Стефан Грабинский - Остров Итонго

«Ждет жениха, — решил инженер. — Какого-то непунктуального нахала!»

Прошел час, второй — девушка не уходила. На ее лице не было ни тени раздражения. Спокойная и задумчивая, она, словно дух печали, двигалась между рядами желтеющих деревьев. А когда начали сгущаться сумерки, опустила черную, непроницаемую вуаль и медленно направилась в сторону города.

«Несостоявшееся свидание, — определил ситуацию Гневош. — Но, честно говоря, мне ее немого жаль. Этот ее приятель — или законченный негодяй, или идиот. Столько времени заставил ее напрасно ждать».

И, бросив печальный взгляд на виллу Кристины, он задумчиво побрел в сторону Стежковой.

На следующий день повторилось то же самое. Она была даже раньше его. Когда он пришел на Лесную, она уже гуляла по противоположной стороне улицы. И на этот раз никто ее не сопровождал и не присоединился к ней позже. Ушла как вчера — перед наступлением темноты.

— Может, она сумасшедшая? Интересно, заметила ли она меня?

Его интерес к девушке в трауре возрастал с каждым днем. Всегда, в три часа дня, она появлялась в аллее и не уходила оттуда до захода солнца. Ее не пугало ни осеннее, пропитанное дождем ненастье, ни порывистый плач ветра, ни беспроглядный туман, не обескуражили ни зимние вьюги, ни пробирающие до костей морозы. Она приходила каждый день.

Гневош так привык видеть ее на другой стороне улицы, что когда, в конце зимы, она несколько дней не приходила, он, к своему удивлению, понял, что ему ее не хватает. Теперь стройный, элегантный силуэт «скорбящей» был неотъемлемой частью священного уголка и играл в нем роль одного из поэтических начал. Инженер сокрушался по поводу ее отсутствия и чуть было не бросился ей радостно навстречу, когда после недельного отсутствия снова увидел ее идущую по аллеи. Он вовремя совладал с собой и, смутившись, опустил руку, уже потянувшуюся к шляпе.

Она, тихая и задумчивая, прошла по другой стороне. Сегодня она казалась более бледной и похудевшей.

«Серьезно переболела, бедняжка. В прошлый раз мороз был ужасный и тогда, должно быть, простудилась».

Он смотрел на нее взглядом полным сочувствия и доброжелательности…

Прошла зима, и близилась к концу весна. Девушка в трауре по-прежнему появлялась на Лесной улице. Однажды, под конец июня, ее прогулка продолжалась дольше обычного, и хотя сумерки уже голубым покровом опустились на улицу, девичья фигура все еще темнела между деревьями. Может, задержал ее аромат недавно расцветшего жасмина и сирени или медовое благоухание рассыпающих пыльцу лип.

Вдруг Гневош услышал тяжелые, шаркающие шаги. Какой-то мужчина с подозрительной внешностью показался на другой стороне улицы и медленно приближался к незнакомке. Девушка впервые проявила признаки беспокойства. Она быстро огляделась вокруг и сошла с тротуара на середину проезжей части. Подозрительный тип заметил это и последовал ее примеру. Через некоторое время он уже стоял возле нее и, сняв шляпу, что-то говорил. Она отпрянула и побежала в сторону Веселой улицы. Тот бросился за ней в погоню и, грубо схватив за руку, остановил.

Гневош в несколько прыжков преодолел разделяющее их расстояние и одним ударом кулака, ловко направленным в локоть противника, освободил руку девушки.

Мужчины яростно посмотрели друг на дуга. Незнакомый тип характерным движением отвел руку назад, чтобы вынуть оружие из заднего кармана. Гневош опередил его и, предотвратив одной рукой опасный жест, другой рукой ударил его в подбородок.

Противник завыл от боли и свалился у его ног. Тогда инженер заметил торчащую из заднего кармана его брюк рукоять браунинга. Он быстро вытащил оружие и спрятал во внутренний карман своего плаща. Тот тем временем поднялся на ноги и блеснул злобными, налившимися кровью глазами.

— Ты, скотина! — зарычал он, кипя от ярости и отступив на несколько шагов. — Заплатишь за это!

Он снова потянулся рукой назад и выругался:

— Ты, ворюга! Стащил у меня ствол! Отдай!

Впервые за много лет Гневош был в прекрасном настроении.

— Ну, хватит этой болтовни. Убирайся отсюда поскорее, если не хочешь получить еще перед дорогой. А свой «ствол» сможешь забрать завтра в ближайшем комиссариате полиции, куда я его отнесу в качестве военного трофея. Ну, проваливай!

Предупреждение, сделанное наполовину веселым, а наполовину грозным тоном, подействовало. Негодяй, ругаясь и грозясь вполголоса, направился в сторону Стежковой и вскоре исчез в сгущающихся сумерках.

Гневош с поклоном подошел к стоящей неподалеку и дрожащей еще от испуга девушке.

— Прошу простить такую грубую сцену, но я не мог найти другого способа, чтобы избавить вас от этого назойливого типа. Разрешите представиться — инженер Ян Гневош, к вашим услугам.

Она протянула ему руку.

— Благодарю вас. Меня зовут Людвика Кшемуская.

— Я должен вас проводить, даже если это будет против вашей воли. Этот апаш может еще вернуться.

— С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью.

Они направились в сторону Веселой. Энергия Гневоша, разбуженная физической борьбой, нашла выход в оживленной беседе.

— Угораздило же вас возвращаться сегодня с прогулки по Лесной позднее обычного!

Она растерянно подняла на него прелестные голубые глаза:

— Позднее обычного? Так вы и раньше видели меня на этой улице?

— С прошлой осени я встречаю вас на Лесной улице ежедневно.

Наступило неловко молчание. Он чувствовал, что девушка не рада тому, что кто-то открыл ее загадочные прогулки.

— Вы, наверное, живете на этой улице? — попыталась она прояснить ситуацию.

— Нет. Я живу дальше, на Стежковой.

— Значит вам нужно каждый день проходить по Лесной?

— Не обязательно. Для того, чтобы попасть в город, у меня есть другая, более короткая дорога.

— Тогда я не понимаю, на каком основании вы утверждаете, что с осени я ежедневно хожу по Лесной.

Он дружелюбно на нее посмотрел.

— А если бы у меня был особый повод для ежедневных прогулок по Лесной? Если бы и меня непреодолимо тянуло в этот уголок?

Панна Кшемуская вдруг остановилась. В свете уличного фонаря ее лицо казалось необычайно взволнованным.

— Значит, и вас связывают с этой улицей воспоминания?

Тогда Гневош ей во всем признался. Она слушала с глубоким интересом, и когда он закончил, тихо спросила:

— Значит, вы ее так сильно любили?

А когда он молчал, глядя ей в глаза, она сжала его руку:

— Какой же вы бедный, очень бедный.

Он наклонился и с благоговением коснулся губами ее руки. И снова они шли некоторое время в молчании. Потом она рассказала ему о себе. Она была дочерью эмигранта, владельца медных рудников в Австралии. Шесть лет назад отец послал ее в Польшу, которая была ей незнакома, поскольку она родилась на чужбине, в Сиднее. В Варшаве под присмотром старой тетки она закончила среднюю школу и университет. Во время учебы в университете она обручилась с молодым, перспективным ученым. Их свадьба должна была состояться в конце мая прошлого года. За несколько дней до свадьбы Мечислав неожиданно заболел менингитом. В течение недели болезнь ужасным образом истощила его организм. Он умер в последний день мая. Лесная улица была любимым местом их прогулок.