Касым Кайсенов - Партизанской тропой

Многие были ранены. Жамал и Серик попали в один вагон с женой комиссара полка, Анной Ивановной Савченко. С нею был ее сын Борис — новый товарищ Серика. Матери сдружились. Общее горе сблизило их.

Жамал, сидя на нарах вместе с Сериком, грустными, задумчивыми глазами смотрела на Анну Ивановну. Они вспоминали своих мужей, которые теперь сражались с фашистами. Как-то они там? Живы ли? Женщины не падали духом, хотя их положение ухудшалось с каждым часом.

Гул орудий приближался, над эшелоном то и дело проносились вражеские самолеты.

Заслышав пальбу зенитных орудий, Анна Ивановна крепче прижимает к себе сына и тревожно смотрит в полуоткрытые двери вагона.

На маленьком полустанке суетятся люди. Кто выгружается из вагонов, а кто, наоборот, стремится занять место в поезде. Эшелон стоит уже несколько часов подряд. Говорят, что впереди бомбами разрушен путь. В тревожном ожидании медленно тянется время.

За окнами вагонов неожиданно звонко застрекотали пулеметы, и вслед за этим послышался страшный рев самолета, идущего в пике. Опять налет, снова рвутся бомбы, заглушая крик испуганных детей. Серик крепче прижимается к матери. По крышам вагонов стучат пули, со звоном сыплются разбитые стекла. Самолеты заходят один за другим и сбрасывают на беззащитных людей свой смертоносный груз.

— Быстрее выходите из вагонов! — доносится чей-то встревоженный крик. — Эшелон горит…

И тут начинается что-то невообразимое. Матери хватают детей и с ужасом бегут из вагонов. Жамал подхватила Серика и кинулась за бегущими. Люди устремились по полю к небольшому леску, расположенному неподалеку от полустанка. Эшелон горел. Ныряя в дым и пламя, над вагонами с ревом проносились самолеты, осыпая их градом пуль.

Поле усеяно бегущими людьми. Жамал, задыхаясь, тащит за собой ошеломленного, испуганного сынишку.

— Скорее, Серикжан, скорее! — торопит она сына. — В лесу мы спасемся…

Серик бежит из последних сил. Часть самолетов, оставив горящий, разгромленный эшелон, появляется над полем. И вот уже падают сраженные пулеметными очередями женщины и дети. Жамал спотыкается, и оба они с Сериком летят в какую-то яму.

— Серик? — спрашивает Жамал. — Ты жив?! Почему ты молчишь?!

Оглушенный падением, Серик не может выговорить ни слова. Он со страхом смотрит в побледневшее лицо матери. Глаза ее показались мальчику страшными. Они то и дело обращаются к дымному и грохочущему небу.

— Я жив, мама! — кричит Серик. — Давай уйдем отсюда… Опять летят самолеты!

Жамал подымается, делает неуверенный шаг и неожиданно падает, широко раскидывая руки.

— Мама! — кричит Серик. — Мама!

Жамал пытается подняться, но снова падает. И тут Серик замечает алое быстро расплывающееся пятно на груди матери. Серик понял: мать ранена. Слезы полились по его щекам. Жамал прижала руки к груди, словно пытаясь прикрыть ими рану, тяжело застонала и затихла. Смерть настигла молодую женщину, а Серик стоял и никак не мог понять, что же ему делать.

— Мама! — твердил он. — Мама, вставай.

Но мать не отвечает сыну, и мальчика охватывает страх. Он похож на привязанного ягненка в безлюдной степи.

Встав на колени у распростертого тела матери, Серик плакал навзрыд, не отрывая глаз от неподвижного дорогого лица. Жамал не отзывалась на слезы сына. Не трогал ее теперь и злой рев самолетов, все еще носившихся над опустевшим полем и маленьким лесом, где скрылись люди. Жамал была мертва.

