Василий Винный - Записки заключенного

Иногда знакомый начинал вспоминать те пару месяцев, которые он провел в камере для ПЗшников. Судя по его рассказам, они сидели поодиночке. Периодически его били, часто заглядывали в глазок, а ночами заставляли спать с руками, лежащими поверх одеяла, чтобы он не вскрыл себе вены.

Когда мой знакомый приехал в зону, то испытал облегчение, поскольку у него был «обычный» срок, и к нему по-человечески относилась милиция. Но, самое главное, была, хоть и слабая, надежда досрочно выйти на свободу.

По закону, у отбывющих пожизненное заключение тоже есть возможность отсидеть двадцать лет, потом их за хорошее поведение могут перевести в зону и оттуда уже через пять, если все будет хорошо, освобождают. Честно говоря, никто из зеков не слышал о таких ПЗшниках, да и выжить в тех условиях, в которых их содержат, довольно сложно. А если кто-то и продержится там двадцать лет, и ему повезет, то, скорее всего, это уже будет моральный и, вполне вероятно, физический инвалид. Не зря в передаче, посвященной белорусским заключенным, осужденным на пожизненный срок, один из таких страдальцев открыто сказал, что лучше бы его расстреляли.

Несмотря на то, что зеки по определению находятся в оппозиции к милиции, а некоторые даже пострадали от ее беспредела и осуждены за преступления, которых не совершали, отношение заключенных к смертной казни, скажем так, двойственное.

С одной стороны, все заключенные четко знают, что осудить могут абсолютно любого человека и за абсолютно любое преступление, причем, если будет желание, могут выбить из несчастного и признательные показания, поэтому зеки не верят полностью приговорам, которые читают.

С другой же стороны, у заключенных есть кодекс чести, понятия морали и, соответственно, список преступлений, которые нормальный человек совершать не будет ни при каких обстоятельствах.

Поэтому получается, примерно, следующее: зеки, в принципе, против смертной казни, поскольку часть из них чудом избежала «вышки», кроме того, они солидарны с несчастными, приговоренными к расстрелу, и, самое главное, ни у кого из сидельцев нет абсолютно никакого доверия ни к судам, ни к следователям. Но при всем этом у заключенных есть список преступлений, за которые они лично убивали бы. Поэтому, когда заходил вопрос об отмене смертной казни, люди в зоне делились на тех. кто считает, что данный вид наказания нужно оставить, и тех, кто был против этого. Оба лагеря приводили весомые аргументы в свою пользу.

Помню, мне рассказывали историю про абсолютно седого парня, которому было немногим за двадцать. Его перевели в одну из зон, заменив расстрел на «обычный» срок: то ли оказалось, что не он совершил одно из преступлений, то ли просто пересмотрели приговор и смягчили, решив, что погорячились. А стал седым он в камере смертников, прислушиваясь к каждому звуку из коридора, и думая, что идут за ним.

А еще я вспоминаю случай, который недавно произошел в Китае: через двадцать лет после того, как человека казнили за изнасилование, его признали невиновным и полностью оправдали. Мелочь конечно, но приятно.

На мой взгляд, смертная казнь – очень тонкий инструмент наказания и очень опасный, поскольку всегда может перерасти в инструмент репрессий. Кроме того, ошибки, при которых человека приговаривают к "высшей мере", – непоправимы. С другой же стороны, как быть с теми, кто совершил действительно ужасное преступление, и кому не стоит находится в обществе? ПЗшных камер на всех не хватит, да и недешево содержать зеков. Здесь нет ни одного вопроса, на который можно дать окончательный ответ. Поскольку речь идет не только о казненных, но и о той ответственности, которую за них готово взять на себя общество, в целом, и каждый гражданин, в частности. А, значит, встает вопрос, насколько мы доверяем милиции, судам и прочим «органам», если готовы дать им в руки такой опасный инструмент, и позволить распоряжаться им по своему усмотрению и от нашего имени.

Нет более бесправных существ в зоне, чем «петухи». Всю слабость и беспомощность в общении с милицией зеки компенсируют в отношениях с "опущенными".

"Опущенные", «дырявые», "пробитые", «отсаженные», "петухи" и так далее. Им дают женские имена. У заключенных с "низким социальным статусом", как о них говорят в официальных документах, много названий. Так же много путей попасть в «обиженные». И нет ни одной возможности подняться из этой масти (касты заключённых) обратно.

Наверное, около 80 процентов разговоров, шуток, подколок, угроз и оскорблений в зоне связано с темой «опущенных». Если честно, зеки любят подобные разговоры. Они помогают почувствовать заключенным, что у них не все так плохо, поскольку есть те, кому гораздо-гораздо хуже. И над кем даже самый последний «конь» (слуга у зеков) имеет власть. Вообще, самое страшное, что может произойти с заключенным – это переход в разряд «петухов», а случиться это может относительно легко.

От неправильно сказанного слова или оскорбления, на которое не ответил, до определенных поступков, – любая неосторожность может негативно повлиять на социальный статус.

У меня был знакомый, который, не подумав, сказал при людях, что занимался со своей девушкой петтингом. По сути, это означало, что они просто целовались и ласкали друг друга, не более. Но в зоне есть золотое правило: изъясняться простыми словами, чтобы мог понять последний дурак, поскольку любой недопонятый термин может быть использован против говорящего. А если этот термин как-то связан с сексом, и на говорящего "точат зуб", то подобное высказывание может быть прямой дорогой в «гарем» (к «петухам», другим словом). У знакомого примерно так и получилось: он ляпнул, не подумав, потом поругался с людьми, которым это ляпнул, и те, припомнив петтинг, попробовали доказать, что знакомому прямая дорога к «опущенным». И это при том, что парень сразу объяснил, что ничего страшного в этом слове нет, и что это просто термин. Ему повезло: тогда за него вступились серьезные люди, поскольку самостоятельно он бы эту проблему не решил, поскольку только-только приехал в лагерь. После этой истории знакомого предупредили, что в зоне ни в коем случае нельзя рассказывать о своей личной жизни!

В тюремном мире очень много запретов для интимной жизни. Фактически единственный верный способ не попасть в «косяк» – заниматься исключительно классическим сексом, нигде и ничего больше не трогая. Оральным сексом лучше не заниматься вовсе, поскольку в нем допускается лишь возможность снять себе проститутку или же найти девушку, с которой никогда не будешь целоваться. Естественно, что при таком подходе незнакомые термины из сексологии автоматически заносят в разряд «стремных» (в данном случае позорных, "петушиных").