Иван Головченко - Черная тропа. Повести и рассказы

Выслушав Горелова, прочитав его письменный доклад, полковник еще раз ознакомился с протоколами допроса шпионов и вызвал всю четверку одновременно.

Они вошли в сопровождении конвоиров, скрестив за спиной руки.

- Садитесь, - предложил им Павленко. - Надеюсь, вы извините меня, что я вынужден был на целую неделю разъединить вас?

Они молча уселись на поставленные вахтером стулья, не ответив ни словом полковнику, не взглянув друг на друга.

Но взгляды их не были мертвы: словно завороженные, они уставились на отдельный столик, стоявший у окна, на те предметы, которые лежали на столике. Это была целая «коллекция» оружия, ампулы с ядами. Были здесь и два радиопередатчика, взятые на квартире у старика Матюшко и на квартире Вакуленко - Лещинской. Был и топор, которым «святой» зарубил Галю Спасову, и его «библия», и многое другое.

- Итак, - невозмутимо продолжал Павленко, - давайте же сосчитаем, сколько вас здесь?

Они сидели по-прежнему молча, не шелохнувшись.

Алексей Петрович раскурил трубку и взял со стола какую-то бумажку.

- Мне кажется, каждый из вас пребывает в нескольких лицах. Елена Вакуленко, она же Вакульчук, она же Лариса Лещинская, она же Кларенс - в четырех лицах. И все-таки вы одна, не правда ли, мадам Лещинская? Вы помните Тополи, Вупперталь, Львов 1941 года? Молчите? Я понимаю… вашу забывчивость. Но вот фотографии, которые напомнят вам названные мною города…

Вакуленко - Лещинская взглянула на фотографии и заерзала на стуле. Щеки и губы ее задергались.

- Не буду вас расстраивать, - продолжал Павленко. - Пойдем дальше. Господин Данке, он же Данкель, он же Даниил и, наконец, «святой Даниил» - немецко-фашистский майор, кавалер двух Железных крестов, убийца не только Гали Спасовой, но и многих, многих советских людей во Львове в 1941 году…

Данке не шелохнулся. Сухощавое лицо его было замкнуто и бесстрастно, и только прожилка на виске трепетно билась, выдавая его волнение.

- Далее, - спокойно продолжал Павленко, примечая каждую подробность в поведении арестованных. - Морев, он же Морин, он же Моринс и Моринсон… Довольно скучное танго сочинили для вас и с весьма примитивным шифром на ксилофоне…

- Довольно! - резко воскликнул «святой Даниил», пытаясь подняться со стула.

- Что именно «довольно»? - спросил полковник.

- Вы все знаете… - прошептал Данке и закрыл руками лицо. - Вы все знаете. И эти фотографии… Где, какими путями вы их достали?…

- Это не мы достали, - спокойно ответил ему Павленко. - Ваши обличия сохранил народ, который никогда не простит вам совершенных преступлений. Народ нам всегда поможет и помогает.

- Но если вы действительно все знаете, - воскликнул «святой», - зачем тогда допрашиваете нас?

Полковник улыбнулся:

- Ну, что это за допрос по сравнению с гестаповскими допросами! Разве кто-либо тронул вас хоть пальцем?

- Что же вы хотите? - глухо проговорил Данке.

- Уточнить одну подробность, - сказал полковник, снова раскуривая трубку. - Где вы, поклонник Шопенгауэра и Ницше, «ариец», изучали христианскую православную религию и особенно ее самое реакционное, антигосударственное, антиобщественное ответвление, так называемое «учение» ИПЦ - истинно православной церкви?

- В специальной школе, в Бонне, - вздрогнул и, слов но пересиливая себя, ответил Данке.

- Разве это «учение» обязывает… убивать?

- Нет, но оно является ширмой…

- Для какой цели?

- Цель эта древняя, - потупившись, негромко сказал Данке. - Всемирное господство арийской расы.

- Которого вы добивались столь подло и мерзко?

- Все средства хороши…

- Так говорят иезуиты.

- Пусть. Все равно…

- Так утверждает «Феме»?…

Данке бессильно опустился на стул.

- Вы знаете и это?

- Немного… Значит, всемирное господство за счет уничтожения других народов - французов, славян… А почему же вам помогала мадам Лещинская?

- Потому что она - дура, - бесстрастно ответил Данке.

Вакуленко - Лещинская порывисто встала со стула.

- Подлец… Как ты смеешь?… Предатель!

Данке даже не взглянул на нее.

- Молчи, подошва… Мы засыпались из-за тебя. Из-за твоих глупых анонимок.

- Я имела такое задание Моринса и выполняла его.

- Все ясно, - молвил Павленко. Он заметил, что Морев - Моринс порывается что-то сказать, но махнул рукой и обронил безразлично: - Господин Моринсон, я не нуждаюсь в ваших признаниях. Уведите арестованных…

Они вышли из кабинета, а полковник сначала открыл форточку, потом набрал номер телефона хирургического отделения больницы, чтобы навести справку о состоянии здоровья капитана Петрова.

На следующее утро Алексей Петрович позвонил секретарю обкома.

- Извините, Иван Сергеевич, я задержал взятую у вас книгу…

Гаенко рассмеялся:

- Ну и как, прочли?

- . Прочел, и не без пользы…

- О, если так, желаю вас видеть. Кстати, анонимок больше не поступало.

- Это мне известно, - сказал Павленко. - С вашего разрешения, я буду у вас во второй половине дня.

Затем он приказал привести Морева - Моринса и задал ему лишь один вопрос. К его удивлению, тот не отпирался.

Впрочем, если бы Морев даже попытался скрыть подробности, доклад Горелова его изобличал. Вероятно, считая вопрос, заданный полковником, лишь второстепенным, вступительным к ряду других вопросов, Морев подробно рассказал о том эпизоде, который особенно интересовал полковника. Стенографическую запись его рассказа, расшифрованную и перепечатанную на машинке, Павленко получил через час.

Морев был изумлен, что полковник больше ни о чем не спрашивал его.

Гаенко мельком взглянул на книжку «Восточный фронт», которую Павленко положил на стол, и сказал с чуточку насмешливой улыбкой:

- Я помню наш разговор о загадках, тайнах… Сейчас, очевидно, и вы сошлетесь на «завесу времени», правда же? Конечно, очень трудный узелок!

- Автор этой книжонки, - сказал Павленко, - по-видимому, большой хвастун. Описывая деятельность гитлеровской фронтовой разведки, он многое преувеличил. Но документ, о котором идет речь, действительно оказался в руках командования немецко-фашистских войск в период боев под Лохвицей.

Алексей Петрович взял книгу, раскрыл ее и быстро нашел знакомую страницу.

- Обратите внимание на эти фамилии: Моринс, Кларенс, Данкель… Все эти господа сейчас находятся у нас. Их «расшифровка» началась с простой анонимки! Это была ниточка, тоненькая, почти неуловимая, но она привела к большому клубку. В клубке оказалась и некая четвертая личность, диверсант, парашютист, однако о нем я не имею пока достоверных сведений…

Гаенко привстал с кресла; пальцы его рук, вцепившиеся в стол, побелели:

- Они у вас?

Алексей Петрович наклонил голову.