Иван Головченко - Черная тропа. Повести и рассказы

Зина охотно согласилась на эту поездку. Степа, с которым они договорились пойти в театр, предупредил, что он, к сожалению, вечером будет занят - работа все!

А Зина и не жалела. Она и сама не смогла бы ответить, почему это поручение начальника было ей приятно. Возможно, потому, что утро сияло солнечной позолотой и в степи как-то особенно привольно и хорошо! Через несколько минут она вышла из парадного конструкторского бюро с большой черной папкой в руке!

Николай Федорович предупредительно открыл дверцу машины, осторожно поддержал девушку под локоть, и Зина поняла: водитель хотел, чтобы она сидела с ним рядом.

Мягко загудел мотор, машина плавно двинулась вдоль улицы. Легкий ветерок ворвался в приоткрытое боковое окошко, тронул прическу Зины, рукав шелкового платья, ласково коснулся лица.

Как хорошо начинался этот день: и начальник сегодня был особенно внимателен и вежлив, и водитель так радостно заглянул ей в глаза, и главное, вместо обычной канцелярской работы предстояла отличная прогулка.

Впрочем, и обычной своей работой Зина была довольна. На службе к ней относились по-дружески тепло. Правда, в этом ласковом отношении она подчас улавливала покровительственные нотки. Пожалуй, ее считали еще слишком молоденькой и наивной. Да, в сущности, Зина и была такой. И хотя девушка гордилась своим положением сотрудника конструкторского бюро, где разрабатываются такие важные - совершенно секретные! - вопросы, прямого отношения к ним она не имела: ведь, как правило, ей приходилось разбирать только общую почту.

Сегодня ей впервые было оказано такое высокое доверие. И это, конечно, тоже влияло на ее светлое настроение.

Сделав несколько поворотов, ощутимо набирая скорость, машина проскользнула мимо последних строений города и вышла на широкий асфальт автострады, похожей на черную реку. По берегам этой неподвижной реки зеленела трава, а дальше простирались безбрежные поля кукурузы.

У смотрового стекла машины ластился встречный ветерок; то затихая, то врываясь в открытое окно правой дверки, он приятно освежал лицо и шею Зины.

Шофер оказался веселым, находчивым собеседником: он бывал во многих городах и увлекательно рассказывал о далеком полярном Мурманске, где в летнюю пору, когда почти три месяца длится день, привозные петухи теряют чувство времени и орут в изумлении в неположенные часы.

Не то чтобы очень, но все же чуточку (так она мысленно отмечала) Зине нравился этот спокойный, вежливый юноша. Постепенно и она стала рассказывать о себе, о своей учебе и других делах, а шофер время от времени задавал ей вопросы и улыбался некоторым ее ответам. Если бы Зина была наблюдательной, она заметила бы, как напряженно всматривался шофер в даль дороги и в окружающую степь и как на его лице еле заметно вздрагивали мышцы.

Уже остался позади Хуторок, малое селение у самой дороги, и на дальнем невысоком взгорке четкой синеватой полоской обозначился Старый лес.

Зина продолжала увлеченно болтать, нисколько не подозревая, что слова ее уже не доходят до сознания спутника, что думает он совсем о другом - о близкой и, возможно, смертельной опасности. Он знал, что где-то здесь, в степи, или там, где дорога прорезает лес, предстоит встреча с вооруженным врагом, злобным, отчаянным и беспощадным, и что малейшая оплошность может стоить жизни и ему, и этой беспечной девушке.

Старый лес начинался мелким кустарником, густыми зарослями орешника и береста; дальше, вплотную приближаясь к дороге, поднимался молодой дубняк, а в низине, у самой речонки, буйно разрослась ольха.

Мост через речку был очень узким: двум машинам не разминуться, и тот, кто хотел встретить здесь конструктора Зарубу, расчетливо выбрал позицию.

Шофер увидел на мосту, под старой ольхой, полуторку. Он опустил руку в карман и, нащупав пистолет, незаметно для Зины снял предохранитель. Затем нажал на тормоз, и машина остановилась в десяти метрах от грузовика. В ту же минуту из зарослей ольшаника выбежал человек; подскочив к машине, он рванул правую дверцу и замер в изумлении.

- Ты?!

В поднятой руке Морева Зина увидела пистолет; вскрикнув, она откинулась на спинку сиденья и крепко прижалась плечом к шоферу. Папка лежала у нее на коленях. Морев схватил папку и рванул клапан. Замок не открылся. Морев очень спешил. Чтобы освободить руку, он сунул пистолет в карман пиджака. В этот миг молодой шофер, сначала будто оцепеневший за рулем, оттолкнул от себя Зину и, закрывая ее своим телом, мгновенно оказался на правой стороне сиденья. Дуло его пистолета смотрело в лицо Морева.

- Ложись, гад! - приказал шофер. - Двинешься - буду стрелять…

Морев вздрогнул и покорно опустился на землю, лицом вниз.

На черной полосе асфальта, прорезавшей лес, мелькнула, и скрылась, и снова стремительно выросла из-за пригорка большая машина с высоким кузовом. Это группа оперативных работников спешила на помощь капитану Алексееву.

Майор Бутенко был уверен, что после отъезда Морева к «больной сестре» тройка шпионов - Вакуленко, «святой Даниил» и парашютист - не станет долго задерживаться и постарается скрыться. Он очень обрадовался, услышав приказание полковника «пригласить гостей».

Старенький «оппель» быстро домчал майора и Цымбалюка к «Металлисту», и они поднялись на лестничную площадку у квартиры Вакуленко.

Здесь они остановились в ожидании; из-за двери слышались приглушенные голоса - женский и спокойный, очень спокойный, басовитый - мужской.

Бутенко рассчитывал, что придется еще некоторое время подежурить здесь, но, против его ожидания, дверь открылась, и на площадку почти одновременно вышли двое. Бутенко даже не вглядывался в их лица. Он сделал шаг и произнес очень мягко:

- Извиняюсь…

Пожилой человек в поношенной черной шляпе, из-под которой поблескивала седина, резко посторонился и сказал:

- Пожалуйста…

Вероятно, уже через секунду он пожалел о собственной вежливости: в грудь «святого Даниила» нацелились два пистолетных дула.

Лейтенант бросился вперед, и другой «квартирант» Вакуленко в испуге поднял руки.

- Спокойно, господин Данке, - негромко сказал Бутенко, - одно ваше движение, и вы мертвы… Войдите в квартиру.

Задержанные молча переступили порог. Вакуленко бросилась от двери, через прихожую, в глубь просторной комнаты, но Цымбалюк уже стоял перед ней и легко, словно без всякого усилия, взял из ее руки маленький браунинг.

- Садитесь, господа, - приказал Бутенко, по-прежнему держа в руках два пистолета. - Спешить вам уже некуда.

Цымбалюк шагнул к стене и снял трубку телефона.

- Мы находимся «в гостях», - произнес он почти весело, - Просим опергруппу сюда…

В течение семи дней полковник Павленко не вызывал четверых арестованных шпионов. Он с нетерпением ждал возвращения Горелова. А лейтенант почему-то задерживался в командировке. Но вот, наконец, он прибыл и прямо с аэродрома явился с докладом.