Сизя Зике - Горячка

Ну как можно по-настоящему увлечься работой, которая практически не продвигается вперед? Мы были полностью лишены всех необходимых инструментов. Вообще-то, Монтань нашел на берегу озера крупный, серый камень, который давал возможность затачивать мачете настолько, что нам казалось, будто мы и вправду углубляемся в дерево. Но одно из них сточилось настолько, что стало похожим на кухонный нож. После долгих усилий нам удалось придать кончикам двух других мачете полукруглую форму, благодаря чему, мы превратили их в достаточно эффективные долота, с помощью которых, если напирать изо всех сил, удавалось стесывать щепки почти что миллиметровой толщины. Ничего лучшего у нас просто не было.

Таким вот образом я осознал ценность металла. У нас имелось всего шесть значительно подпорченных мачете, которые служили нам универсальными орудиями. Металл может преодолеть любое дерево. В нашей ситуации, когда мы были металла лишены, мы полностью оценили его ценность и значение. Без металла любое другое вещество ужасно сопротивляется. Если бы не мачете, удалось бы нам все соорудить?



Малышка сидела с нами в лодочном ангаре. Она не работала и лишь изредка принимала участие в наших дискуссиях. Все время она высиживала в уголке, всегда в одном и том же, глядя на нас своими глазищами, которые мне казались печальными. Разговаривала она мало, лишь тогда, когда к ней кто-нибудь обращался, и, как казалось, даже и не пробовала переломить этой, столь необычной для нее, осовелости.

Мне казалось, что дожди отражаются на ней тяжелее, чем на нас. Возможно, они воплощали для нее нашу изолированность от всего остального мира. Я не забывал о том, что она еще очень молоденькая, жаждущая жизни и забав, она желала участвовать в жизни своей деревушки, а не торчать здесь, замкнутая с тремя белыми, посреди девственных джунглей.

Зато у двух остальных настроение было более, чем замечательное. Каждый день обиловал пароксизмами кретинического, не кончающегося смеха, со стороны как одного, так и другого нашего соратника. Достаточно было одного слова во время беседы, обычно переводимого в каламбур, настолько дешевый и непристойный, насколько это было только возможно, и пошло-поехало…

Монтань был охвачен эйфорией, с расширенными зрачками, он разговаривал все более нескладно – под влиянием грибков, которые обнаружил в джунглях.

Пауло, со своей стороны, был попросту пьян. В один прекрасный день он задержался, увидав красного цвета плоды с оранжевой мякотью – уже лопнувших и слегка подгнивших, которые принес в форт Монтань.

- Что это за свинство? – очень вежливо спросил он.

- Понятия не имею. Плоды какой-то пальмы, но я никогда еще не видел таких крупных. Забавно, что сама-то пальма малюсенькая. Карликовый такой вид с крупными плодами.

Пауло понюхал; в это время на его лице рисовалось восхищение, потом подозрительно спросил:

- Так все-таки, это плоды пальмы или нет?

- Ну да.

- Они не ядовитые?

- Да нет. На все сто. Я пробовал. Правда, они невкусные.

Старик, с таинственной усмешечкой на губах, лишь похлопал Монтаня по плечу.

- Вы уж, мсье ботаник, не отказывайтесь от этих подгнивших плодов. Вы только подумайте, что если вам они не понравились, то лишь потому, что вы, мсье агроном, просто не умеете их правильно приготовить!

В тот же самый вечер Пауло поставил пальмовые плоды ферментировать. На следующий день его видели, как он, между очередными дождями, нервно перебегал из одного конца форта в другой. При этом он накапливал таинственные приспособления: тыквы, длинный отрезок бамбуковой ирригационной трубы, при этом он тихо посмеивался, значительно покачивая головой, что, лично по мне, ничего хорошего не обещало. Если Старик радуется без какого-то повода, можно быть уверенным, что готовится какая-нибудь гигантская глупость.

- Пауло, что ты там готовишь? – пытался узнать я. Он лишь посмотрел на меня словно купец-хитрюга.

- Не могу тебе сказать, Малыш. Может я и ошибаюсь… Самое позднее, завтра, - пообещал он, - я смогу тебе ответить. Договорились?

Он откинулся назад и завопил:

- А ежели не договорились, мадам любопытная Варвара, можешь так и сказать!…

Я отказался.



Назавтра Пауло исчез на целый день. Появился он только к ужину, который мы ели в лодочном ангаре, сделавшемся самым уютным помещением во всем форте. Неожиданно Старик влетел, словно сумасшедший, задержался на месте, каким-то образом ему не удалось грохнуться… Он глянул на меня мутным взглядом.

- Уд… уд… далось! Ясен хуй, удалось! Ну г… говор-рю ж тебе, уд… далось! Вот, попробуй!

Он подал мне бамбуковую трубку, заполненную еще теплой, прямиком из перегонного аппарата, жидкостью с запахом девяностопроцентного спирта.

- Ввин… винцо… пальмовое винцо!… Производства Пауло! Мое собственное! Ты только попробуй! Это вторая… вторая проба! Нам… намного лучше… первой!

И с тех пор он большую часть дня ходил пьяный в шток. Где-то после десяти он откладывал долото, потирал руки, словно старый рабочий, и заявлял:

- Так! Пора пропустить рюмочку! Блин, как быстро идет время!

И, не мигнувши глазом, он вливал в себя мощную порцию микстуры со вкусом керосина, один запах которой вызывал рвоту. Пауло опорожнял емкость, чмокал, будто выпил "Курвуазье", и ровно через тридцать пять секунд начинал сходить с ума и рассказывать анекдоты полувековой давности, доходя от смеха. Однажды, когда я увидел, какие количества этой дряни он поглощает, и, обеспокоенный состоянием его желудочно-кишечного тракта, я оттащил его в бок.

- Пауло…

- Знаю! Или ты считаешь, будто не знаю, что собираешься мне сказать?

- Пауло…

- Тогда слушай: я пью, потому что никакой другой работы у меня нет, и буду пить так долго, насколько мне хватит. Тебе это, что, мешает?

- Да нет… Я за тебя волнуюсь…

- За меня… за меня… А ты чего бы хотел? Чтобы я нажирался наркотиками, как тот идиот?

По мнению Пауло у Монтаня полностью сорвало крышу.

Как-то вечером молодой человек подошел ко мне с сияющей миной.

- Элияс! Элияс! Ты только погляди! Знаешь это?

В его пригоршне лежало штук двадцать небольших коричневых шариков.

- Ну, грибы…

Тот вознес глаза к небу и стукнул себя кулаком по лбу: этот тупой Элияс и вправду понятия ни о чем не имеет. Он взял один грибок и двумя ногтями старательно счистил темную пленку, которую и подсунул мне под нос.

- А вот это? Это? – возбужденно спросил он. – Что вот это, вот это?

- Ну…

- Элияс, это же псилоцибин! Магия цветов, Элияс… Это вторая сторона реальности. "Опиум увеличивает безграничное и удлиняет бесконечное", - говаривал Бодлер. Ааах, если бы он мог познакомиться вот с этим!

К этому моменту я уже увидел глаза Монтаня с расширенными зрачками, с практически черной радужкой, отметил необычное, горячечное возбуждение на его лице и легкую дрожь всего тела.