Серик просидел у тела матери несколько часов. Он был растерян, убит горем, неожиданно свалившимся на его худенькие плечи. Куда идти? Что теперь делать? Серик задавал себе эти вопросы и не мог найти на них ответа. Ему казалось, что он остался один на всем белом свете.

Самолеты улетели. Черный дым от взрывов и догорающего на путях разбитого эшелона стелется над поляной, плывет над верхушками деревьев. На окраине леса приютились Анна Ивановна и Борис. Их трудно узнать. Одежда разорвана, лица и руки покрыты копотью. Борис молча оглядывает дымное пустынное поле, покрытое рваными воронками от авиабомб. Вдруг его внимание привлекает фигурка согнувшегося мальчика.

— Мама, — говорит Борис, — смотри, видишь, кто-то там сидит. Почему он не прячется в лесу? Его могут заметить с самолетов и обстрелять…

Анна Ивановна подняла голову и, еще не понимая, в чем дело, посмотрела, куда указывал сын. Сердце ее тревожно замерло: сжавшись в комочек, в воронке сидел мальчик. Что-то знакомое было в его фигурке. Неужели Серик?..

— Мама! — вскрикнул вдруг Борис, решив сомнение матери. — Ведь это Серик! Я узнал его… Это он!..

— Тише, Боря, — Анна Ивановна привстала с земли. — Кажется, это он. Но где же Жамал?..

В голове Анны Ивановны пронеслась страшная мысль: погибла?!

— Боря, побудь здесь, — решительно говорит она. — Я пойду и узнаю, что произошло.

Сын молча кивнул головой. Анна Ивановна торопливо пошла по развороченному полю. Когда она приблизилась к мальчику, Серик вскочил на ноги и бросился к ней. Женщина обняла его и заплакала. Плакал и Серик.

— Не плачь, Серик, — утешала Анна Ивановна и, еще не веря худшему, с надеждой спросила: — Где мама?

Серик не ответил, только показал глазами. Анна Ивановна поспешила туда, склонилась над телом убитой, потрогала ее уже холодные руки.

Женщина вдруг растерялась. Она не хотела, не могла представить Жамал мертвой. Смуглая, красивая, с длинными черными косами, живая Жамал, ее соседка, жена сослуживца мужа, стояла перед глазами. Как много хорошего было в их жизни еще недавно! Как часто Жамал весело смеялась! Три часа назад они сидели вместе в вагоне. И вот ее нет.

Серик молчал. Лицо его словно окаменело, и он, казалось, лишился дара речи. Вот мальчик наклонился над матерью, обнял ее холодеющее тело. Анна Ивановна не мешала ему. Она думала о том, как предать тело Жамал земле, что делать с Сериком. Ее тяжелые думы прервал рокот моторов. С запада снова шли самолеты. Анна Ивановна сорвала с себя платок и закрыла им лицо Жамал. Потом она схватила мальчика за руку и потянула за собой.

— Идем, Серик! Опять летят фашисты. В лесу нас ждет Боря. Бежим к нему.

Серик отрицательно покачал головой: он не хотел уходить от матери.

— Серик! — настойчиво повторила Анна Ивановна. — Идем скорее! Ведь мы погибнем здесь.

Серик нехотя пошел за Анной Ивановной, поминутно оглядываясь назад. Над полем разворачивались самолеты. Посылались бомбы, и все вновь заволокло черным зловещим дымом.

Уже много дней подряд идет дождь. От него нельзя укрыться даже в темном густом лесу. А именно здесь люди пытаются найти пристанище. Измученные долгой дорогой, чудом уцелевшие от бомбежек и обстрелов, беженцы сбились в лесу в надежде отдохнуть, собраться с силами. Их много. Здесь дети и женщины, есть и военные, отставшие от своих частей. Каждый день к уходящей на восток колонне эвакуированных присоединяются новые люди. Они приносят нерадостные вести: Красная Армия отступает, враг занимает один город за другим.