Василий Стенькин - В осажденном городе

Опустилась по-южному темная ночь, казавшаяся еще темнее оттого, что в центральной части города продолжали полыхать пожары. Иногда черное небо прочерчивали трассирующие пули, над Волгой повисали ракеты, озаряя переправу мертвенно-бледным светом.

Бойцы замерли в напряжении, ждали новой атаки фашистов. Ждать пришлось недолго. Вскоре после полуночи донеслись автоматные очереди со стороны пивзавода.

— Алексей Дмитриевич, подойди ко мне, — тихо позвал Петраков.

Лейтенант госбезопасности Кочергин подполз к командиру отряда.

— Незаметно проберись поближе, много их там?

Кочергин исчез в темноте. Минут через двадцать он возвратился.

— На пивзаводе немцев нет, стреляли из дома Госбанка.

Отряд вернулся на командный пункт, Петраков разрешил бойцам соснуть часок, а сам вместе с Борисом Константиновичем Полем стал обдумывать план дальнейших действий; первейшая задача — выбить гитлеровцев из домов специалистов и Госбанка: из окон этих домов хорошо просматривается и простреливается переправа. Они знали: ночью с левого берега начнут скрытно переправляться через реку полки 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Родимцева; надо было обеспечить безопасность этой операции.

Едва забрезжил рассвет, Иван Тимофеевич дал сигнал к подъему. Усталые, с помятым видом от бессонной ночи, бойцы один за другим выходили из штольни, строились под крутым речным обрывом.

Немцы занимали почти все дома на набережной, от Волги и командного пункта управления их отделяли пятнадцать-двадцать метров проезжей части улицы и крутой, обрывистый берег. Но немногие метры оказались непреодолимыми для гитлеровцев, они так и не смогли переступить эту огненную черту.

Группа чекистов в составе Алексея Кочергина, Петра Ромашкова и Валентина Сердюкова, перебегая от укрытия к укрытию, вплотную приблизилась к строящемуся дому Госбанка. Темные, пустые глазницы окон глядели на Волгу, на переправу; было слышно, как там немцы тихо переговариваются, обсуждают что-то. Чекисты до боли в глазах всматривались в окна, ожидали появления вражеских солдат, чтобы встретить их автоматными очередями.

Когда немного рассвело, в оконных проемах стали различаться силуэты немцев. Они выставили пулеметы, разглядывали в бинокль переправу, левый берег, откуда под покровом ночи переправлялись на правый берег гвардейцы.

Со двора пивзавода, находящегося севернее позиции группы Ромашкова, донесся одиночный артиллерийский залп. Это был сигнал к наступлению.

Чекисты открыли огонь из автоматов по окнам нежилого помещения, послышались стоны и ругань. Тут же по дому были произведены залпы из противотанковых пушек, только что захваченных бойцами отряда Петракова у противника. Обвалился потолок, дом загорелся.

Немцы, очевидно не ожидавшие столь дерзкого нападения, в панике выпрыгивали из окон первого и даже второго этажей, пытались спастись, но немногим удалось это: Ромашков, Кочергин и Сердюков встречали непрошеных гостей дружным огнем из автоматов.

Через несколько минут на помощь засевшим в доме фашистам подошло подкрепление. Пули свистели над головами чекистов.

Вот застонал Ромашков, ухватившись за плечо; разорванный в клочья рукав фуфайки набухал кровью; лейтенант вынужден был уйти на перевязку.

Кочергин и Сердюков продолжали бой. Немцы вели стрельбу с чердака и верхних этажей. Валентин Александрович зло выругался.

— Что с тобою? — с тревогой спросил Кочергин.

— Пуля — прямо в приклад, разбило к чертовой бабушке!

— Сам-то цел?

— А ты думаешь, мертвец с тобой говорит? — известный шутник и весельчак Сердюков даже в этих условиях не терял чувства юмора. Сотрудники любили Валентина Александровича за веселый нрав: он был всегда спокоен и уравновешен, не злился, не выходил из себя; у него всегда была наготове острая шутка, если надо было утешить удрученного жизненными заботами товарища.

Немцы выпустили несколько мин, но Кочергин и Сердюков были надежно укрыты между кирпичными развалинами.

— Ах, гады, смотри! — Сердюков показал рукой влево, откуда прямо на них ползли фашисты.

— Сколько их?

— Кажется, трое.

— Бросай гранаты!

Четыре гранаты одна за другой разорвались возле немцев, враги были убиты.

Кочергин и Сердюков наблюдали за окнами Госбанка, где укрывались фашисты, и стреляли, как только появлялись в них фигуры врагов. Теперь у чекистов на двоих был один автомат и шесть гранат.

Кочергин так увлекся боем, что не сразу заметил: Сердюков перестал подсказывать ему, по какому окну надо бить.

— Валентин, чего молчишь? — спросил Кочергин, опомнившись. Ответа не было.

Алексей Дмитриевич подполз к Сердюкову, тот был уже мертв: разрывная пуля попала в правый глаз.

Алексей Дмитриевич лег рядом с погибшим товарищем и стрелял по врагам, пока не кончились патроны. Одна мысль была в голове — как можно больше уничтожить фашистов, отомстить за товарища, за оскверненную родную землю.

Когда патроны были уже на исходе, струя горячего воздуха обожгла висок, слетела каска, теплая и липкая кровь потекла по щеке. Силы покидали Кочергина; теряя сознание, он дополз до края обрыва и скатился вниз. Подоспевшие санитары подхватили его на руки и унесли в медпункт…

Группа, в которую входили Петраков и Поль, сосредоточила усилия на обеспечении безопасности переправы, имевшей неоценимое значение для защитников города.

К тому времени немецко-фашистские войска вышли к Волге у южной и северной городских окраин; с запада Сталинград блокировала 6-я армия Паулюса. Речные переправы оставались хотя и опасным и не совсем надежным из-за постоянного артиллерийского обстрела и бомбежек, но единственным путем, по которому в осажденный город шли войска, военная техника, оружие, боеприпасы и продовольствие. Лишившись переправ, защитники Сталинграда оказались бы в полной изоляции, а командный пункт управления — под угрозой захвата. В городе вели упорные бои подразделения 10-й дивизии войск НКВД полковника Сараева. Именно через Центральную переправу переходила на правый берег 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева.

Кто-то из бойцов доложил Петракову, что группа немецких автоматчиков численностью до семидесяти человек по балке короткими перебежками продвигается к переправе.

С криком «ура!» чекисты бросились в атаку.

Позднее стало известно, что небольшой отряд Петракова отбил наступление трехсот гитлеровских головорезов, вооруженных автоматами и легкими минометами.

Победили выдержка, мужество и высокий моральный дух чекистов. После боя Ивана Тимофеевича пригласил полковник Елин Иван Павлович, командир 42-го полка 13-й гвардейской дивизии, и тепло поблагодарил бойцов его отряда за героизм и отвагу в боях за переправу.