Константин Кузнецов - Механическая пустошь

Слегка прикрыв глаза странник осторожно откинул голову назад. В последние дни его чувства заметно обострились. Теперь он мог не только управлять животными, но и угадывать настроение людей, а иногда и читать их мысли. Именно это умение помогло ему выдержать допрос архивариуса.

Вот и сейчас доверившись шестому чувству странник попытался отыскать последнего кандидата. Мир вокруг стал серым, безжизненным, лишь призрачные очертания людей. Словно карандашные наброски. Белые линии на черном фоне.

Бесконечная масса не двигалась, а текла, словно смола. И нельзя было различить даже лиц. Замедлив биение сердца, странник попытался настроиться. Ему нужна была хотя бы одна зацепка. То что сможет выделить одного единственного из бесчленного числа себе подобных.

Но как это осуществить? Как соединить имя из списка и того, кому оно принадлежит. Ведь никто не может знать за ранее, что выбор пал именно на него. Или может? Вопрос родился сам собой. Вырвался как резкое осознание очевидного.

Когда-то давно Берг внушал своим ученикам одну простую истину: судьбы не существует. Каждый нас поступок порождает следующий из чего выстраивается цепочка событий, которую на любом этапе можно изменить. Словно развилки на дороге. Повернуть назад нельзя, но можно выбрать иной путь.

Отчасти он был прав. Но лишь отчасти. Судьба все-таки существовала. Правда в ином, отличном от привычного понимания виде. Больше всего она напоминала заплечный мешок. Каждый день он наполнялся делами, суждениями и мыслями. И грядущий день мог стать следствием сегодняшних поступков. А человек, даже не подозревая о подобной связи становился заложником собственных ошибок.

«Ганер искал именно близнецов. Они не сделали замены. Им были нужны именно эти конкретные брат с сестрой. Неужели все так просто,» — поразился Дар. — «И каждый горожанин заранее знает, что увидит свое имя в списке. Должен увидеть. Ведь выбор Грей-Рока не случайность. Это система. А любая система состоит из параметров».

Набрав в легкие побольше воздуха, Дар сосредоточился на эмоции. Мрачной, наполненной безысходностью и смирением. Именно смирением. В противном случае, избранный давно бы попытался скрыться. Ну или на худой конец скрылся бы за хлипкой дверью своего жилища.

Представить подобную обреченностью было не сложно, а вот совместить ее с образом сразу не получилось. Карандашные наброски людей задергались, словно рябь на воде. Яркие контуры стали отчетливее. Белый цвет на темном фоне. Как отличить? Как сделать выбор?

Они все как единое целое. Объеденное одной судьбой, одной душевной болью, неразделимое. Но ведь должно быть отличие. Жертва уже знает итог этого бессмысленного шествия. Его эмоция дела в ней. Она не должна быть такой яркой. Он уже переболел страхом и теперь смиренно идет на поводу у собственного безволия.

Контур. Он не должен так сиять. Он должен быть как бледное пятно. Или что-то вроде этого.

Пересилив ужасную резь в глазах. Хоть они и были закрыты, но мозг продолжал работать привычным образом. Напряг зрение — получи болезненный отклик. Дар воспарил над землей. Медленно, чтобы не пропустить ни одной детали. И не спеша поплыл над толпой.

Склонив голову обреченные шли навстречу доске из воловьей кожи. Многие из них даже не умели читать. Буквы были для них строкой ничего не значащих крючков. Но в глубине души каждый понимал — взглянув на список, он обязательно почувствует беду.

Замерев, Дар ощутил неприятное покалывание. Причем оно было не внутри, как привычном мире, а исходило извне. Найдя источник, странник ринулся в указанном направление.

О том, что в призрачном пространстве существуют направления он узнал самостоятельно, когда изучал свою способность. Невидимые линии, словно указатели не просто тянули его к чему-то невероятно важном. Они больше напоминали волну или лучше сказать — ритм, который задавал нужное направление.

В отличие от общей, безликой массы, горожанин выглядел вполне осязаемо. Старое, усталое лицо. Настоящие каньоны морщин и безумная пустота в глазах. Его можно было назвать обреченным. Но на удивление, где-то в глубине сознания еще теплилась надежда. Видимо все дело было в волне, связавший его с наблюдавшим за ним странником.

Вынырнув из призрачного пространства, Дар быстро отыскал в толпе цель и выдернув старика, затолкнул его в подворотню. Прижав обреченного к дощатой стене, странник внимательно уставился сначала на лицо, а потом опустив взгляд на руки и ноги. Это было необходимо чтобы активировать ручной зеркальник.

Ничего не понимая, старик попытался вырваться, но ощутив превосходящую силу противника тут же обмяк.

— Неважно, — вырвалось у него из груди.

Дар кивнул соглашаясь. Лучше уж так чем тысячи вопросов или возмущений.

— Посмотри на меня, — приказал странник.

Обреченный повиновался. Испуганно уставившись на худое, скуластое лицо, старик внезапно, прищурился и обомлел. На него смотрел его точный брат близнец.

— Похож? — поинтересовался Дар.

Старик хотел что-то ответить, но вместо этого лишь кивнул.

— Твое имя на воловьей коже.

— Я это знаю, — без тени сомнения ответил обреченный.

— Откуда?

— Юродивость, все дело в ней. Раньше я не знал об этом, а теперь…

— О чем ты? — брови двойника поползли вверх.

Было видно, как обреченный напрягает свои извилины — вроде бы хочет сказать, да не может подобрать слов.

— Короче, могу я недуг видеть.

— Врачевать? — уточнил Дар.

— Нет, это пока не освоил. А что где прихватит подсказать могу. Ну а коль совсем худо, ладошку приложу — боль утихает. Вот такая вот метка у меня.

— Почему метка? — не понял странник.

Немного осмелев, старик хмыкнул и неуклюже развел руками.

— Так ведь Потом, кактусовые потроха. Он ни для кого бесследно не прошел. Потому и метка. Если бы что доброе было. А тут родные донесли и пиши пропало. Таких мы — дурных, гора к себе и забирает.

Кивнув, Дар слегка ослабил хватку. Покопался в кармане и протянул старику медную пластинку.

— На вот держи…

— Зачем это? — удивился тот.

— Считай выкупил я тебя у горы. Только нос домой пока не кажи, — предупредил Дар. — А то снова на воловьей шкуре твое имя нацарапают. Обожди. Лучше где-нибудь на окраине.

— У нас так нельзя, — вздохнул старик. — Помощники шерифа в таких местах завсегдатаи. Углядят чужую рожу вмиг спрос устроят.

— Так подумай! — сжав обреченному руку, рявкнул Дар. — Я тебе сегодня не бочку мутнянки выторговал и не от исповеди отвадил!

Быстрые кивки дали понять, что старик из понятливых, и второй раз ему объяснять не надо.

— Вот есть! Вспомнил! — он даже икнул от удовольствия. — Знаю, где мне укрыться. Приятель у меня в подвалах Зерских припасы хранит. К нему пустят — меня там каждый тарантул знает. Вопросов не зададут. Так сколько мне сидеть-то?