Василий Винный - Записки заключенного

На «химии» появился специальный офицер, молодой парень, отвечающий за трудоустройство. Честно говоря, я не видел ни одного нового предприятия, куда бы он определил заключенных. Зато во время каждого дежурства он играл с зеками в настольный футбол, стоявший в холле, и у тех, кто каким-то образом нашёл работу, клянчил, чтобы они взяли с собой еще «химиков».

Один раз дошло до абсурда. Приехал парень из зоны и устроился к своему не очень близкому родственнику. Город, где находится «химия, небольшой, и поэтому все милиционеры знали, у кого работает этот зек. Администрация немного повозмущалась, но людей устраивать надо, а работы нет, и поэтому все успокоилось. А через пару месяцев этого парня вызывает к себе офицер, отвечающий за трудоустройство, и ненавязчиво предлагает взять на работу к родственнику еще «химиков». Работодатель, естественно, отказывается: во-первых, фирма у него небольшая, а, во-вторых, он не хочет лишний раз связываться ни с зеками, ни с милицией. После отказа администрация вдруг «вспомнила», у кого работает парень, и заставила его уволиться, не предложив взамен нормальной работы.

Со мной в ИУОТ сидел уже взрослый дядька, у которого действительно были «золотые руки». Он разбирался во всех механизмах и имел соответствующие разряды, образование и прочее. До нашей богадельни он отбывал наказание на «химии» в другом городе, где работал автослесарем. Когда его начали готовить на этап в нашу комендатуру, директор СТО лично ездил просить, чтобы такого ценного работника никуда не увозили. Естественно, «ценного работника» увезли.

В нашем городе он так и не смог найти нормальную работу. Его готовы были принять везде, куда бы он ни приходил на собеседование, но как только узнавали, что он «химик» энтузиазм сразу же пропадал.

Естественно, у некоторых были предрассудки против заключённых, вполне вероятно, что где-то и «химики» успели набедокурить, но многие просто не хотели связываться с постоянными проблемами, которые устраивали милиционеры.

Принимая «химика», работодатель сталкивается с огромным количеством трудностей. Ему постоянно нужно заполнять кучу бумаг, составлять на месяц вперёд графики работы, каждый день отмечать табели, указывая время прихода и ухода зека. Кроме того на «химии» периодически случаются «усиления», когда никого из заключённых не выпускают ни в город, ни на работу. И то, что в графике этот день отмечен как рабочий, и начальство рассчитывает на твой выход – милиционеров абсолютно не… интересует.

Чтобы «химик» вышел на работу в выходной, нужно писать дополнительный приказ, и еще неизвестно, подпишет ли его начальник. Кроме того, примерно раз в полтора-два месяца зека оставляют дневальным по комендатуре, откуда он тоже не может никуда отлучиться. Но и это еще не все: если на работе «химика» куда-то посылают с поручением или оставляют трудиться сверхурочно, то обязаны предупредить милиционеров, поскольку заключённому даётся определённое время на то, чтобы добраться с предприятия до комендатуры.

И вот что удивительно: администрация, не имея возможности нормально трудоустроить зеков, вела себя так, будто работы кругом было много, причем, разнообразной и высокооплачиваемой. Милиционеры утверждали, что главное, – это соблюдать распорядок комендатуры, и навстречу просьбам работодателей шли крайне неохотно.

Вот и оставалось «химикам» работать за копейки там, куда неохотно шли обычные граждане.

В одном ряду с проблемой трудоустройства стояла проблема отпусков – больная тема для заключённых.

Отпуска сродни длительным свиданиям в зоне и даже больше: это не только шанс психологически расслабиться и отдохнуть от МЛС, зеков и милиционеров, но и возможность почувствовать себя человеком, увидеть близких и, самое главное, после долгого отсутствия помочь им по хозяйству. В общем, для социализации отпуск – одна из важнейших вещей.

Когда я заехал на «химию», всем зекам был положен обязательный отпуск в течение первых двух недель пребывания в ИУОТ. Это делали для того, чтобы заключенный увидел родных, взял вещи, еду, деньги на первое время и, думаю, чтобы начинал осознавать себя свободным человеком.

В ИУОТ продолжительность отпуска зависит от расстояния до дома: если оно меньше ста километров, отпускают максимум на три дня, если больше, то отдохнуть можно до пяти дней, поскольку начальство понимает, что часть времени человек тратит на дорогу.

Не скажу, что в последующем ухудшении ситуации с поездками домой виноваты лишь милиционеры или зеки – произошёл обоюдонаправленный процесс. С одной стороны, некоторые заключенные в отпуске напивались, сбегали, совершали преступления, т. е. давали повод «закрутить гайки». С другой, – милиционеры с радостью этим пользовались, и усложняли ситуацию с отпусками во всех ИУОТ. Кроме того, как рассказал мне один офицер, в ДИНе (Департамент исполнения наказаний) кто-то додумался, что заключенных надо заставить заслужить отпуск, то разрешая его, то запрещая, чтобы посмотреть, как при этом он будет себя вести. И только потом, если заслужит, разрешить ему съездить домой. Не знаю, насколько это верно, но учитывая, что каждому «химику» хотя бы раз ставили препоны на пути к заветной поездке, причем, такие, что трудно было сдержаться, чтобы не послать всех и вся, – я склонен этому верить.

Когда я освобождался, отпуск на «химии» сократили до трёх дней в любую точку Беларуси, «положняковую» (которая положена) поездку домой сразу после зоны убрали, и постепенно начинали вводить новые правила контроля за «химиками, чтобы те не расслаблялись.

И зеки не расслаблялись: вместо того, чтобы готовиться к освобождению, они постоянно ждали каких-то новых проблем от милиции. И милиция их не разочаровывала.

Департамент исполнения наказаний (ДИН) постоянно жалуется, что среди бывших заключенных большой процент, вновь совершая преступления, возвращается в зоны. "Как так?"– вопрошали милиционеры у зеков, проводя многочисленные собрания. "Ну вот, как-то так", – все, что мы могли им ответить.

Никто из тех, с кем я сидел, не рассматривал вариант «садиться» вновь. Все в один голос утверждали, что они в первый и в последний раз «оступились», и больше такого не повторится. Зеки занимались на стадионе, читали книги, смотрели клипы, мечтали и готовились к лучшей жизни на воле. И, тем не менее, некоторые из них, не успев и полгода погулять после освобождения, вновь совершили преступление и поехали обратно в зону. Были и те, кто продержался дольше. По моим наблюдениям, если человек пробыл на свободе более одного-двух лет, то вероятность вновь сесть резко сокращается.