Василий Винный - Записки заключенного

Кофе, конфеты, печенье, – буквально из всего, из чего можно было украсть незаметно какую-то часть, – обворовывалось. При этом у «свиданщиц» было понятие «справедливости»: они тянули только у зеков, которым приходили большие и богатые передачи, хотя, может, это делалось в надежде на то, что не заметят… Замечали, но ругаться не шли – себе дороже, тем более, что обе женщины (в "комнате свиданий" работали две тетки) были женами милиционеров, занимавших высокие должности в зоне.

За время своего срока я встретил буквально нескольких заключенных, довольных работой своих адвокатов. Остальные же в один голос говорили, что защитили бы себя сами гораздо лучше, и что адвокат – это тот же милиционер только за твои деньги.

Будущий зек имеет право на платного адвоката, но если у него нет денег, то защитника предоставят «бесплатно». Конечно, деньги за него тоже придётся вернуть, точнее их, не спрашивая, высчитают из зарплат заключенного, но все равно выйдет намного дешевле. А зачем платить больше, если результат все равно будет нулевым?

Предубеждение против адвокатов, особенно тех, кого предоставило государство, у зеков основано на печальном опыте общения с защитниками.

Все, с кем мне приходилось обсуждать тему бесплатных адвокатов, рассказывали, что одним из первых предложений от них было – признать вину. И неважно, по какой статье человека задержали, сколько ему «светило», и, вообще, был ли он виновен. Второе, в чем все заключенные были абсолютно уверены: то, что знает «бесплатный» адвокат, знает и следователь.

Многие зеки вспоминали, что их «бесплатные» адвокаты сотрудничали с милицией, не стесняясь. Мой знакомый рассказывал историю о том, как его мать в разговоре с защитником обронила фразу, косвенно касавшуюся уголовного дела, а на следующий день её слово в слово повторил следователь. Хотя от денег, которые давала мать, юрист не отказывалась.

На допросах адвокаты обсуждали с милицией общие дела, знакомства, шутили, и складывалось ощущение, что единственным лишним человеком на этом празднике жизни был как раз подследственный. Причём, так себя с милицией вели не только «положняковые» (которые положены, "бесплатные") адвокаты, но и частные, нанятые за огромные деньги юристы.

Защитники, которых предоставляет государство, трудятся в тех же конторах, что и адвокаты, работающие за деньги, поэтому часто, выполнив «бесплатную» работу, идут «защищать» платных клиентов и наоборот. Т. е. по факту, платите вы большие деньги или не платите, адвокаты будут те же самые. Возможно, вы сможете рассчитывать на другое отношение к себе с их стороны, но и это вряд ли.

Защитники опасаются спорить со следователями, поскольку те могут добиться, чтобы адвоката лишили лицензии.

Один мой знакомый, которого обвиняли в серьезном преступлении, рассказывал, как описал своему защитнику по пунктам, что тот должен говорить на одном из заседаний суда. Юрист повторил все точь-в-точь, как было нужно, но на следующем свидании, сказал, что больше не будет слушаться моего знакомого, поскольку следователи пригрозили, что добьются для него лишения лицензии на адвокатскую деятельность. Поэтому, опасаясь за свои места, юристы больше переживают за то, как бы удовлетворить милиционеров, а не своих клиентов.

Моя защитница, к примеру, делом вообще не интересовалась. Вначале она заверяла родственников, что мне дадут нереально маленький срок, которого даже не было предусмотрено в уголовном кодексе. Потом, примерно через месяц после того, как стала моим адвокатом, она заглянула в дело и сказала следующее: "Ой, да у него же там ещё и другая статья есть, ну тогда ему дадут побольше, но все равно немного". Мне дали много.

Один парень в зоне вспоминал, как ему нагло едва не «повесили» дополнительную статью во время допроса. Его посадили за перевозку наркотиков, часть из которых анализ определил как обычный мел. И вот приходят к нему на допрос адвокат, нанятая за большие деньги, и следователь. Защитник с милиционером очень мило, по-свойски шутят. Из разговора выясняется, что адвокат подвезла следователя до места допроса. А потом она внезапно говорит, что у неё в этом СИЗО сидит ещё один клиент, и уходит, оставляя моего друга наедине с милиционером. Страж правопорядка, не растерявшись, начинает допрашивать подследственного по второму кругу и, между делом, говорит, что часть наркотиков была вовсе не наркотиками. И спрашивает, знал ли об этом мой знакомый? Как правильно ответить на этот вопрос? Друг решил не врать и сказал правду: нет, он ничего подобного даже не предполагал, и этим расстроил допрашивавшего. Сразу вернулась адвокат. Приятель рассказал ей о том, как его только что допрашивали, она весело рассмеялась и по-доброму спросила у милиционера: "Мошенничество?" Следователь так же по-доброму засмущался в ответ. Только моему знакомому было не до смеха, поскольку ему сейчас за его же деньги могли «повесить» еще одну статью.

Кроме того, что адвокату было абсолютно плевать на дело, которое она вела, юрист пыталась выманить из родственников полторы тысячи долларов: якобы она хотела дать взятку в ДИНе (Департамент исполнения наказаний) и решить вопрос с переводом моего знакомого в удобную для приезда на свидания зону. Знакомый рассказывал, что его мать пошла к начальнику ДИНа и решила этот вопрос бесплатно, по-человечески его попросив. Адвокат эта была нанята по протекции знакомых, которым она, якобы помогла в каком-то деле, и поэтому слушать чужие мнения в выборе защитника нужно очень аккуратно.

Не знаю, как ведут себя на заседаниях другие адвокаты, но моя, на оплату которой скидывались все родственники, забавлялась с телефоном. Иногда она что-то косноязычно пыталась добавить, но крайне лениво и неохотно.

У нас в лагере сидел парень, – скажем, Ваня. У него было очень неоднозначное дело. Многие свидетели обвинения путались в показаниях, и это заметил не только Ваня, но и люди, сидевшие в зале судебных заседаний. Казалось бы, вот возможность, как в американском кино, с триумфом разбить все доводы противника! Но только не здесь. У его адвоката была более важная задача – почитать в телефоне новости. Во время прений сторон, после речи прокурора она встала и попросила суд не давать Ване большой срок, поскольку он хороший и у него дома останется одна мама. Когда же подошло время последнего слова, Ваня предупредил адвоката о том, что собирается указать на все нестыковки, которые были в свидетельских показаниях. Адвокат ответила, что так делать ни в коем случае нельзя. Он должен просто опустить голову, покаяться и сказать, что больше так не будет. Ваня сдуру послушал защитницу и получил максимально возможный срок.