Генри Хаггард - Рыцарь пустыни, или Путь духа

– Да, но не поверила ему. Он это делает ради тебя, потому что считает тебя своим другом. Если Ибрагим узнает, что мы с ним, он непременно нападет на него, и тогда…

– И тогда, – ответила Бахита, – я слышала, что Руперт-бей – доблестный воин, а его люди храбры и хорошо подготовлены к схваткам. Нам же с тобой в любом случае нужен сопровождающий. Если бы ты пришла, когда обещала, сотни твоих соплеменников перевели бы тебя через пустыню. Но поскольку ты испугалась, что Ибрагим похитит тебя в Луксоре, ты предпочла поступить иначе, и вот теперь тебе небезопасно здесь оставаться, пока мы не сможем послать за подмогой. Если же ты отказываешься отправиться в путь с этим англичанином, то надень голубое платье и яшмак и приди завтра к нему в палатку, как будто с тем, чтобы продать ему зерно, и скажи ему сама, ибо я этого делать не собираюсь.

Меа на минуту задумалась, затем подняла глаза и сказала:

– Нет, я желаю отправиться в путь вместе с ним, ибо судьба заставила меня вылить священную жидкость к его ногам вместо бога, и потому я готова путешествовать вместе с этим человеком.

Взошла луна. Облаченный в арабские одежды, Руперт верхом на верблюде ехал во главе каравана, держа путь в округ под названием Шеб, где были расположены Пресные Колодцы. В нескольких милях от Абу-Симбела, там, где пересекались две дороги, его адъютант, сержант по имени Абдулла, привлек его внимание к четырем фигурам на белых верблюдах, которые, похоже, поджидали их, и спросил, не выехать ли ему вперед, чтобы узнать, кто это такие и что им нужно. Руперт ответил, что в этом нет необходимости, ибо это лишь две женщины и их слуги, которых он обещал проводить до Джебал Марру. Абдулла отдал честь и ничего не сказал. Вскоре четверка присоединилась к каравану. Две закутанные в покрывала женщины, в которых было невозможно узнать Бахиту и Меа, поехали рядом с Рупертом, мужчины – позади них.

– Значит, вы все-таки пришли, – сказал Руперт, приветствуя их.

– Да, бей, мы пришли, – ответила Бахита. – Или ты не ожидал?

И, не проронив больше ни слова, они поехали дальше через пустыню.

Вскоре посреди этого звенящего молчания, сначала где-то далеко-далеко, послышались звуки странной, диковатой музыки, которые по мере приближения с каждой минутой слышались все громче. Это была очень бурная музыка, пронзительная и громкая, сопровождаемая барабанной дробью.

– Что это? – спросил Руперт у Бахиты.

– Это бродячие музыканты, – ответила та. – Только их нам не хватало!

– Это почему же?

– Потому, что они приносят несчастья, бей.

– Чушь! – воскликнул он. – Ты хочешь сказать, что им нужен бакшиш?

– Тогда предложи его им, и увидишь сам, – сказала она.

Сейчас они ехали в низине между двумя барханами и на гребне того, что справа от них, Руперт увидел бродячих музыкантов. Их было пятеро. Они сидели на песке, закутанные с головы до ног, отчего их лица было невозможно разглядеть, по крайней мере, в тусклом свете. Трое из них, сидевшие лицом к каравану, играли на дудках, а другие двое, сидя перед ними на корточках, с удивительной скоростью отбивали барабанный ритм. По мере приближения каравана их дикая музыка сделалась еще более странной и чарующей. Да что там, один раз услышав, ее было уже невозможно забыть! Она как будто стенала и завывала, и вместе с тем в ней слышались на удивление приятные нежные ноты.

– Дай этим людям десять пиастров за их труды, – сказал Руперт Абдулле.

Тот, что-то пробормотав себе под нос, направил к ним своего верблюда и предложил им деньги.

Но музыканты его как будто не заметили. Наоборот, их музыка сделалась еще более пронзительной. Не выдержав, Абдулла бросил монеты на песок и поехал прочь.

– Сдается мне, что это не люди, а призраки, – доложил он Руперту. – Ибо в этой стране не найти людей, которые отказались бы от бакшиша.

– Созревший плод не остается висеть на ветке, – ответил Руперт словами арабской пословицы, – а упавший подбирают дети.

И все же, он пожалел, что не взглянул на этих людей сам, хотя бы ради того, чтобы узнать, из какого племени происходят столь замечательные музыканты. Их караван двинулся дальше, и какое-то время пронзительное завывание дудок и четкая барабанная дробь как будто звучали в такт покачивающемуся шагу их верблюдов, пока постепенно не сделались тише и, наконец, смолкли вдали.

Когда луна зашла за горизонт, примерно за три часа до рассвета, они сделали привал у колодца и спали до наступления дня: Бахита и Меа – в небольшом шатре, который, чуть в отдалении, поставили для них слуги. Верблюдов отправили пастись, и те подкреплялись побегами колючего кустарника. Пока небо было все еще серым, Руперт выпил кофе, который ему сварили, а также велел адъютанту отнести две кружки и печенье в палатку женщинам. Одну они приняли, вторую вернули, даже не притронувшись.

– Кто отказался от кофе? – поинтересовался Руперт.

– Бахита, бей. По ее словам, она не пьет напитков белого человека.

– Так, значит, ты ее знаешь? – удивился Руперт.

– О да, бей, – хмуро ответил адъютант. – Мы все узнаем ее лучше, прежде чем с ней расстанемся, ибо она цыганка из далекой пустыни и у нее недобрый глаз. Когда мы встретились прошлой ночью, у меня по спине пробежал холодок, похолоднее того, когда эти призраки из могилы заиграли свою музыку.

– Те, кто молчат, не говорят глупостей, – ответил Руперт еще одной пословицей и отпустил его.

Затем они снова двинулись в путь и сделали привал лишь во второй половине дня, чтобы дождаться, когда снова взойдет луна. Той ночью, примерно в час пополуночи, они подошли к Пресным Колодцам и снова сделали остановку, – напоить верблюдов и наполнить водой мехи. Руперт нарочно пришел сюда ночью, в расчете на то, что в это время суток шейх Ибрагим будет спать и не станет препятствовать их проходу. По этой же причине он держался как можно дальше от города, если поселение это можно было считать городом. Однако вскоре он заметил, что за их караваном следят, ибо на барханах и в тени колючих деревьев сидели какие-то люди. Более того, один из них внезапно возник перед ними и спросил, кто они такие и почему идут через земли его вождя, не предложив никаких подарков.

По распоряжению Руперта Абдулла ответил, что они торговцы и надеялись увидеться с Ибрагимом на обратном пути, когда смогут сделать ему достойный подарок. Абдулла не стал говорить, что Руперт намеренно избегал встречи со свирепым и вероломным вождем, пока не перетянет на сторону правительства влиятельных шейхов, живших дальше, по ту сторону владений Ибрагима, ибо тогда у него не будет причин опасаться козней вождя Пресных Колодцев и горстки его головорезов.