Робер Мерль - Остров. Уик-энд на берегу океана

— Адамо! — крикнула она.

Тут только он разглядел ее лицо. Оно было искажено страхом.

— Что случилось? — крикнул он, шагнув ей навстречу.

— Скелет! — ответила она задыхаясь, прижав обе руки к сердцу. В глазах у нее застыл ужас, прекрасное черное лицо посерело.

— Что, что?

Парсел бросился бежать к ней. Через несколько секунд он был уже рядом с Итией, схватил ее за плечи и встряхнул.

— Говори! Говори же! — приказал он.

— Скелет! — пролепетала она, с трудом шевеля побелевшими от страха губами. — Скелет и те другие… с ружьями… в доме таитян.

— Боже мой! — крикнул Парсел.

И он тоже бросился бежать, как безумный, забыв о существовании Итии. Никогда еще Уэст–авеню не казалась ему такой бесконечно длинной.

Домик Ханта остался позади. Сворачивая на Клиф—Лейн, Парсел заметил Фаину, жену Уайта, — она стояла, держась одной рукой за ствол кокосовой пальмы, и лицо ее выражало испуг. Когда он как вихрь пронесся мимо, она как–то странно махнула ему рукой, но ничего не сказала.

Парсел бежал как сумасшедший, сердце стучало у него в груди, он с ужасом ждал, что вот–вот раздастся выстрел.

С разбегу он вылетел на площадку перед домом таитян, и царившая на ней тишина — какая–то сковывающая тишина — ошеломила его. Выстроившись перед шестью таитянами, стояли в ряд пятеро перитани, представители «большинства» с ружьями в руках. Парсел успел заметить, что у Маклеода и Уайта было надето через плечо еще по второму ружью.

Англичане застигли таитян в тот момент, когда те закаляли на костре наконечники копий. Так они и стояли, держа в руках длинные тонкие копья из какого–то красноватого дерева, казавшиеся игрушечными по сравнению с ружьями британцев. Таитяне не шевелились, и лица их не выдавали волнения.

— Маклеод! — крикнул Парсел, врываясь в круг.

— Подымите руки! — скомандовал Маклеод и в мгновение ока направил на Парсела ружье. — Подымите руки и встаньте рядом с черными.

— Вы с ума сошли! — крикнул Парсел, не трогаясь с места.

Тонкий, как спичка, Маклеод тяжело дышал, его бледное лицо больше обычного походило на череп; согнувшись чуть не пополам, он упер приклад ружья себе в правое бедро. «Сейчас выстрелит», — успел подумать Парсел. Медленно подняв руки, он встал между Меани и Тетаити. Маклеод перевел дух и опустил ружье.

— Смэдж, — проговорил он неестественно низким и прерывающимся голосом, — возьми–ка этого парня на мушку, и если он пошевельнется, стреляй ему прямо в башку.

Смэдж прижал к прикладу свою крысиную мордочку и застыл в этой позе, лишь в глубине его холодных глаз заплясал хищный огонек.

— Эй, тихонько, сынок, — проговорил Маклеод, не поворачивая к нему головы, — не следует допускать, чтобы белые убивали белых. А вы, Парсел, потрудитесь стоять спокойно, а то Смэдж с радостью возьмет вашу вдову себе в жены.

Держа поднятые руки на уровне плеч, Парсел взглянул прямо в лицо Смэджу.

— Не забывайте, что в ружье у вас только одна пуля, — холодно бросил он.

Как раз в эту минуту в роще за спиной перитани послышался торопливый топот ног, треск ломаемых ветвей, и из–за стволов выглянули посеревшие от страха лица женщин. Смэдж побледнел, судорожно моргнул маленькими глазками, пот каплями стекал со лба по длинному носу, и чувствовалось, что ему сильно не по себе, хотя его снедает злоба. «Боится, — подумал Парсел, — не знает, что Омаата ушла за водой».

— Парсел, — проговорил Маклеод все тем же прерывающимся голосом, — скажите этим макакам, чтобы они положили свои игрушки на землю.

Парсел перевел его слова. И тут же перехватил взгляд Тетаити, которым тот через его голову обменялся с Меани. Ни одного слова не было произнесено, и однако чувствовалось, что это не просто обмен взглядами, а совет. Потом Тетаити заговорил, как всегда, спокойно и размеренно. Стоял он в непринужденной позе, положив ладонь на бедро, перенеся тяжесть тела на правую ногу, с копьем в руке. В сторону Маклеода он не взглянул ни разу, и тяжелые полуопущенные веки придавали его лицу отсутствующее, сосредоточенное выражение.

— Братья, — начал он, — сейчас перитани будут стрелять, это ясно. Но нас здесь шестеро, даже семеро с нашим братом Адамо. А у врагов только пять ружей. Так слушайте меня. Двое из нас, те, что уцелеют, пусть не берутся за копья и не начинают борьбу. Пусть бегут и укроются в джунглях. И потом они должны одного за другим перебить всех наших врагов. Таким образом мы будем отомщены, — заключил он торжественно.

Таитяне в молчании выслушали эти слова, и Парсел спросил:

— Что я должен ответить Скелету?

— Все что угодно. Меня не интересует этот сын шлюхи.

И это не было позой. Это была сущая правда. Тетаити принимал смерть. И лишь одно имело для него смысл: посмертное отмщение.

Парсел взглянул на Маклеода.

— Они убеждены, что вы будете стрелять, — сказал он по–английски.

— И они предпочитают погибнуть с оружием в руках.

— И ему понадобилось столько времени, чтобы сказать два слова? — буркнул Маклеод.

— Да, — твердо ответил Парсел.

Маклеоду стало не по себе. Свято веря в силу оружия, убежденный в трусости таитян еще с того дня, когда они попрятались во время шторма, он считал, что сумеет привести их к повиновению, не стреляя, — достаточно будет подержать их под дулами. И теперь, видя их бесстрастие, он растерялся. Он пришел сюда с намерением разыграть впечатляющую сцену усмирения, приходилось всерьез мериться силами.

— Скажите им, пусть положат копья, — в бешенстве заорал он.

Парсел перевел. Тетаити снова обменялся взглядом с Меани и еле заметная улыбка тронула его тубы.

— К чему вся эта болтовня? — спросил он. — Я уже ответил.

— Что он там несет? — нетерпеливо крикнул Маклеод.

— Они положат копья лишь в том случае, если вы дадите обещание не стрелять.

— Пари держу, что он этого не сказал, — яростно прошипел Маклеод.

— Если вас не устраивает мой перевод, — сухо возразил Парсел, — можете прибегнуть к услугам другого переводчика. — И добавил: — Во всяком случае, советую вам согласиться на их условия. Нас семеро, а когда подойдут Джонс с Бэкером, нас будет уже девять, а в каждом из пяти ружей только по одной пуле.

— Вы уже перешли в их лагерь! — в бешенстве завопил Маклеод, сверкнув запавшими глазами.

— Вы сами меня к этому принудили, — ответил Парсел и пошевелил затекшими руками.

Маклеод заколебался. Если он пообещает не стрелять и черные положат копья, получится как бы ничья и выйдет, что белым не удалось запугать таитян. Но если он им ничего не пообещает, тогда придется стрелять. В этом случае можно положиться лишь на одного Смэджа. Ведь Уайт не очень–то охотно последовал за ним сюда, и кто знает, что выкинут Хант и Джонсон. когда он скомандует им «пли»?