П. Рымкевич - Мир приключений, 1925 № 02

— Подковали-таки меня, — объявил он, открыв входную дверь и направляясь в крошечную кухню. — Не мог отказать м-ру Пэрнипу.

— Ну, и рада за них, — коротко промолвила мистрис Биллинг. — Ноги-то вытер?

Супруг, не говоря ни слова, повернулся и, отступя к половику, начал долго-долго шаркать ногами.

— Что это — хочешь насквозь протереть? — с удивлением спросила мистрис Биллинг.

— Мы должны делать людей более счастливыми, — важно пояснил супруг: — должны быть подобрее к ним и хоть чуточку развеселить их будничную жизнь. Так говорит м-р Пэрнип.

— Да уж кому развеселять, как не тебе, — заявила мистрис Биллинг, фыркнув носом. — Никогда не забуду прошлого четверга — хоть до ста лет доживу. Ты бы в самый раз отправился увеселять полицейскую камеру, если бы я не успела во время увести домой.

Но супруг, занятый в эту минуту над рукомойником, не ответил. Окончив умывание, он отошел, отдуваясь, схватил небольшое полотенце и остановился в дверях, вытирая лицо и глядя на жену с улыбкой, которую не смог бы затмить сам м-р Пэрнип. Сели за ужин, и он в перерывах между глотками рассказывал подробности предстоящего нового уклада своей жизни. В подтверждение крепости своих намерений он, после некоторой борьбы, согласился купить клеенчатый половик для корридора, две вазы для украшения парадной комнаты и какое-то новое и довольно дорогое средство от мозолей для мистрис Биллинг.

— Только бы все и дальше шло, как началось, — сказала с удовлетворением супруга.

— В конце концов и старый Пэрнип на что-нибудь пригодился. А то сколько месяцев пришлось мне надоедать тебе с этим половиком. Поможешь мне мыть посуду? М-р Пэрнип не стал бы отказываться.

М-р Биллинг как будто не расслышал и, взявшись за кепку, медленно побрел по направлению к «Синему Льву». Был прекрасный летний вечер, и грудь путника наполнялась восторгом при мысли о нравственном перевороте, который будет вызван в Эльк-Стрите его братолюбием. Предавшись таким мечтам, он почувствовал себя почти оскорбленным, когда при появлении его в одной из дверей «Синего Льва» два посетителя, забыв про свои кружки с пивом, исчезли через второй выход.

— Чего ради они убежали? — спросил он, озираясь по сторонам. — Я бы их не тронул.

— Смотря, что вы называете «тронуть», Джо, — заметил один из приятелей.

М-р Биллинг покачал головой.

— Им нет никакой причины бояться меня, — сказал он с важностью. — Я и мухи не обижу теперь. У меня переродилось сердце.

— Что, что переродилось? — переспросил друг, вытаращив глаза.

— Сердце переродилось, — повторил тот. — Я отрекся и от драки, и от ругани, и от выпивки — через меру. Я начинаю вести новую жизнь и буду делать как можно больше добра; я буду…

— Вот так диковина! Как бы не так! — воскликнул какой-то сухощавый и длинный молодой парень и, юркнув к дверям, испарился.

— Со временем он сам убедится, — сказал м-р Биллинг. — Ведь, я и мухи не обижу. Хочу делать людям добро, а не обижать их. Дайте-ка кружку, — добавил он, повернувшись к стойке.

— Ну, у меня не получите, — ответил хозяин, холодно посмотрев на него.

— Почему? — спросил озадаченный м-р Биллинг.

— Что вам полагалось, вы уже получили, — ответил тот. — И мое слово твердо — здесь вы ничего не получите.

— Да у меня во рту еще ни капли не было… — начал рассерженно м-р Биллинг.

— Знаю, знаю, — небрежно промолвил хозяин, переставляя стаканы и вытирая прилавок. — Слыхал уже, и не в первый раз. Знайте, что я тридцать лет нахожусь при этом деле, и кому, как не мне, отличить, когда человек нагрузился вдосталь и даже через край. Ступайте-ка домой и пусть хозяйка нальет вам добрую чашку крепкого-чаю, а потом вам надо лечь и хорошенько проспаться.

— По правде сказать, — с холодным достоинством произнес м-р Биллинг, остановившись в дверях: — по правде сказать, я хоть и вовсе готов отказаться от пива.

Он остановился на улице, размышляя о непредвиденных затруднениях, встреченных на новом поприще; в это время м-р Риккетс, давнишний его враг, подошел к пивной, держась поодаль и осторожно косясь на него.

— Иди смело, — сказал м-р Биллинг погромче, чтобы слышали оставшиеся в пивной… — Я тебя не трону. Дал зарок не драться.

— Да, надо полагать, — ответил тот, сторонясь подальше.

— Не бойся, Билль, — окликнул один из доброжелателей через полуоткрытую дверь: — у него сердце переменилось.

М-р Риккетс был озадачен.

— Болезнь сердца, что ли? — радостно спросил он. — Значит, не в состоянии драться?

— Нет, у меня теперь новое сердце, — сказал м-р Биллинг. — Оно такое же здоровое, как и раньше, только изменилось… брат мой.

— Если ты еще раз назовешь меня братом, то получишь кое-что и тогда пеняй на себя, — ответил яростно м-р Риккетс. — Я хоть и бедный человек, а гордость у меня есть.

М-р Биллинг с улыбкой братской любви протянул к нему левую щеку.

— Попробуй ударить, — промолвил он кротко.

— Закати ему и сразу убегай. Билль, посоветовал из-за двери доброжелатель.

— Не зачем ему и убегать, — сказал м-р Биллинг. — Я низачто не дам ему сдачи. Другую щеку протяну.

— На какого чорта? — спросил ошеломленный м-р Риккетс.

— Для второй пощечины, — ответил м-р Биллинг, просияв.

В мгновение ока он получил первую пощечину и пошатнулся. Зрители выбежали из пивной. М-р Риккетс, немного побледневший, продолжал занимать свою позицию.

— Видишь, я не бью тебя, — сказал м-р Биллинг с судорожной потугой улыбнуться.

Он стоял, слегка потирая щеку, и, согласно предписаниям м-ра Пэрнипа, медленно, дюйм за дюймом, поворачивал вторую щеку в сторону противника. Поворот был еще не завершен, когда м-р Риккетс, тщательно размахнувшись, нанес такую оплеуху, что, казалось, щека должна была лопнуть. М-р Биллинг, несколько опешил от неожиданного соприкосновения с мостовой, с трудом поднялся и подошел к противнику вплотную.

— Ты знаешь, что у меня только две щеки? — сказал он с расстановкой.

М-р Риккетс вздохнул. — Отчего не целая дюжина? — промолвил он с сожалением. — Что делать. И то ладно.

Он скрылся в дверях «Синего Льва», ни в малейшей степени не обнаружив предсказанного м-ром Пэрнипом чувства стыда; напротив, получив от одного из своих почитателей приглашение выпить кружку пива, он принялся громогласно хвастаться своим подвигом. М-р Биллинг, страдая душевно и физически, пришел домой и предстал перед изумленной супругой.

— Быть может, ему станет стыдно, когда поразмыслит, — пробормотал он, пока ему оказывала первую помощь мистрис Биллинг, достигшая в этом почти совершенства благодаря постоянной практике.

— Наверно, уже все глаза выплакал, — фыркнула она. — А что, больно?