Касым Кайсенов - Партизанской тропой

Противник где-то недалеко, и ждать его можно с минуты на минуту. Все напряжены, смотрят вниз. Только Мариненко спокойно связывает ручные гранаты. Закончив свою работу, он встает и раздает всем нам по одной связке.

Александр Васильевич и дед Микола спали в траншее.

Чуть поодаль от них сидели Цела Джавахидзе и Вера. Они хоть и плохо понимали друг друга, но о чем-то беседовали.

Прошло много времени, а противник все не показывался. Проснулся Александр Васильевич, посмотрел на часы:

— Что-то долго их нет.

— Может быть, они и не появятся? — с надеждой спросил кто-то.

— Нет. Собаки не потеряют след. Надо быть готовыми.

Первым заметил врага наш минер Леня. Он повернулся к Александру Васильевичу, жестом позвал его и показал на небольшой редкий лесочек.

— Всем вести наблюдение, слушать только мою команду! — приказал Тканко.

Мы заняли свои места.

Каратели вышли на опушку леса и остановились. Собак с ними не было. Через некоторое время от них отделилось пять человек. Опираясь на винтовки, каратели направились в нашу сторону и медленно стали подниматься на гору. Остальные продолжали стоять, прислонившись к соснам. Эти пятеро были уже близко от нас. В это время на левом фланге противника группа венгерских солдат сгрудилась в одном месте, рассматривая что-то на земле.

— Обнаружили нашу мину, товарищ командир! — сказал минер Леня.

— Начинай! — скомандовал Александр Васильевич.

Из пяти зарытых в землю мин взорвались четыре. Одновременно с флангов застучали наши пулеметы, заработали автоматы.

От взрывной волны и от шума ружейных выстрелов задрожали старые Карпаты. Уцелевшие каратели бросились наутек.

— Прекратить огонь! — подал команду Александр Васильевич. — За мной!

Когда мы подбежали к опушке леса, то увидели вражеские трупы и услышали стоны раненых. Легко раненные обстреливали нас из автоматов. Но скоро и их сопротивление было подавлено.

В этом бою мы почти все были ранены. В плен к нам попали два немецких офицера и три венгерских солдата. У одного из офицеров мы нашли карту с пометками разработанного плана карательной экспедиции. Эта карта сослужила нам добрую службу.

Ночью, по очереди охраняя пленных, мы расположились на оборудованном нами опорном пункте. Утром, с самой зари, врач Джавахидзе с Верой занялись перевязкой раненых партизан. Мы с Леней сортировали и раздавали оружие нашим товарищам. Дед Микола и Вера получили по пистолету.

Александр Васильевич, позвав к себе Митю, занялся допросом пленных. Первым был вызван пожилой немецкий офицер. Он давал показания на чистом русском языке.

— Я являюсь командиром восьмой группы специально организованной против вас облавы, — сказал он Александру Васильевичу, глядя прямо на него. — На облаву мы вышли четыре дня тому назад. За эти четыре дня мы шесть раз неожиданно оказывались в западне. Мы потеряли триста тридцать два солдата и восемь служебных собак.

— Назовите количество групп, действующих в облаве.

— Около десяти.

— А если точнее?

— Точнее не могу.

— Что можете сказать о своей вчерашней неудаче? — спросил Александр Васильевич пленного.

— Все было так неожиданно, мы сами толком не разобрались. Мне показалось, что русские стреляли по нас из минометов или из пушек. Было невозможно сразу разобраться, откуда вы стреляли. Я лично поражался меткости вашего огня.

— На каком фланге вашей группы вы находились? — быстро спросил Тканко.

— На правом.

— Продолжайте.

— На этом месте мы ожидали засаду, но никогда не думали, что встретимся с такой сильной русской группой.

С раннего утра мы в походе. К вечеру выходим на какую-то небольшую полянку с двухэтажным деревянным домом. Не приближаясь к дому, ведем наблюдение. Людей не видно.

— Это дом лесника, — говорит дед Микола, поворачиваясь к Александру Васильевичу. — Здесь лесник либо венгр, либо немец. Нам, украинцам, лес не доверяют. Хотя лесники и живут в лесу, но каждый из них является старостой какого-нибудь села.

— Да, дом лесника, — подтверждает командир, посмотрев на карту.

Тщательно прочесав опушку леса, мы не обнаруживаем никакого человеческого следа. Но у дома около своих кормушек толкаются хорошо откормленные утки, гуси и куры. В холодке, пожевывая зеленую сочную траву, лежит корова. Значит, люди где-то близко.

Александр Васильевич смотрит на нас:

— Митя, Мариненко и Вася, сходите в дом и разведайте. Выясните, кто там есть, — приказывает он.

Мы собираемся. Я остаюсь в своей командирской гимнастерке без погон, а Митя и Мариненко переодеваются. Митя надевает мундир венгерского офицера: он ведь хорошо знает мадьярский язык. Мариненко предпочел мундир немецкого офицера: он сам похож на чистокровного арийца.

Втроем мы подходим к дому. Быстро осмотрев сарай и скотный двор, идем в дом. Поднимаемся на верхний этаж и в первой же комнате обнаруживаем трех молодых женщин и двух подростков. Они сидят за столом и пьют чай.

Наш приход их очень испугал, но мы успокаиваем их и приказываем сидеть тихо.

Кроме этой комнаты наверху еще три. В последней, закинув ногу на ногу, лежит на кровати молодой человек. Наш внезапный приход, как видно, нисколько его не смутил. Он продолжает лежать в той же позе и в упор смотрит на меня. Я тоже смотрю ему прямо в глаза и стараюсь не упустить ни одного его движения. Митя подходит ближе и на венгерском языке приказывает ему встать. Но он продолжает лежать и смотреть на меня.

Вдруг он замечает звездочку моего командирского ремня — и тут же сует правую руку под подушку. Медлить нельзя! Я стремительно прыгаю, всем телом наваливаюсь на него и обеими руками хватаю врага за руки. Митя из-под подушки вынимает два заряженных пистолета.

Обыскав комнату, мы находим мундир и снаряжение. Это кадровый немецкий офицер в чине майора. Мариненко ведет пленного к командиру и присылает к нам на помощь троих партизан. Продолжая обыск, мы обнаруживаем на нижнем этаже и берем в плен восемнадцать раненых немецких солдат вместе с оружием. Допрашивая пленных, мы установили, что наши товарищи, Ламухин и Шевцов, героически сопротивлялись, отбиваясь до последнего патрона. Наших партизан было немного, они все погибли, но их гибель врагу досталась дорого. Да, наши люди великолепно доказали, что советский человек и один в поле воин!

Итак, следы наших пропавших без вести товарищей постепенно обнаруживаются. Одни из них погибли, сражаясь с врагом, другие некоторое время оставались живы, но своему долгу патриотов не изменили до конца.

О том, как мы нашли основную часть своих потерявшихся друзей, я хочу рассказать.

Спускаясь по покатым склонам высокой горы, идем к большому селу. Не доходя до села, останавливаемся и, забравшись под густую калину, решаем отсидеться до вечера.