Терран - Белый клык [СИ]

— Зачем ты здесь?

— … Я подумал, что Блейк могла навестить тебя после побега.

Лицо Таксона застыло, превратившись в холодную бесчувственную маску, и это лучше любых слов сказало Брауну, что он был прав.

— Что ж, ты ошибся. Я знаю не больше тебя.

— Послушай, Такс… — протянул Моррон, стараясь выглядеть как можно более мирным.

Непростая задачка, когда ты на полголовы выше, в два раза шире в плечах и всю свою жизнь учился производить прямо противоположное впечатление.

— Я здесь не для того, чтобы драться. Я здесь не для того, чтобы выбивать из тебя информацию. Честно, если сейчас ты пошлешь меня к черту, я развернусь и уйду — даю слово. Я просто хочу знать, что она в порядке. Пожалуйста, Такс.

— Она была здесь, — после тяжелого молчания неохотно признал связной. — Вскоре после побега, и почти сразу ушла. И она не была в порядке: она была раздавлена, разбита, разочарована и зла.

— Она… говорила, что случилось?

— Ей не нужно было. Я, может быть, и не появлялся никогда на вашей базе, но я связной — я слышу много, много вижу. И я друг Блейк.

— Я тоже.

— Действительно, Моррон? — фавн-рысь зло сузил глаза. — И где ты был, когда по ТВ показали казнь Лавендера Лайма? О, подожди… Ты был в кадре — нажимал на курок.

Браун вздрогнул. Прямо после он не был в состоянии говорить об этом ни с кем, а когда наконец собрался с духом, чтобы набрать Блейк — она просто не взяла трубку. Он приехал обратно сразу же, как только смог добиться разрешения у начальства в Атласе, но…

— Она была здесь, когда это произошло — она вообще часто приходила, по-моему, это было единственное место, где она все еще чувствовала себя в безопасности, как в старые добрые времена — просто Блейк, а не террористка с вереницей разрушенных судеб за плечами. Ты бы видел ее лицо, Моррон: я давно на этой работе, многое видел, но выражение ее лица — это самое душераздирающее зрелище, которое я когда-либо имел несчастье наблюдать.

Браун отступил на шаг — столько ярости была в глазах его старого знакомого, столько бессильного гнева и боли, и хуже того — справедливости, правоты в его словах.

За годы в Белом Клыке он сделал много вещей, которыми не гордился, неправильных и необходимых, но казнь Лавендера Лайма, из которой сделали шоу, была определенно в первой тройке.

— А где ты был через два дня, когда неизвестный ворвался в поместье Лаймов, перебил охрану, а самого старшего Лайма, мать твою, просто разорвал на куски? О, верно, — ты снова был там! Блейк ушла потому, что ее наставник и партнер, первая любовь и первый парень больше не думает ни секунды, прежде чем принять решение взорвать трех машинистов, единственная вина которых в том, что они вели чертов поезд! Она ушла потому, что ее лучший друг убивает семнадцатилетнего пацана на камеру перед всем миром, а после — приходит за его отцом.

— Все было не так, Такс. Лайм это заслу…

— Да мне плевать! Все это ни хрена не помогает — нас только еще больше боятся, еще больше ненавидят! И знаешь что… — он внезапно растерял весь запал и тяжело рухнул на стул, с которого вскочил в гневе. — Я начинаю бояться нас тоже. И ненавидеть. Скажи, Браун — это действительно того стоит?

Браун тяжело облокотился локтями на стойку и спрятал лицо в ладонях.

— Скажи мне, Таксон… Ты умный фавн, начитанный — многое знаешь, многое видел, еще больше слышал и читал. Война за Права Фавнов, пятьдесят лет назад. Десятки, сотни тысяч погибли, столько семей осталось без отцов, братьев, матерей и сестер — со стороны фавнов и со стороны людей. Гримм будто сошли с ума от чистой суммы гнева и горя, что царил в Королевствах, волнами накатываясь на стены, а когда прорывались, то убивали всех, в худшей форме всеобщего равенства: и людей, и фавнов.

— Все это было ужасно. Неправильно. Но… скажи мне, Таксон — стало ли положение фавнов лучше после этой войны?

Фавн-рысь не ответил, но Брауну не нужны были слова. Они получили Менаджери: свою, и ничью кроме, страну, было отменено рабство, все еще узаконенное в те времена в Мистрале и Вакуо, и вещи действительно стали приходить в норму… а потом появилось SDC и напомнило всему миру, как выгодно эксплуатировать фавнов.

А они пропустили, прошляпили. Тогда, пока память о войне еще была свежа, можно было пресечь это в зародыше, пригрозить повторением, но… помнили о ней не только люди: никто не хотел проходить через это снова. Организация, созданная в послевоенные годы, призванная наладить отношения между людьми и фавнами, Белый Клык, решила действовать мирно.

Это было ошибкой.

— Я каждый день молюсь о том, чтобы кто-то нашел другой путь, — тихо продолжил Браун. — Показал мне, как исправить все так, чтобы никому не пришлось страдать. Но знаешь что, Таксон — его нет! Другого пути просто нет…

— Ты просто его не видишь, Моррон.

— Возможно. Но его не видишь и ты. Его не видит Блейк или даже Гира, мать его, Белладонна. Поэтому, Таксон — или предложи мне другой выход или заткнись и не трави мне душу.

Он ушел, хлопнув дверью, в ярости не заметив, что просто оторвал ее с петель.

«Прах, я ведь просто хотел поговорить и узнать, вернулась ли Блейк домой…»

То, что с базой случилась беда, стало ясно еще на подлете. Когда Браун подошел к хмурому Курай, окликнувшему его секунду назад и выглянул из крохотного иллюминатора, он увидел базу… ну, не в руинах, но близко: выломанные ворота, сгоревшие и даже еще немного дымящиеся здания…

— На нас напали, — тихо, едва одними губами, озвучил очевидное Курай, не желая тревожить новобранцев без нужды.

— Но, насколько я вижу, нападение отбили, — кивнул Браун. — Вон наши шевелятся, последствия разбирают.

— Я не вижу трупов — ни наших, ни нападавших. Даже дроидов и тех не видать — а тех обычно убирают последними.

— Действительно странно, — согласился Моррон. — Ладно, дуйте на аэродром — я разберусь, пока вы тащитесь туда, а потом оттуда пешком.

И хлопнул ладонью по кнопке открытия створок.

В среде Охотников, как и вообще всех, кто активно использовал открытую ауру, существовала распространенная шутка про «стратегию приземления». Более менее освоены были только области внутри Королевств, да и то там хватало пустующих мест, а примерно половину территории континентов занимали «области Гримм», где можно было встретить только редкие деревеньки, выживающие в дикой местности больше за счет незаметности, чем военной силы. Те же Охотники постоянно метались по континенту, пытаясь успеть везде, спасти всех, убить как можно больше Гримм — и зачастую высаживаться им приходилось в диких местах, где ни один воздушный транспорт не мог приземлиться.

Аура открывала много путей своим хозяевам, давала возможности, недоступные больше никому и… признаться честно, Браун был уверен: что-то делала с головой, потому что более эксцентричных личностей, чем Охотники и прочие ауропользователи он в жизни не видел. Принимая все это во внимание, парашюты в этой среде считались позором, а некий хитрый способ безопасно рухнуть с пары сотен метров — знаком статуса, и чем страннее этот способ был, тем лучше.