Сизя Зике - Горячка

Нет. Это была очень маленькая струйка крови. Это колдун сделал этот надрез, а теперь он держал меня за руку так, что кровь каплями стекала на статуэтку женщины с неестественно громадными половыми органами. Он мял мою ладонь и издевался над раной. Мое беспокойство снова вернулось. Почему кровь не перестала течь? Она стекала так уже много-много часов. Сейчас она падала каплями на серую набедренную повязку фигурки – ярко-красные капли, тут же поглощаемые материей. Старый извращенец хотел, чтобы я истек кровью…



Охваченный неописуемым страданием, Пауло обеими руками держался за голову. По его щекам стекали огромные слезы. Он к чему-то, совершенно непонятно – к чему, приглядывался, что находилось очень высоко, и конвульсивно шептал непонятные слова. В любой точке хижины можно было видеть голову змеи: черной, красной или такой вот, приятно прозрачно-зелененькой, и все они глядели на меня недвижными глазами.

Монтань, подняв руку к потолку, что-то декламировал. Он желал перекричать барабаны, только из его рта не исходило ни звука. Очки сползли на самый кончик его носа. Глаза у него были красными, как у альбиноса. С его поднятой руки тоже стекала струйка крови.

И тут я получил удар в заднюю часть головы.

Белая, огромная молния – и больше ничего…

ААА

Я пришел в себя, как будто бы выныривал из чего-то абсолютно черного. Несколько минут я совершенно не шевелился, бессмысленно глядя на потолок из переплетенных пальмовых листьев. Я не был в состоянии произвести хотя бы самое малое движение, даже в мыслях не мог отдать приказ совершить какой угодно жест, настолько стылым было мое тело.

Постепенно чувствительность возвращалась. Вначале я распознал потолок, потом даже был в состоянии оттереть себе лицо и вытянуться под противомоскитной сеткой. Тут же появились все признаки колоссального похмелья. К тому же чувствовалась резкая боль в руке, на которой я оперся.

Обе ладони были рассечены по всей ширине, практически у основания пальцев. Это были два надрезы, сделанные одним махом, явно с помощью мачете. Постепенно возвращались клочья воспоминаний предыдущего дня, головы змей и грохот барабанов.

Постанывая, я осмотрел собственное тело, проверил в зеркале лицо, не отмечая каких-либо убытков, после чего встал у окна. Над рекой стоял ясный день. Совершенно осоловевший, долгое время я занимался тем, что пялился в зеленую воду. Время от времени, совершенно не веря глазам, я поглядывал на свои ладони. В конце концов, я даже смог произнести более-менее осмысленное предложение:

- Они здесь все с ума посходили!

Пауло вопил:

- Бордель блядский! А ты мне что говоришь!

Я услыхал его еще до того, как добрался до террасы, где тот сидел за столом вместе с Монтанем. Тяжело вздыхая, я присоединился к ним. Пауло мог быть крайне мучительным для кого-то, кому, прежде всего, требовалось спокойно позавтракать и выпить горячего кофе.

А вот выражение "блядский бордель" входило в набор Пауло из серии "Страшный гнев".

- Ясен перец, он же нас чуть не отравил! И ты бы ему, черт подери, позволил! Чтобы увидеть звезды, выпил бы черти что! Ага! Наконец-то ты! – бросил он в мою сторону вместо утреннего приветствия. – Все складывается неплохо. Знаешь, что он мелет?

Ой-ой-ой! Это он ко мне обращался. Монтань, привлеченный возможностью смыться из под обстрела, трусливо склонился над своей кружкой с кофе.

- Он тут рассказывает, будто мы здесь переживаем обогащающие нас впечатления.

О-бога-ща-ю-щие! Да этот старый придурок хотел нас убить своими змеями и микстурами. Я даже вздохнуть толком не мог! Опять же, жарко было, словно в аду!

Пауло дергался с поднятыми вверх руками, взбешенный, с вытаращенными глазами, и его злость все время нарастала.

- А эта история с мачете по ладоням?! Или ты считаешь, что это нормально?! Обогащающе?! Сволочь! Мазохист! Наркоман! Монтань, это же бардак! И вообще, что у тебя в голове?

- Хватит уже! Дай мне посидеть спокойно!

Монтань трахнул кружкой по столу. С его стороны это было необычным проявлением нервов. Его бледность, малюсенькие глазки и смятая одежда, в которой он, явно, проспал всю ночь, указывали на то, что и он тоже был в паршивом настроении. Пауло его раздражал, хотя Монтань изо всех сил пытался говорить спокойно.

Я тебе говорил, что мы – попросту – пережили впечатление с галлюцинациями, нечто необыкновенное. Та жидкость, которой нас поили вчера – это какой-то наркоманский компот. С помощью парочки травок и горшка этому типу удается сварганить нечто такое же крепкое, как ЛСД, вызывающее подобные психотропные эффекты. И как раз именно это пугает больше всего.

- Чушь! То, что ты любишь колоться, вовсе не означает, что все другие…

- А когда вызывали духа? Это же фантастика! Это же здорово! – Монтань поглядел на нас по очереди, подтянул очки и соединил ладони домиком, жестом старого, опытного профессора. – Понимаете, в чем это впечатление, этот опыт состоит? Колдун вызвал духа и навел его на нас по дороге крови. Мы пережили инициацию! Теперь мы отрицательная сила М'Бумбы; единственные, кто могут ему противостоять. Поняли?

- Все это херня! Чушь! Элияс, ну скажи же ему что-нибудь…



Наши ссоры и оскорбления продолжались несколько часов. Я провел это время, размышляя о чем-то другом, не желая во все это вмешиваться. Компот? Трип? Действительно, эти объяснения как нельзя лучше соответствовали микстуре, которую приготовил нам колдун. Здесь, на континенте в этом нет ничего необычного, тут наркота идет на всю катушку, особенно, в самых отдаленных местностях. Сошествие Великого Духа в наши несчастные телесные оболочки? Именно это, вне всяких сомнений, и было целью факира.

В этой округе племена подчиняются законам "вуду". Того самого культа "вуду", который, вместе с рабами добрался до Карибских островов. "Вуду" помещает духов в каждом предмете, и этот дух всегда готов наказать тебя или же устроить какую-нибудь гадость. Дух чертовски силен и пытается избежать какого-либо контроля со стороны человека. Но его можно перемещать, "всовывать" в безразлично какую штуковину, животное или человека – словно электрическую батарейку, которую суют в какое-нибудь устройство. И эта как раз энергия может, к примеру, лечить болезни, и еще – как говорят – оживлять мертвецов.

Я много путешествовал и пережил много случаев, которые делают тебя стойким ко всему. Жалко времени, чтобы мне впаривали россказни про верования в какого-нибудь бога или любую добрую силу. Я иду по жизни в соответствии со своими собственными принципами, стараясь не творить вокруг себя слишком много зла. Дело в том, что я уверен: жизнь одна, и ее необходимо использовать за раз. Религии, легенды, потусторонний мир, духи и уж тайные учения – все это для меня сказки.