Касым Кайсенов - Партизанской тропой

Поток бегущих увлек за собой Анну Ивановну, Бориса и Серика. Вскоре они оказались в глубине леса. Преследователи, мчавшиеся из села на мотоциклах, не посмели войти в лес. Они постреляли некоторое время из автоматов и удалились. Люди сбились в кучу. Когда фашисты скрылись, Анна Ивановна спросила у беглеца, что случилось в их селе.

— Несколько часов назад, — рассказывала Анне Ивановне молодая женщина, — в селе были наши солдаты. Только они ушли, как заявились немцы и стали шарить по дворам. На чердаке дома деда Савчука нашли двух русских солдат. Они встретили фашистов очередью из ручного пулемета. Многих побили. За это немцы и расправились с нами. Стали хватать и вешать первых попавшихся, поджигать дома… Люди кинулись в лес.

Женщина замолчала и вытерла заплаканное лицо. Видно, она была потрясена случившимся. У многих в селе остались родные, и люди не надеялись уже больше увидеть их. Они смотрели из леса, как подымается дым над селом, и сердца их обливались кровью.

Анна Ивановна расспросила у женщин дорогу к родному селу, и они пошли. Теперь уже шли по чистому полю. Путникам удалось без особых приключений добраться до реки. Река оказалась глубокой, и не было никакой возможности переправиться.

Решили искать брод. Отправились вверх по реке. Через три-четыре километра показался мост. Пошли к нему в надежде перейти на другой берег. Только перед самым мостом Анна Ивановна заметила немецких часовых и в замешательстве остановилась.

— Ком! Ком! — крикнул солдат и поманил рукой.

Часовые давно уже наблюдали за путниками и нарочно подпустили их к самому мосту.

Анна Ивановна окаменела. Она боялась, что немцы найдут у нее партийный билет, и тогда без разговоров расстреляют ее и детей. Анна Ивановна знала, что рано или поздно ей придется встретиться с врагами, и надежно спрятала дорогую книжечку: на одном из привалов она зашила свой партийный билет в борт пиджака Серика. Как теперь все обойдется? Неужели часовые будут обыскивать детей?

Эти мысли пронеслись мгновенно, но Анне Ивановне показалось, что они стоят уже целую вечность перед солдатами. Не хотелось идти на зов часового, но иного выхода не было. Стараясь не показать своей растерянности, Анна Ивановна взяла детей за руки и пошла к мосту.

— Что ты здесь ищешь? — коверкая русские слова, спросил немец.

— Мы идем домой, — спокойно ответила Анна Ивановна.

— Домой? А где твой дом? — спросил немец и сделал знак своим солдатам.

Те мгновенно обыскали всех троих.

Кроме паспорта у Анны Ивановны ничего не нашли. Солдат заметил у нее на руке часы и с довольной улыбкой снял их.

— А где другие документы? — спросил все тот же солдат, видно, старший.

— Больше ничего нет.

Не зная, что еще потребовать от задержанных, солдат накинулся на Анну Ивановну:

— Это чей мальчик? — спросил он, тыча пальцем в сторону Серика.

— Мой сын, — ответила Анна Ивановна и привлекла к себе Серика.

— Врешь! Он — азиат, — заорал солдат. — Он не русский и не украинец.

— Азиат, азиат… — загалдели солдаты.

Анна Ивановна вдруг подумала, что солдаты могут отнять у нее Серика. Ведь это фашисты. Им ничего не стоит застрелить человека только за то, что у него смуглая кожа. Серик инстинктивно почувствовал опасность и прижался к Анне Ивановне, крепко обняв ее. Солдаты о чем-то поговорили между собой и направились к Серику.

— Ты азиат, да? — спросил немец и погрозил мальчику пальцем.

Краска залила лицо Серика.

Анна Ивановна уже не слушала, что говорили фашисты. Словно в забытьи, она повторяла:

— Мой сын… мой сын.

Наконец солдат вернул паспорт Анне Ивановне. Послышался гул моторов. К мосту приближалась большая колонна автомашин, крытых брезентом. Солдаты засуетились и бросились открывать шлагбаум. Один из них, пробегая мимо Анны Ивановны, взволнованно проговорил:

— Я — чех. Мы с вами одной крови. Немцы — людоеды и грабители… Быстрее уходите!

Анна Ивановна взглядом поблагодарила солдата, позвала детей, и они быстро пошли вдоль берега.

Они опять свернули в лес. Обидно было сознавать, что приходится прятаться на своей собственной земле. Но лес теперь стал единственным надежным местом, где можно было отдохнуть, собраться с мыслями.

— Мама, Серик устал, — сказал Борис, когда путники отмерили уже порядочное расстояние по лесной чаще. — И у меня болят ноги. Давайте отдохнем.

Мать согласилась, и все в изнеможении опустились на зеленую траву. У них еще была кое-какая еда, и это ободряло. Радовало и то, что они так удачно отделались от часовых на мосту. Дети ели и разговаривали веселее обычного.

— Мама, — заговорил Борис, — если бы мы шли по дороге, то я и Серик могли бы снять ботинки. Босиком легче. Хорошо бы по дороге…

— Эх, Боренька! — вздохнула Анна Ивановна. — Теперь нам дороги заказаны. Там нас сразу схватят фашисты. Видели, как они налетели на нас у моста? Но ничего… Теперь нам уже немного идти осталось. Дня через два будем дома.

— Мама, — опять сказал Борис. — А ведь нам добрый немец попался на мосту. Пожалел нас и дорогу показал.

— Он не немец, а чех. Сам так сказал, — Анна Ивановна вздохнула и добавила: — И среди немцев есть хорошие люди. Не все же фашисты.

— Тогда почему они напали на нас? — резко спросил Серик.

— Их Гитлер насильно послал. За отказ идти на войну он расстреливает даже родственников солдата, — ответила Серику Анна Ивановна и подала ему ломтик хлеба.

— Гитлер — зверь! — сказал Серик.

— Конечно! — горячо поддержал друга Борис. — Ты же видел, что творится в селах: и жгут, и убивают — все по приказу Гитлера.

— Ладно, дети, ешьте хлеб, — прервала разговор ребят Анна Ивановна.

Она видела, как волнуются Борис и Серик, какой гнев таится в их глазах. Дети повзрослели за последние дни. Горе и страдание ожесточили их.

После короткого отдыха путники снова двинулись вдоль реки. Впереди показалось село. Анна Ивановна опасалась встречи с немцами и не хотела заходить в село. Пока они советовались, как им поступить, на реке показалась лодка. Она направлялась в их сторону. Лодочник заметил людей на берегу.

— Здравствуйте, — сказала громко Анна Ивановна и пошла к лодке.

— Здорово! Здорово! — приветствовал их лодочник. Он сложил весла на дно лодки, приподнялся и оглядел Анну Ивановну. Что-то знакомое показалось ей в приветливом лице лодочника.

«Где же я его видела? — попыталась вспомнить Анна Ивановна. — Кажется, знакомый человек».

— А я… мы с вами встречались, — уверенно проговорил мужчина, выходя на берег.

— И я так думаю, но не могу никак припомнить. — Анна Ивановна подошла к лодочнику.

— Вы в Виннице учились?

— Училась… — Анна Ивановна подумала немного и вдруг спросила: — Вы Иващенко?