Валерия Чернованова - Александрин. Яд его сердца [СИ]

Сегодня буду просто наслаждаться праздником, устроенным в мою честь, и верить в лучшее.

А худшее, как говорится, само придёт.

Прохладный весенний ветер, проникая в зал через распахнутые настежь двери, что вели в сад, приятно холодил лицо. Щёки заливал румянец, от веселья и быстрых танцев. И когда объявили, что всех приглашают отведать десерт, я даже вздохнула с облегчением. Ещё одну гальярду или ригодон я бы точно не выдержала.

Столы со сладостями — всевозможными пирожными и засахаренными фруктами — накрыли во внутреннем дворике, в центре которого красовался фонтан из белого камня, а пол пестрел мозаикой.

Всё тот же шевалье де Лален представил меня двум пожилым матронам, с которыми завязалась почти непринуждённая беседа. Потом я пообщалась с графом де Вержи, чья белокурая дочь за вечер чуть не просверлила во мне дыру своим взглядом.

Вскоре очаровательная наследница присоединилась к нам. Сжимая изящными пальчиками тонкую ножку бокала, до краёв наполненного рубиновой жидкостью, Опаль, казалось, мне приветливо улыбнулась. Я же почему-то в её искренность не поверила. Глаза не обманут, а они были холодны, как зимняя стужа.

— Прошу прощения, — поспешил откланяться его сиятельство, заметив среди осаждавших столы гостей пышнотелого господина, судя по тёмной одежде и золотому знаку Единой на груди — представителя местного духовенства.

Мы остались с Опаль наедине.

— Чудесная вышла помолвка, — пригубив вина, сказала девушка и добавила с наигранной печалью в голосе: — Жаль, что без жениха. Надеюсь, Моран не сбежит от вас накануне свадьбы. Было бы забавно. Вернее, я хотела сказать прискорбно, — брызнула ядом и продолжила поцеживать свою кислятину.

Сердце кольнуло от неприятной догадки.

— Со своей стороны обещаю сделать всё возможное, чтобы его светлости даже в голову не пришла подобная глупость, — поспешила заверить я язву. — Я окружу его такой заботой и лаской, что он всецело растворится в моей любви.

— Только не переусердствуйте, — подавшись ко мне, сквозь зубы процедила девушка. — Моран не любит слишком назойливых.

— Буду иметь в виду. Спасибо, что поделились опытом, — отбила я пас и, копируя ледяную красавицу, холодно ей улыбнулась.

Пусть лучше скулы сведёт от гримасы «радости», чем эта хищница догадается, как сильно меня задели её слова.

Опаль тоже не спешила выпадать из образа радушной знакомой, умело маскировала свои истинные чувства. Благо хоть советами больше не донимала. Лишь не преминула позлорадствовать на прощание:

— Хочется верить, что в лице маркиза вы найдёте то, о чём мечтает каждая женщина — любимого, которому с радостью отдадите своё сердце. Жаль только сердце мессира де Шалон всегда принадлежало и будет принадлежать другой. — Девушка подняла бокал, словно собиралась произнести тост в мою честь. — А вообще, как уже сказала, чудесная помолвка. Наслаждайтесь праздником, Александрин. Пока ещё есть такая возможность.

Увы, после всего услышанного наслаждаться мне резко перехотелось. Опаль ушла, оставив меня в растрёпанных чувствах. Тревога снова камнем накрыла сердце. А вместе с ней внутри поселилось и иное, доселе незнакомое чувство.

Что это? Ревность?

Проклятье, Моран! Мы ещё даже не познакомились, а ты вот уже целую неделю успешно портишь мне настроение.

Главное, чтобы не испортил и жизнь.

Праздник закончился далеко за полночь. Думала, сморённая усталостью, быстро усну. Но не тут-то было. Долго ворочалась с боку на бок, в этой огромной, чужой кровати, в которой запросто, помимо меня, поместились бы и Соланж с Лоиз.

В голову ядовитыми змеями вползали горькие мысли. Как долго они вместе? Что их связывает? Почему Опаль согласилась стать любовницей? На что надеялась?

Или надеется до сих пор?

Как будто мне Серен было мало, в которую, по слухам, его светлость до сих пор безумно влюблён. А тут ещё и эта языкатая зараза! Которую я уж точно не собираюсь терпеть.

«Вот пусть на ней тогда и женится! А меня оставит в покое!» — зажмурилась, тщетно пытаясь выставить сероглазку из своего сознания и снова испытывая жгучую обиду на Стража.

В конце концов, измождённая переживаниями, сумела забыться. Кажется, лишь на мгновенье. Проснулась от тревожного ощущения чьего-то присутствия и стала судорожно вспоминать, заперла ли дверь перед тем, как лечь спать. Вроде бы заперла.

Но тогда…

Приподнявшись на локтях, испуганно вскрикнула, заметив вырисовывающуюся в темноте высокую фигуру. Зажмурилась на миг, надеясь, что мужчина в моей спальне — всего лишь галлюцинация, вызванная недавними переживаниями. Но мираж и не думал исчезать.

Поленья в камине почти догорели, и света угасающего пламени было недостаточно, чтобы осветить лицо незваного гостя. Луна, бесстыдно подглядывающая за нами в окна, серебряным контуром очерчивала силуэт широкоплечего незнакомца.

Скорее, почувствовала, нежели увидела, как он пристально смотрит на меня. Этот взгляд, принизывающий, тяжёлый, я ощущала каждой своей клеткой. От него мурашки бежали по коже.

— Я не хотел вас напугать, — послышался голос, который вот уже несколько дней преследовал меня во снах.

Голос мессира Стража.

— Но напугали, — сглотнув осевший в горле комок, выдавила из себя и повыше натянула одеяло. — Что вы здесь…

— Хотел познакомиться, — прозвучал обескураживающий ответ.

Издевается? Заявиться к незамужней девице ночью в спальню — это не желание познакомиться, а самое что ни на есть настоящее оскорбление её чести и достоинства!

Но, видимо, мессиру Стражу было плевать и на мою честь, и на достоинство.

Словно уловив ход моих мыслей, Моран вкрадчиво пояснил:

— Мы ведь помолвлены. Думал, жениху простят эту маленькую вольность.

— Вам лучше уйти…

— Подойдите, — перебил он, никак не отреагировав на моё желание выставить его за дверь.

Которую, точно помню, я запирала. Но вот он здесь.

— Или, если не хотите подниматься, я сам к вам подойду.

Прозвучало как угроза.

Поколебавшись с секунду, нерешительно откинула одеяло. Огляделась в поисках домашнего платья, но то, как назло, нигде не просматривалось. Вздрогнула, когда ступни обдало холодом каменных плит, и сделала несколько несмелых шагов навстречу Стражу.

Глаза быстро привыкли к темноте, и теперь я видела его задумчивую улыбку. Лёгкую щетину, темневшую на скулах, резко очерченные губы, нос, прямой, с едва различимой горбинкой. Короткие чёрные волосы и такие же чёрные, как сама бездна, глаза, неотрывно следящие за каждым моим движением. Наверное, так смотрит хищник за миг до того, как наброситься на свою жертву.

Такой жертвой ощущала себя я.