Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

— Вера защищает нас, братья, — повторяет Мастер, помогая тащить тяжёлые агрегаты. — Вера придаёт нам силы. Во имя веры! И Жизни, братья!

Пещерка озаряется сполохами голубоватого света, маленькие молнии змеятся по тоннелю, разогревая его поверхность, подготавливая её. Из одного землехода спешно выгружают толстые полукольца и обжигают их, разогревая и делая пластичными.

Мастеру является Лидер. Он говорит, что послал особую группу экстренного вмешательства в Ржавую Долину, чтобы та пробралась на Объект жизни номер восемь и уменьшила мощь Потока. Он сообщает, что группа уже на месте и только и ждёт сигнала.

— Готовы, братья? — кричит Мастер, оборачиваясь к аварийщикам. Многоголосый хор слов готовности заставляет его сверкать от гордости и он докладывает Лидеру.

— Через десять минут они уменьшат мощь Потока до минимальной, а тогда на наших братьев обрушатся все силы Ада из Ржавой Долины. Не посрамим же их подвига! Сделаем всё как можно быстрее!

Подмастерья ревут согласно и бросаются к прерванной работе. Десять минут пролетают как десять секунд. Кричит один из Успокаивающих, затем второй, третий, остальные… Мастер смотрит на часы, бросает пристальный взгляд на тоннель, наблюдает, как стихает Поток, как успокаивается, мельчает он, как бурная река в половодье превращается в маленькую, еле заметную струйку, засекает время и кричит на всю пещеру:

— С богом, братья!

И работа вскипает, как минуту назад кипел и бесновался Поток. На трещину кладут полукольца, приминают их, разогретых, опытные Подмастерья с молниями в руках тотчас скрепляют их, соединяя с обшивкой тоннеля толстыми швами. За ними отрядом идут Подмастерья с раствором "жидкого камня", они обмазывают густым слоем полукольца и сразу обжигают смесь огненными лампами. А у места прорыва бурлит водоворот из Подмастерьев и Учеников и только слышны короткие команды:

— Уплотнитель!

— Кожух!

— Ещё уплотнитель!

— Зажимные контргайки!

— Переход!

— Какой?

— С тысячи на пятьсот!

— Нет такого! Есть тысяча на восемьсот!

— Давай! Ищите муфты большего диаметра!

— Шпильки!.. Да не эти, чтоб тебя трезубцем ошарашило! Полуметровые!

— Стальные?

— Деревянные! Как и ты сам! Конечно, стальные!

— Монтируем переход!

— Взялись!..

— Стойте! Уплотнитель забыли!

— А, зараза!..

— Тише, Мастер услышит…

— Я всё слышал. Епитимью отпускную назначаю… Монтируем! Взялись!

— Ай-яй-яй!.. Ногу! Ногу отдавили! Ироды безрукие!

— Гайки центрующие сюда! Герметиком зашить!

— Четыре минуты, братья!

— Зараза, долго!

— И молитву всенощную помимо епитимьи!

— Сгон давай! Муфту ставьте, черепахи!

— Контргайки кончились!

— Тогда патрубки вместо сгонов! Два! Нет!.. А, нет, всё верно… Два!

— Монтируем!

— Взялись!..

Скрип, скрежет, охи ушибленных, стоны уставших, визг металла по полу, шипение извергаемого под давлением герметика, шорох уплотнителей, вязкое чавканье литола, громыхание кувалд и тяжёлых ключей — всё это вместе с криками и командами сплетается в удивительную мешанину и хаос, посреди которого растёт как из воздуха собираемый на месте пробоя узел. Он будет держать Поток, будет контролировать его бешеный танец, будет утихомиривать его. Компенсационные накладки и регулятор давления вкупе с укрепляющими полукольцами и автоматическим вентилем с регулятором струи долго будут выравнивать бешеные скачки Потока, ещё по меньшей мере пару лет. А для города, пытающегося выжить в постапокалиптическом мире и всё необходимое берущего и добывающего из живительного Потока свежей воды, несколько лет сродни нескольким столетиям.

Бригады заканчивают работу. Гордо высится, сверкая свежей антикоррозийной краской, узел контроля мощности. Уже и не скажешь, что ещё час назад здесь трещал, лопаясь по швам, тоннель, и извергался из дыры Несущий и Дарующий жизнь, — встал будто изначально смонтирован был. Подмастерья, собирая инструмент и материалы, нет-нет, да и глянут с гордостью, запоминая и ценя свой труд, а Мастер уже входит в транс, пытаясь связаться с группой экстренного вмешательства.

— Братья мои, — обращается он к суетящимся Подмастерьям, и те тревожно замирают — их пугает и настораживает тихий скорбный голос Мастера.

— Братья мои… — откашливается он, в пещерке повисает гнетущая тишина. — Мы сделали невозможное: за полчаса устранили чрезвычайную аварию. Но наши соратники в борьбе за выживание в этом умирающем мире… они погибли. Все до единого. Да примет Господь их души. Помолимся за них, братья. Почтим их память.

Все молчат, опуская взгляды к полу пещерки. Скорбь и почёт на их лицах. Дань памяти погибшим во имя жизни сотен других. Без них не удалось бы устранить пробой. Без этого Священный Град лишился бы самой крупной из всех Нитей жизни. Смерть в обмен на жизнь… Вечный круговорот.

— Я доложил Лидеру, — хрипло говорит Мастер, — он не удивлён. В пещерах, где берётся Живая Вода, давно уже поселились лак-лаки. Он знал об этом. Но иного не оставалось, он говорит. Когда напор убавили, вода стала заливать пещеры, и лак-лаки бросились на них. Он помолится за их души. Поток вновь наберёт свою силу через полчаса, когда сработают автоматические устройства Древних на Объекте жизни номер восемь. А теперь, братья, по машинам. Пора домой.

Сверкают кресты, расступается твердь земная, Подмастерья и Ученики подавленно молчат. Они вспоминают лица тех, кто был в группе экстренного вмешательства, прощаются с ними мысленно вот уже в который раз, переживают события последнего получаса и думают…

— Домой, братья, — поговаривают Мастер, закрыв глаза, — домой.

Но вот лицо его хмурится, он застывает на несколько секунд, торопливо кивает зачем-то, потом тяжело вздыхает и поворачивается к напрягшимся Подмастерьям.

— Срочное сообщение диспетчера, — устало говорит он. — Прорыв на седьмой линии, проспект Двенадцати Апостолов, у бывшего музея культурологии. Мы ближе всех, братья, поэтому…

— В музее карнаки обосновались, — хриплым голосом произносит один из Подмастерьев. — Учуют нас и…

— Седьмая Нить несёт Жизнь Западным кварталам, — говорит Мастер. — Их только-только начали заселять после снижения радиационного фона. Оставить их сейчас без Жизни — значит обречь на страшную смерть. Мы все дети божии. Его сила защитит нас! С верой в сердце, братья!

И замерев на мгновение, аварийные машины Управления по чрезвычайным происшествиям меняют курс. Их зовёт долг. Долг перед выжившими в страшном термоядерном катаклизме. Долг перед обрётшими веру в безверии, пропитавшем мир. Их зовёт честь. Их призывает Жизнь, уходящая в бесплодную мёртвую землю. Их зовёт труба Иерихона…