А. Грин - Мир приключений, 1923 № 03

В 4 часа утра в театр выехала специальная комиссия инженеров и архитекторов, дабы выяснить, сколько народу может вместить зрительный зал. Цены местам дошли до необычайной высоты. За место в театре платили столько, что можно было купить любую голландскую колонию. В вестибюле было вывешено объявление, что самоубийц просят для отправления на тот свет выходить за пределы театра, чтобы не мешать остальной публике. Король двигателей внутреннего сгорания, м-р Клейтон отдал треть своего громадного состояния за литерную ложу, но когда он садился в свой огненнокрасный авто, его лицо сияло радостью и упоением победы. И когда на всю улицу он крикнул — «к мисс Бреверин»! всякий понял, что маленькая, узенькая, красная бумажка называемая билетом, в некоторых случаях может дать самые разнообразные наслаждения.

Несмотря на принятые полицией меры, толпа судила судом Линча нескольких подделывателей билетов. Страсти достигали крайней остроты.

В 7 часов утра, в субботу, кассы закрылись: «на сегодня все билеты проданы». Двадцать шесть тысяч счастливцев (в то время, как нормально театр был рассчитан только на 8000 человек!) гордо разъезжались по домам, бесчисленное число непопавших устраивали шумные митинги, на которых единогласно принимались резолюции о том, чтобы низко просить «нашу гордость, гениального м-ра Харлей остаться еще на несколько дней в Соединенных Штатах».

С утра на бирже царила какая-то вакханалия. Пронырливые маклера продавали билеты на сегодняшний спектакль по совершенно немыслимым ценам. Билеты с пометкой театра Самуэльса ходили, как чеки, и принимались к уплате в самых крупных сделках.

Телефонные провода в квартире м-ра Самуэльса, уже давно перерезанные, были соединены снова, но только с шефом полиции, так как Самуэльс решительно хотел предотвратить эксцессы. Около дома его дежурила кучка решительно настроенных молодых людей, во что бы то ни стало желавших достать билеты своим дамам. Чтобы предотвратить неприятности и недоразумения, было отдано приказание пожарным окатить ожидавших водою с краской. Это несколько очистило дорогу около дома. Все цветочные магазины уже к 12-ти часам распродали весь товар; из всех ближайших городов приходили поезда, наполненные цветами. Ювелиры продавали уже не только свои изделия, но и все, что имелось ценного у их жен и дочерей. Непродажа цветов или золотых вещей из магазинов, где продажа обычно производится, была объявлена государственным преступлением.

В помещении Публичной библиотеки один из зрителей, бывших на первом представлении пьесы, читал о ней доклад, привлекший несметное количество публики и вызвавший целый взрыв энтузиазма. Мерия решила после спектакля чествовать м-ра Харлей и всех артистов устройством раута, на который получили приглашение представители всех министерств и иностранных государств.

Уже с пяти часов вечера нельзя было пробиться к театру. Фыркающие авто, нагруженные самыми разнообразными королями и их дамами. тысячи кэбов и собственных выездов, грузные моторы городского самоуправления, легкие и кокетливые фиакры властительниц сердец, блестящие велосипеды и рявкающие мотоциклы всех существующих систем, — все это сплошной цепью тянулось к театру Самуэльса. Наверху трещали аэропланы, а по тротуарам, давя и тесня друг друга, в одном порыве неслись сотни, тысячи любопытных, неслись Есе к тем же ярко освещенным дверям театра, чтобы посмотреть, как входят счастливчики. Метрополитэн, автобусы и трамваи прекратили работу, т. к. публика совершенно не желала считаться с вместимостью вагонов и заполняла не только все проходы, но даже предохранительные сетки и буфера. Для поддержания порядка были вызваны полицейские части из Чикаго, т. к. местные уже падали от усталости.

В 7 часов театр был так переполнен, что дышать не было никакой возможности, хотя самое дешевое место на галлерее — стоило дороже, чем полное оборудование тихоокеанского парохода.

Воздух искусственно очищался не только вентилированием, но и введением окиси кальция в особых баллонах и небольшими количествами азота. Еще утром нашелся парикмахер, который документально доказал, что м-р Харлей стригся у него, и вечером все мужчины были обязаны явиться в театр, причесанными а lа Харлей. Исключение делалось только для лысых и для поэтов. Кучка консерваторов, не пожелавших переменить прически, была встречена, свистом и насмешками. Парфюмерные и кондитерские фабрики выпустили товары. «Любимые духи Харлей», «конфеты и шоколад Харлей». Дамы бешенно покупали и то и другое.

В 7 часов мисс Ирвинг и м-р Харлей были встречены около дверей дома Самуэльса инспектором полиции, который, предварительно удостоверившись по их бумагам, что это— именно они, чрезвычайно почтительно сам проводил их до лифта. Это обстоятельство очень удивило и смутило молодых людей, но Самуэльс отказался дать какие бы то ни было разъяснения, а торопил ехать в театр. В начале 8-гс они сели в закрытый автомобиль и помчались.

Молодые люди были печальны. Зачем понадобилось Самуэльсу еще раз ставить пьесу, которая все равно обречена на гибель? Иза приподняла штору и не могла удержаться от восклицания изумления: улица, ведущая к театру представляла бушующее море, устремленное к одной цели — к блестящим в надвигающейся темноте дверям театра.

В театре, за кулисами все артисты были в сборе. Они были взволнованы и возбуждены, из уст в уста только и шла весть о совершенно небывалом переполнении театра. Иза и Харлей были встречены с какой-то благоговейной почтительностью, но Самуэльс не дал им времени осознать в чем дело. Он почти насильно втолкнул их в свой кабинет и запер дверь. Харлей, кажется, в первый раз в своей жизни растерялся. Он ничего не понимал в том, что видел, а Самуэльс неожиданно исчез в кассу. Когда он вернулся, лицо его выражало неописуемое блаженство и совершенно лоснилось от пота и какой-то сияющей счастливой улыбки..

Иза волновалась… Зрительного зала она еще не видала, но когда, провожаемая Самуэльсом, она проходила в свою уборную, чтобы одеться, — взгляд ее через слуховое оконце упал на партер, — необычайное зрелище изумило ее. Никогда еще в жизни не видела она такого числа человеческих голов, сияющих пластронов и оголенных плеч. Самуэльс стоял рядом и улыбался. Он положил руку на плечо девушки.

— Послушайте, Иза. Сегодня решается ваша судьба и судьба Харлея. Не волнуйтесь. Играйте так, как можете только вы одна на всех сценах Старого и Нового света…