Артур Дойль - Мир приключений, 1923 № 04

Тристан указал на дом с противоположной стороны улицы, крыльцо которого было освещено.

— Никто не входил туда за последний час? — спросил он.

Спрошенный отрицательно покачал головой.

— Пока мы здесь стояли — никто, ваша светлость, — ответил он, — но два раза какая-то женщина подходила к дверям и стояла по нескольку минут на пороге, точно ожидая кого-то.

Палач обменялся взглядом с королем.

— Это, должно быть, мадемуазель, — заметил он, затем, повернувшись к страже, добавил — Останьтесь здесь. Если вы нам понадобитесь, я свистну, а вы бегите сейчас же к нам, — приказал он. Затем он осмотрел беглым взглядом оба конца улицы, взял Людовика под руку и начал осторожно перебираться через улицу.

Они уже были на полдороге, когда указанная Тристаном дверь раскрылась, и Людовик увидел женскую фигуру, резко обрисовавшуюся на светлом фоне. Увидев их, женщина сделала им знак подойти. Оба быстро направились к дому.

— Вы опоздали, — сказала она немного резко, — заходите все-же, но только скорее, пожалуйста.

Пришедшие последовали за нею через прихожую, затем вверх по широкой лестнице и очутились в комнате, освещенной дюжиной восковых свечей и двумя или тремя висячими лампами.

Комната была высокая и обширная и стены ее были обиты пунцовым бархатом. Посредине стоял большой стол, окруженный дюжиной стульев. Молодая девушка пригласила их знаком садиться, и сама опустилась на стул, не выказывая ни малейшего смущения в присутствии короля. Людовик смотрел на нее с удивлением, невольно любуясь ею. Девушка была высокого роста и для своего юного возраста — ей едва ли сравнялись двадцать лет — удивительно хорошо сложена и изящна. У нее были черные волосы и глаза, слегка румяные щеки и алые губы. «Удивительная красавица, — подумал Людовик, — и настоящий дьявол, когда кто нибудь ее разозлит». — Он низко склонился перед девушкой.

— Мадемуазель, — заявил он, — я ваш слуга.

Она улыбнулась.

— А я верная подданная вашего величества, — ответила она.

Тристан прорычал:

— Вы сказали, что мы опоздали, мадемуазель; не будете ли вы любезны пояснить, что это значит!

Девушка презрительно подняла брови. — Я имею возможность, сир, — сказала она — открыть вам нечто, имеющее огромное значение для вас и в сущности, для всей Франции. Но, — тут она улыбнулась, — в отплату я прошу небольшой милости.

— Смелая же вы женщина, мадемуазель, — проговорил король, — что решаетесь торговаться со мною. Однако, в чем дело?

Она глубоко вздохнула:

— Два дня тому назад, сир, мосье де Винсёйль был арестован по вашему приказу. В уплату за мои сведения я требую его жизнь и свободу.

— Вы очень много требуете, мадемуазель, — сказал Людовик сурово. — Как могу я знать, что ваши сведения будут этого стоить?

— Ваше величество сами решат этот вопрос, — ответила она. — Дадите ли вы мне слово, что если то, что вы узнаете, действительно стоит этого, он будет освобожден?

Людовик обратился к Тристану:

— Что ты скажешь на это, приятель?

Палач внимательно посмотрел на девушку.

— Если сведения мадемуазель этого стоят, мы, быть может, найдем, что ошиблись на счет мосье де-Винсёйль.

— Вы слышите, мадемуазель? — спросил Людовик.

Девушка поклонилась. Щеки ее ярко вспыхнули, и глаза засветились.

— В таком случае, он завтра будет свободен, — воскликнула она и добавила почти шепотом — Сегодня ночью, сир, граф Шаролуа посетит Париж.

Людовик вскочил на ноги и даже Тристан выказал некоторое волнение.

— Тысяча чертей! — воскликнул Людовик. — Шаролуа!

Мадемуазель Шевней кивнула головой. Король обернулся к ней с побледневшим от волнения лицом.

— Берегитесь, мадемуазель, — сказал он, — не шутите со мною. Это правда?

— Ну, конечно, это правда; он посетит этот дом сегодня вечером в девять часов.

Людовик едва дышал и смотрел на Тристана с открытым ртом.

— Бог мой, какая новость!

Он повернулся к девушке, которая наблюдала за ним тревожным взглядом.

— Он посетит этот дом, говорите вы?

— В девять часов, — повторила она, и в то время, как она говорила, звук открывающейся внизу двери достиг до ушей говоривших.

Девушка чутко прислушивалась с минуту, затем быстро встала. — Это, должно быть, они, — шепнула она. — Идите за мной, — и она быстро и бесшумно направилась в соседную комнату.

Тристан и Людовик последовали за нею, прикрыли за собою дверь, остановились и стали прислушиваться.

— Сюда, пожалуйте, господа, — раздался чей-то голос; кто-то позвал: «Жан!» Затем новый голос проговорил — «комната готова, милорд».

— Хорошо, — проговорил первый голос и вслед за этим шаги начали подыматься по лестнице.

Людовик слегка приоткрыл дверь и выглянул в щель. Ему удалось рассмотреть лица вновь прибывших, когда они появились на верхней площадке лестницы. Первым шел граф де Лотрек, пожилой господин с суровым, даже жестоким лицом. За ним следовал какой-то незнакомец. Затем — Д’Обиньи! — прошептал король, узнав одного из своих собственных придворных и крепко схватил Тристана за руку. — Де Сорнак! — продолжал он когда показался еще один посетитель — де Виллель! — Еще одно знакомое лицо. Затем показались два незнакомца и, наконец, какой-то человек, одетый слугой. Но того, кого король главным образом искал, между ними не было.

— А где же мадемуазель и мадам? — раздался голос де-Лотрека.

— В комнате мадемуазель, — ответил без запинки слуга.

— Отлично. Иди и охраняй дверь, — приказал де-Лотрек.

Все семеро вошли в комнату и дверь за ними закрылась.

Людовик заглянул сквозь мрак в лицо мадемуазель Шевлей.

— Шаролуа с ними нет, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Что это значит?

Девушка задрожала.

— Он должен был притти, — ответила она. Быть может, его задержало что-нибудь. Однако, пойдемте, — и она повела его через комнату и, сдвинув обивку со стены, раскрыла небольшое отверстие в стене.

Людовик улыбнулся с довольным видом и стал смотреть в соседнюю комнату через отверстие, образовавшееся между двух краев бархатной обивки стены.

Во главе стола сидел граф де-Лотрек. Справа от него поместился незнакомец, поднявшийся вслед за ним по лестнице. Остальные заняли места дальше вдоль стола.

Де-Лотрек встал и, держа какую-то бумагу в одной руке, а другую прижав к груди, смотрел на собравшихся.

— Господа, — начал он, — господа, мне нет надобности объяснять, почему мы все сегодня собрались здесь. Это вам уже известно. Но я, к величайшему моему сожалению, должен вас уведомить, что тот, кого мы ожидали здесь встретить, был принужден отказаться от посещения моего дома. Вместо него прибыл господин граф де Сен-Врей — тут он поклонился гостю, сидевшему от него по правую руку; — я надеюсь, вполне выражу ваши чувства, говоря, что граф — желанный гость среди нас. Господин граф оказал мне честь, передав мне письмо, которое, с вашего разрешения, я сейчас прочту. — Он развернул пергамент и прочел: