Касым Кайсенов - Партизанской тропой

Идут они медленно. Потеряв всякое терпение, я бегу им навстречу. Мне хочется привести их к спящему Александру Васильевичу и устроить ему сюрприз. Пробежав немного, я заметно устал и присел на камень. Отдышавшись, еще раз посмотрел в бинокль и вдруг вскочил: вместо своих товарищей я с ужасом увидел венгерских солдат. Теперь только я понял свою оплошность. Это были каратели! Они, видимо, искали наш отряд.

Их было около тридцати человек, если не больше.

Шли они с винтовками наперевес и находились уже совсем близко от меня!

Что предпринять? Единственное спасение — лес. До него метров пятьдесят. Я побежал, пригибаясь. Меня обстреляли, но все же мне удалось благополучно скрыться.

Бегом я добрался до нашего лагеря, разбудил Александра Васильевича.

Как я и предполагал, немецким командованием была организована специальная облава.

Мы решаем тут же уходить от преследования и, только выбрав удобную позицию, дать бой.

Заманить противника в лес — такова была наша задача.

Руководители партизанского соединения «Закарпатье». Справа налево: Страх Леонид, Ламухин, Крестьянинова Зина, Тканко Александр, Бурый Виктор, Кайсенов Касым.

— Итак, пошли! Ведите, — сказал Александр Васильевич деду Миколе.

Чтобы замести следы, решили использовать небольшую горную речку. Пошли по воде, по течению. Выбравшись на берег, углубились в лес. Противник преследовал нас почти по пятам. У него были и собаки.

Нас уже утомило отступление, и мы решаем дать бой, чтобы определить хоть боеспособность противника.

Выходим на заросшую молодым кустарником высоту. Встретиться с врагом лучше всего здесь.

Справа от меня ложится Константин Спижевой, за ним — Мариненко, Александр Васильевич, Джавахидзе. Все они наскоро окапываются за молодыми соснами. Два ручных пулемета установлены на флангах за большими камнями.

Напряженно наблюдая за небольшой полянкой, которую пересекает речонка, мы лежим в своих окопчиках, время от времени посматривая на Александра Васильевича.

Долго ждать не приходится. Вот показались фигуры трех солдат с собаками. Они идут по нашим следам прямо к речке. Сзади них — одетые в желтые и синие мундиры венгерские солдаты. Если бы не собаки, можно было бы пропустить этих солдат, а затем вести бой с основной силой. Но собаки…

Солдаты быстро подходят к речке и, положив винтовки на землю, жадно пьют воду, умываются. Вскоре к ним подходят все остальные. Все пьют, плескаются и, кажется, намерены отдохнуть. Кое-кто, присев, стал переобуваться. Ясно: противник решил сделать небольшой привал.

Мы все, затаив дыхание, смотрим то на врагов, то на Александра Васильевича.

Он подмигивает, что означает: «Все идет отлично! Сейчас…».

Отдохнув, солдаты встают и направляются в нашу сторону.

Солдаты с собаками, как и прежде, впереди основного отряда.

Когда солдаты все переправились через речку, Александр Васильевич высоко поднял правую руку и взмахнул ею. Сильный огонь из двух пулеметов и пяти автоматов покосил первые ряды растерявшихся врагов. Но скоро противник пришел в себя, занял оборону и стал медленно отступать. Одна группа побежала вверх и скрылась в густом лесу, другая, отступая по течению реки, вышла к нашему левому флангу и укрылась за большими камнями. Положение складывалось невыгодное: мы оказались почти в окружении. Противник начал обстреливать нас с флангов и заходить к нам в тыл. Тогда мы бесшумно снялись с места и, пройдя через поляну, где лежали трупы вражеских солдат, направились в ту сторону, откуда пришли. Перевалив сопку, мы благополучно скрылись в густом кустарнике.

Заметая свои следы, мы поспешно вышли к северо-восточной окраине Полонина Руна. На пути нам часто попадались папиросные окурки, пустые консервные банки. Эти приметы подтверждали, что в лесах, разбившись на отдельные отряды, орудовала целая карательная экспедиция.

Наш рейд длился несколько дней. За это время мы напали и на след потерянных отрядов. Следы говорили о том, что им так же, как и нам, приходилось сражаться с карателями.

Однажды к концу дня, когда мы, уставшие, уже еле двигались, где-то невдалеке от нас послышалась автоматная очередь. Мы остановились и прислушались. Через минуту она повторилась. Потом кто-то выскочил из леса и бросился бежать. Увидев нас, он остановился в испуге. Только теперь нам удалось рассмотреть, что перед нами с окровавленными ногами стояла девушка лет семнадцати-восемнадцати.

— Тата! — вдруг крикнула она и бросилась к деду Миколе, обняла его.

Он успокаивающе гладил ее по спине.

— Это моя младшая дочь Вера, — сказал он нам.

Мы все подошли к девушке. Наш врач Джавахидзе быстро привела в порядок ее раны, забинтовала их. Девушка была ранена в нескольких местах.

Вытирая слезы, она подробно рассказала нам о том, что в их село и в соседние села прибыли отряды немецкой карательной экспедиции. Все они отправились в леса разыскивать партизанские отряды. Когда она вышла из села, чтобы отыскать отца и сообщить ему об этом, неожиданно встретилась с венгерскими солдатами. Девушка бросилась в лес, а солдаты открыли стрельбу.

Дед Микола и его дочь Вера стали первыми нашими партизанами из местного населения.

Перед нами высокая, с оголенной вершиной остроконечная гора. Она называется Полонина Острый. По рассказам местных жителей, в старое время она являлась военным укреплением.

— Очень надежный укрепленный пункт. Стало быть, ее вполне и сейчас можно использовать, — сказал дед Микола, указывая на гору.

Александр Васильевич, развернув карту, посмотрел на нее.

— Да, выгодная позиция. Только бы быстрее забраться на вершину. А уж там можно и отдохнуть.

Позднее мы узнали, что на этой горе немцы нанесли некоторый урон партизанскому соединению Ковпака и Руднева. Я знал Руднева. Пламенный патриот, он героически погиб на этой горе. Они тогда были вооружены не так, как мы. Ковпаковцы имели только винтовки и несколько ручных пулеметов. Это обстоятельство и помогло немцам. Мы вооружены лучше, но наша беда в том, что мы еще разбросаны.

Александр Васильевич засунул карту за голенище сапога и направился вперед. Мы все последовали за ним.

С большим трудом, делая частые привалы, забрались на вершину горы. После продолжительного отдыха приступили к оборудованию опорного пункта. Отрыли глубокие траншеи, спереди их обложили большими камнями, надежно оборудовали гнезда для ручных пулеметов. Теперь открытая местность от нашего опорного пункта до опушки леса на расстоянии двухсот пятидесяти-трехсот метров хорошо простреливалась. В старых ямах и траншеях валялись заржавленные детали огнестрельного оружия, пустые консервные банки. Эти ямы и траншеи нами тоже были использованы для обороны.