Константин Кузнецов - Механическая пустошь

Странник сделал крохотный шаг в сторону, вдоль скамьи. В этот самый момент раздался тяжелый, гортанный бас, породив среди сводчатых потолков многократное эхо.

— Проходите, присаживайтесь…

Тальпа повиновалась безоговорочно, а вот Густав лишь посильнее обхватил рукоять кинжала, но остался стоять на месте. Дар же опрометчиво прошел вперед, застыв в пролете, в непосредственной близости от алтарной зоны.

— Ближе не стоит, — предупредило Нечто.

Странник послушно кивнул и устроился во втором ряду.

— Замечательно.

Тяжело вздохнув Нечто подняло голову.

Этих существ звали Зевами. Немного люди, немного звери, но если быть точным в определении, то создания наделенные животной силой и разумом человека.

Косматая голова дернулась и из-под длинной шерсти показались огромные провалы пустых глазниц. Поэтому зев вытянул вперед свой длинный, кротовый нос и зашевелил им, пытаясь определить местоположение гостей.

— Если хочешь спросить, то я отвечу. Ты опоздал, — внезапно заявило существо.

— Неужели? — удивился странник.

— А как же иначе! — недовольно зафырчал Зев. — Я ставил на тысячу песчинок, а она на две. Сейчас как раз побежал третий круг. — Длинная, выгнутая в обратную сторону лапа указала на странные часы, что занимали практически всю часть стену за его спиной.

На первый взгляд ловцы времени больше напоминали старые механизмы звездных поселенцев, и только присмотревшись, можно было понять, что это титаническое изобретение принадлежит местным мастерам.

Во главе конструкции возвышался сосуд наполненный крупными, отборными песчинками, которые не спеша перетекали в тонкие трубки, приводя в движения сложную систему поршней, шестеренок и ржавых пружин. На протяжении всего пути песчинки проделывали невероятный путь, то погружаясь в вязкую жидкость, то взмывая вверх благодаря воздушному потоку кожаных мехов. А в конце, они попадали в хранилище, такой же стеклянный сосуд, но с более широким днищем, где покоились миллиарды кристаллических собратьев. Однако этим удивительная конструкция не ограничивалась. Снаружи колбы имелись широкие медные клеммы, провода от которых тянулись к горизонтальной неоновой вывеске. Именно на ней и отображалось время, а точнее — количество перенесенных песчинок. Сейчас табло показывало цифру 300001. А рядом с ней красовалось определенное пояснение: «Круг пятый». Эдакий алтарь нового времени, не иначе.

Однако, стоило поднять голову чуть выше и можно было без труда рассмотреть огромную фигуру спасителя. Застыв на кресте, он с грустью взирал на дела детей своих. Отрешенный взгляд говорил о многом. Боль, сожаление, а главное страх. Страх что в сумасшедшей гонке наполненной ошибками и заблуждениями человечество не сможет затормозить и вовремя остановиться. Ведь на смену одним безумцам, всегда приходят другие, моложе и сильнее.

А еще в его взгляде присутствовала некая надежда. Спаситель рад был с ней поделиться, но к сожалению, его верные апостолы отсутствовали на своих местах. На округлых постаментах торчали мраморные кочерыжки, а там где должно было располагаться небесное воинство праведников, как раз и находилось наследие безумной инженерии.

— Вакейро были великими изобретателями, — с сожалением произнес Зев, и опустив голову уставился на груду деталей разбросанных у него на столе.

— Боюсь ты заблуждаешься. Вакейро никогда не умели созидать, — ответил Дар.

— Возможно ты и прав, но это не принижает их величия, — недовольно поморщился Зев, отчего его глазные щели вытянулись практически в линию. — Если бы ты только знал какие молитвы я посылал небесным странникам, Гнилые боги! Как я умолял их о милости. Но они как всегда остались немы к моим молитвам..

— Они никогда не умели слушать.

— За это и поплатились! — зло прорычал Зев. — Гнилые боги! Им воздалось по заслугам. Всем воздалось. Раньше я был мерзким созданием, способным лишь пугать сопливых человеческих отпрысков. Но Потоп убрал все несоответствия. Теперь мы все равным.

— Но разве не ты новый господин в этой храмине? — уточнил странник.

— Я? О нет, ты ошибаешься, муренмук, — устало зевнул Зев. — Это лишь мое укрытие. Звериная пещера, где я наконец могу быть самим собой. Да и какой мне резон выбриться на поверхность. Что я там не видел: смерть от палящего солнца? Или нечеловеческую жестокость? Знаешь, я достаточно на смотрелся на это в той, старой жизни.

Дар кивнул, поправил шляпу и облокотившись на спинку впередистоящей скамьи, поинтересовался:

— Скажи, Дрянной разум, твоих рук дело? Ты его создатель?

Со стороны разговор напоминал исповедь: прямой вопрос, уклончивый ответ. Именно так считал Густав, наблюдая за беседой в тени одной из сохранившихся святынь. Только роль священника исполнял отнюдь не Зев, а странник. Невысокий, слегка сгорбленный человек, в старом потрепанном плаще, который сегодня больше походил на строгую сутану.

Недовольный рык, наполненный ненавистью ко всему сущему внезапно пронзил зал. Сжав кулаки, Зев с грохотом обрушил их на столешницу.

— Я лишь вдохнул в нее жизнь. Понимаешь ты? Жизнь! Столько лет я шел к этому и у меня наконец получилось. Я встал на одну ступень с вами, вераго. Великими изобретателями всего сущего!

Странник задумчиво кивнул:

— А ты никогда не задумывался о цене ошибки?

— Какой еще ошибки? — не понял Зев.

— Наследие Кселотроники.

— И что с того?

— Оно не может нести добро. Никогда и ни при каких обстоятельствах!

Зев раскрыл было рот, но так и не нашелся что ответить. Зато Дар продолжил задавать вопросы. Неудобные, колкие, словно пирейские колючки.

— Как давно Она пробудилась?

Голова изобретателя нервно дернулась, взгляд уткнулся в груду ненужного ржавого хлама разбросанного возле стола.

— В честь этого знаменательного события я запустил часы…

Дар еще раз проследил за путешествием песчинок по хитроумному пути и мысленно прикинул количество прошедших дней. А затем вновь спросил:

— Зачем ей нужны дети?

На этот раз реакция Зева оказалась весьма неоднозначной. Огромная лапища смахнула со стола груду деталей, оставив лишь один крохотный винтик. Осторожно подцепив его кривым когтем, он поднял его и приблизив к глазам, уставился на странника сквозь крохотное шестигранное отверстие.

— За все в жизни надо платить.

— И кто же раскошелился за эти невинные души?

Дар заранее знал ответ, но ему как всегда хотелось большего. Он жаждал услышать знакомое имя. Или хотя бы услышать примету, человека, который был не способен отбрасывать тень. Мельник, дорожные меняла, Дурной разум, — все они были детали одной ужасной конструкции, и творцом этого механизма мог быть только он.