Валерия Чернованова - Александрин. Яд его сердца [СИ]

Мама уже почти выиграла сражение, и младшенькие ей в этом старательно помогали, когда, на моё счастье, заявился отец. Велел супруге и близняшкам скорей прихорашиваться, потому как гости уже начали собираться. А сам, наградив меня тёплой улыбкой и комплиментом, отправился на бокальчик вина к шевалье де Лалену.

И снова я осталась одна.

К сожалению, ненадолго. Вскоре вернулись принаряженные Соланж и Лоиз и потащили меня к слетевшимся на пир стервятникам, извиняюсь, гостям, изнывавшим от желания лицезреть избранницу мессира Стража.

В последний раз поймав в зеркале своё отражение, тревогу, застывшую в голубых глазах, отправилась вниз. Преодолевая ступени устланной ковром лестницы, ведущей в просторный холл, вслушивалась в доносившиеся из бальной залы голоса. Весёлый гомон переплетался с пленительными звуками лютен и флейт. Звоном бокалов, наполненных терпким напитком.

Эти края славились плодородными виноградниками, оттого папеньке так не терпелось поднять себе настроение, другими словами, заняться дегустацией здешних вин. Главное, чтобы не додегустировался до состояния, когда с праздника его придётся выносить заботливым слугам. Увы, такое уже случалось.

Самым волнительным оказался момент, когда передо мной распахнулись широкие двери. Музыка оборвалась, и собравшиеся дружно повернули головы в мою сторону. Тишина воцарилась такая, что, казалось, пролети здесь муха, её жужжание нас оглушит.

Не чувствуя под собой ног, сделала неуверенный шаг, за ним другой. Ощущая на себе липкие, словно патока, изучающие взгляды, точно королева, всходящая на эшафот, пересекла зал. Казалось, ему не будет конца, и сил не хватит достичь кресла во главе пиршественного стола.

Хотелось зажмуриться, а лучше — развернуться и убежать. Немалых усилий стоило придушить в себе этот малодушный порыв и с высоко поднятой головой, практически не дыша, чему в немалой степени поспособствовала маменька, от души затягивая корсет, я всё-таки добралась до своего «трона».

Облегчённо выдохнула, заметив молодого шевалье, что встречал нас утром. Де Лален умело переключил внимание собравшихся на себя. Произнёс короткую торжественную речь, рассыпался комплиментами перед «самой прекрасной невестой во всём Вальхейме», чем вызвал у некоторых дам скептические усмешки. Спасибо, хоть попытались скрыть их за кружевными веерами.

Пригласив гостей к столу, шевалье устроился со мною рядом. Родителям и сёстрам достались места на другом конце стола.

Днём мне кусок в горло не лез, да и сейчас особого желания поесть не испытывала. Зато гости не страдали отсутствием аппетита и, словно саранча на пшеничном поле, опустошали ломящийся от яств стол. Правда, одни серебряные блюда тут же заменялись другими, ещё более изысканными. Уже и не говорю о реках вина всех сортов и оттенков, от насыщенного багряного до нежно-золотистого.

— Месье де Лален, — начала было я.

— Зовите меня просто Касьен, — очаровательно улыбнулся молодой человек и, склонившись ко мне, с заговорщицким видом продолжил: — Моран локти будет кусать от досады, когда поймёт, что потерял. Словами не передать, какое это наслаждение любоваться вами, мадмуазель Александрин. — Взгляд шевалье утонул в глубоком вырезе моего платья. Видно, большее эстетическое наслаждение маг получал не от любования моими нежными чертами лица, а от созерцания тех прелестей, что сейчас заключались в тисках корсета.

— Будем надеяться, что мессир маркиз будет иметь такую возможность на нашей свадьбе. Если, конечно, опять не возникнут непредвиденные обстоятельства и не помешают ему присутствовать на ней вживую, — не сдержавшись, брякнула я.

Шевалье усмехнулся в свои тоненькие, словно ниточки, закрученные кверху усы.

— Расскажите, месье де Лален, кто все эти люди, — попросила я, желая отвлечься от мыслей о чрезвычайно занятом женихе и своей на него обиде. — С удовольствием послушаю об окружении его светлости. Начнём вон с той белокурой дамы, что не отводит от меня глаз, — указала я на нимфу в светлом воздушном платье.

Поняв, что её пристальное внимание не осталось незамеченным, сероглазка тут же опустила голову и сделала вид, что увлечена распиливанием антрекота.

Улыбка на лице Касьена вдруг померкла. Или мне показалось, или он занервничал. Быстро проговорил:

— А, это… Мадмуазель Опаль, дочь графа де Вержи. Они с маркизом соседствуют. Рядом с мадмуазель де Вержи сидит… — спешно перескочил мой гид на другого гостя, а я вновь почувствовала на себе пристальный изучающий взгляд серых холодных глаз.

После затянувшегося застолья пришло время танцев, которые я всегда любила. Любила отдаваться во власть чарующих звуков музыки, что рождались от прикосновений умелых пальцев менестрелей к струнам лютен и арф.

Даже любопытные, оценивающие, а иногда и насмешливые взгляды, которые ловила на себе на протяжении всего вечера, не могли заставить меня усидеть на месте. Только не тогда, когда вокруг разворачивается такое веселье. Тем более, что месье де Лален, воспользовавшись правом близкого друга жениха, решил украсть у меня первый танец, с милой улыбкой заявив, что с удовольствием украл бы и первый поцелуй.

Хорошо хоть не первую брачную ночь.

Останавливала ретивого шевалье лишь боязнь получить оплеуху от ревнивца Стража.

На какое-то время тревога и волнение отступили. Я наслаждалась каждым мгновением, дарила беззаботные улыбки своим кавалерам, от которых не было отбоя. Почему-то каждый месье Гавойи, этого солнечного, плодородного края, сегодня жаждал получить хоть толику моего внимания.

Стоит отметить, близняшки тоже «шли нарасхват». С царственным видом принимали комплименты от толпившихся вокруг них разряженных щеголей, время от времени удостаивая кого-нибудь из счастливчиков чести станцевать с ними очередную гальярду или принести бокал с освежающим напитком.

Мама хмелела от счастья, любуясь своими кровиночками, папа — от сладких вин, успешно воплощая в жизнь моё недавнее опасение.

Сейчас в зеркалах, которыми были обильно обвешены стены зала, отражалась счастливая невеста. На какой-то миг я даже почти поверила, что все эти важные сеньоры в скором времени станут мне добрыми друзьями, роскошный дворец — домом, а его хозяин, с которым я ещё не имела чести познакомиться, — любящим мужем.

Наверное, шальные мысли, полные радостного возбуждения, рождались под действием коварных напитков. Всего пары бокалов хватило, чтобы утратить привычную мне рассудительность, приправленную изрядной долей пессимизма.

Нет, сегодня я не буду грустить и переживать! Не буду вспоминать о Серен и о чувствах, что когда-то, а может быть, и сейчас, испытывал к ней Страж.