Луи Буссенар - Капитан Сорви-голова. Гамбусино

– Тогда скажу я, – вздохнув, сказал дон Хосе. – Раз это нужно, я скажу. Я найду в себе силы, тем более, что это только несколько слов.

– После взятия Пасо-дель-Норте, – начал старик, – я был вызван конгрессом и, уезжая, оставил в асиенде дочь под охраной моего сына Педро и дона Рамона Очоа. Я не прислушался к советам друзей, а они как бы предчувствовали беду. Асиенда была надежно укреплена, в ней были большие запасы провизии; ее охранял довольно многочисленный и преданный нам гарнизон. Да и испанцы, подавленные своим поражением, исчезли из наших мест. Мне казалось, что бояться нечего, и я уехал вместе с Энкарнасионом и несколькими пеонами. Наше путешествие продолжалось двенадцать дней. Что произошло в асиенде во время моего отсутствия, не знаю! И никто не мог сказать мне что-нибудь определенное. Мои дети вскоре после моего отъезда возобновили свои обычные утренние прогулки верхом в окрестностях асиенды. Видимость наступившего спокойствия в нашей стране их ободрила, и они ездили в сопровождении только одного или двух слуг. Вначале они старались не уезжать далеко от дома, но постепенно осмелели, прогулки их стали продолжительнее, и наконец они решили поехать на охоту в ближайший лес.

– Какое безрассудство! – пробормотал дон Луис.

– Молодость доверчива и слепа! – горько вздохнув,

сказал дон Хосе Морено. – Как-то, около восьми часов утра, сын и дочь выехали на охоту на антилоп. Их сопровождали только управитель и один преданный слуга-пеон.

В назначенный для возвращения час они не вернулись. Дон

Рамон встревожился и послал людей в разные стороны на поиски. Но все пеоны вернулись, не обнаружив даже следов охотников. Тогда Дон Рамон в отчаянии принял решение ехать самому на розыски, несмотря на то, что уже наступила ночь. Дон Рамон выехал из асиенды во главе отряда, состоявшего из сорока хорошо вооруженных и смелых всадников. В окрестностях было все так же спокойно и безлюдно. Дон Рамон направился в тот лес, куда утром, как он видел, поехали охотники; отряд обыскал весь лес и ничего не обнаружил. Пройдя через лес, отряд вышел на большую равнину, а оттуда попал в густые заросли. Там дон Рамон приказал всадникам разъехаться во все стороны для поисков пропавших. У него было тайное предчувствие, что в этой чаще, пользовавшейся дурной славой и дававшей всегда приют бандитам, он наконец нападет на следы пропавших. Увы! Предчувствие не обмануло дона Рамона, ему пришлось в этом убедиться самым ужасным образом.

Не успела облава начаться, как послышался крик одного пеона, звавшего к себе. Дон Рамон подскакал к нему. То, что предстало его глазам, было чудовищно…

– Крепитесь, – тихо сказал дон Луис, ласково сжимая руку старика.

– На земле лежали три трупа, страшно обезображенные.

Это были мой сын, управитель и пеон, сопровождавший их на охоту. Оружие, которое еще не выпало из их рук, земля, утоптанная на большом пространстве, мертвые лошади –

все доказывало, что люди были убиты после долгого и ожесточенного сопротивления…

– А донья Линда? – вскричал дон Луис.

– Исчезла.

– Нет никакого сомнения, – сказал дон Луис, – что они были захвачены врасплох какой-нибудь испанской разбойничьей бандой.

– Нет, – ответил печально дон Хосе. – С трупов были сняты скальпы… у несчастных были раны на груди и вырезаны сердца… а тела пронзены длинными коричневыми стрелами, похожими на стрелы апачей.

– Апачи – так далеко от границы! – изумленно вскричал дон Луис.

– Увы! Ведь вы же знаете друг мой, что с началом войны исчезли границы!. Дон Рамон провел всю ночь в чапаррале в тщетных поисках следов доньи Линды. Он не нашел ничего. С наступлением утра он вернулся в асиенду, привезя туда убитых, чтобы предать их тела погребению по христианскому обычаю.

– Но на этом, я надеюсь, не закончились его розыски?

– О нет, конечно. Он продолжал их неустанно в течение многих дней, но, увы, безуспешно.

– Я не верю тому, что они убили донью Линду! – воскликнул дон Луис. – Как бы кровожадны ни были индейцы, но женщин они не убивают. Донья Линда жива.

– Это правда?! Друг мой, ведь правда, донья Линда жива? – возбужденно воскликнул Энкарнасион.

– Я в этом убежден. Они увезли ее, надеясь получить с вас богатый выкуп.

Дон Хосе недоверчиво покачал головой.

– Если у них было такое намерение, – сказал он, – почему же они после моего возвращения в асиенду не прислали людей для разговоров со мной о выкупе?

– Я просто теряюсь… – задумчиво сказал дон Луис, – и если бы вы не были так уверены, что это дело рук краснокожих…

– К сожалению, нет никакого сомнения в этом.

– Но кто бы ни были эти люди, по их следам шли и дальше?

– Да, примерно на расстояние десяти лье от асиенды.

– Простите мою настойчивость, дорогой дон Хосе, но мне надо знать, в какую сторону вели следы?

– В сторону границы. Дон Луис опустил голову.

– Вы все еще сомневаетесь?

– Должен вам признаться, я не верю, что это преступление совершено индейцами.

– У вас, очевидно, есть основание для этого?

– Разумеется. Выслушайте меня. Несколько дней назад я встретился с испанским отрядом.

– Но какая связь…

– Простите. Эти испанцы несли с собой паланкин, в котором находилась женщина…

– Женщина?! – вскрикнули ошеломленные Энкарнасион и дон Хосе.

– Да. Мексиканка – так она сказала. Несчастная со слезами звала нас на помощь. Несмотря на все усилия, нам не удалось ее освободить. Испанцы обратились в бегство.

А знаете ли, кто командовал этим отрядом? Дон Горацио

Бальбоа, потерпевший поражение в Пасо-дель-Норте.

– Дон Горацио?

– Он самый! И если один из присутствующих здесь, –

прибавил он, бросив быстрый взгляд на индейца, – захотел бы говорить, может быть, вы узнали бы все, что так волнует вас.

– Но ведь только у апачей или команчей есть обыкновение страшно калечить трупы…

– Может быть, дон Хосе, вы и правы. Но, повторяю, я убежден в том, что индейцы совершенно не виноваты в преступлении, которое вы им приписываете.

– Это, действительно, все очень странно, – глухо сказал

Энкарнасион Ортис.

В это мгновение индеец поднялся с места, засунул свою трубку за пояс и, сделав шаг вперед, сказал:

– Мос-хо-ке хочет говорить. Трое мужчин быстро повернулись к нему.

– Вождь берет слово, – продолжал индеец, – Слушают ли его бледнолицые братья?

– Мы слушаем вождя, – ответил за всех дон Луис.

– Пусть бледнолицые откроют шире уши, – сказал индеец, – у Мос-хо-ке не раздвоенный язык. Белая девушка с глазами голубыми, как небо, не умерла. Мос-хо-ке это утверждает, а бог Ваконда знает, что Мос-хо-ке никогда не солгал.

– Во имя неба, продолжайте! – вскричал дон Хосе.

– Откуда вы знаете, что она жива?! – закричал и Энкарнасион Ортис, бросаясь к индейцу.