащего цвета серый свитер и популярные в народе джинсы, сделал как бы невзначай поворот на месте, тихо ответив:

— Он дома. Не выходил.

Сумерки осенью наступают значительно раньше, чем в начале лета, но это не имело большого значения в данном случае, поскольку улицы Москвы почти повсеместно хорошо освещены. И хоть улица эта носила название Тихая, таковой по значению она вероятнее всего была в старо давние времена, когда этот район ещё не входил в черту столичного города. Теперь же по ней время от времени проносились машины и не реже ходили пешеходы, некоторые из которых могли вдруг расхохотаться ни с того ни с сего или даже запеть, что не способствовало тишине улицы.

Майор Скориков отошёл от своего сотрудника-наблюдателя и остановился возле киоска типа газетного, кои раньше торговали именно газетами, а теперь покупатели могли найти в нём пищу не только для ума, но и для желудка, а так же множество всякой всячины, порой, совершенно неожиданной для столь небольшого торгового заведения. Однако в этот час киоск вообще был закрыт, а майор оказался рядом совершенно машинально, раздумывая над планом дальнейших действий.

В это самое время машина машина (в первом повторяющемся затем слове ударение на первый слог) остановилась за два квартала от этой самой улицы Тихой. Николай собрался было выйти, но какое-то предчувствие остановило его, и он предложил Маше:

— Знаешь что? Давай-ка проедем по моей улице на всякий случай. Сделаем быстрый кружок. Я гляну, всё ли в порядке.

Они въехали на улицу, и Николай сразу заметил за углом своего дома легковой автомобиль с синим колпачком на крыше и опознавательными знаками службы безопасности. Не останавливаясь, Маша вела машину до конца улицы. Заметил Самолётов и наблюдателя, который стоял и утром. На майора он не обратил внимания, поскольку и не предполагал его присутствия в гражданском костюме. Да ведь и ехали они по улице не как на экскурсии, а нормальной скоростью обычно проносящегося по улице транспорта.

— Дед нас слышит, — начал свои рассуждения Самолётов, — пока Маша одолевала уличные повороты, чтобы вернуться на прежнее место, где собирался выйти Николай. — У дома стоит милиция. Возможно, что неспроста. Допускаю, что кто-нибудь может оказаться у двери квартиры. Значит, через чердак мне возвращаться не очень хорошо. Такая неожиданность возбудит ещё больше их подозрение.

— А ты появись обычным способом, — предложила Маша. — Мало ли куда ты мог ходить в спортивном виде? Или, если хочешь, поехали ко мне. Они же до сих пор не знают, где я живу.

— Можно и так, но, думаю, что тебе лучше пока вернуться на дачу тётушки. Вероятнее всего, тебя тоже скоро вычислят, если видели, как ты интересовалась детским городком. У нас умеют находить по портретному описанию. В этом случае всё опять потянется ко мне. Так что посиди пока вне города. Но завтра, как договорились.

— Может, мне посидеть пока в машине на всякий случай? — обеспокоено спросила Маша. — Вдруг тебя заберут?

— Ну и что ты тогда сделаешь? Налетишь на них своим жигулёнком и раздавишь? — засмеялся Николай. — Нет. Против меня никаких доказательств не может быть пока. А мне ещё статью завтра надо отдать в редакцию, которую, кстати, не написал. Так что пойду.

Выходя из машины, Самолётов напомнил своей подруге:

— Не забудь, Машенька, что послезавтра пятница. Я беру творческий день, и как договорились. Так что до этого в городе ни ногой, очень прошу.

— Да уж не просплю, не волнуйся.

Самолётов скорым взглядом окинул улицу и быстрым спортивным шагом направился в проходной двор. Машина машина (во втором слове ударение на второй слог, а в первом на первый) тут же покатилась вперёд.

Майор Скориков был в бешенстве и едва сдерживался, чтобы не раскричаться на всю улицу, когда вновь подходил к наблюдавшему за домом сотруднику.

— Вы как следили, чёрт вас возьми?! Я только что поднялся в квартиру, но на звонок никто не отвечает. Не умер же он там?