Михаил Ляшенко - Из Питера в Питер. Повесть

- Это называется гнилая интеллигенция! - заявил Ростик, внезапно появляясь на сцене. - То он цветочки собирает, как та стрекоза, пока муравьи, понимаешь, соображают, как жить… - Ростик подмигнул в зал, и в задних рядах его дружки ответили довольным гоготом. - То он ноет, на жизнь жалуется, все его обижают, Америка ему не нравится, охота опять в приют, голодать и помирать, потому что он ничего не умеет… Правильно я говорю? - Его опять поддержали, и Ростик воодушевился еще больше. - Интеллигенция, без мамы не может, без папы не проживет! А я скажу по-простому, по-рабочему, по-пролетарскому - даешь Америку! Чего мы тут не видали, в этой нищете? Там хоть есть на что поглядеть…

Это выступление никто не принял всерьез. Как ни старались Круки и Смит, желающих больше не было. Пришлось мистеру Круку в заключение заявить, что он немедленно начинает переговоры с капитаном японского судна…

Все стали расходиться. На заключительные слова мистера Крука никак не реагировали. Вечером в спальнях, как доносил Смиту Валерий Митрофанович, было тихо.

- Мне это не нравится, - уронил Смит.

- Затевают что-то, - поддакнул Валерий Митрофанович.

- Ничего себе, информация.

- Ростик и его ребята ничего не знают…

- Ростик! Вам давно следовало прибрать к рукам Ручкина и других красных заводил.

Валерий Митрофанович только жалобно вздохнул. К Ларьке ему никак не удавалось подобраться.

Смит пошел к Крукам. У двери он услышал голос миссис Крук. Она вслух, негромко, читала Библию.

- «Блаженны скорбящие о всех бедствиях твоих, - услышал Смит, - ибо они возрадуются о тебе, когда увидят всю славу твою, и будут веселиться вечно…»

Смит пожал плечами и открыл дверь.

- Прошу прощения, - проговорил он. - Дело не терпит отлагательства… Вы обещали подумать, мистер Крук, о том первоклассном предложении, которое я сделал по дороге в Харбин.

- Мистер Крук подумал, - сурово произнесла Энн Крук.

- Я подумал, Майкл, - нахмурился Джеральд, не глядя на Смита.

Майклу Смиту стало не по себе. Ему до сих пор просто не приходило в голову, что от его предложения можно отказаться. Ведь это противоречило здравому смыслу! А сейчас он ощутил растерянность.

- Эти дети опасны, - заторопился Смит, теряя обычную сдержанность. - Помните, миссис Крук, первую встречу с ними? Они пели «Интернационал». Если б не вы, Ларьку и Аркашку засекли бы казаки… До сих пор они где-то прячут знамя красноармейцев. Они откровенно признаются, что считают себя красными! А ведь им уже по шестнадцать лет. Зачем такие дети Америке? Плодить красную заразу? Вас не поблагодарят, мистер Крук.

Они сидели выпрямившись, высоко подняв головы и смотрели куда-то вдаль, может, вглядывались в далекую Америку, и, казалось, не видели Смита… Но он уловил, что попал в точку. Круки думали как раз об этом: как отнесутся в Штатах к приезду красных детей? Их мучила эта мысль, сомнения… Именно поэтому они молились и искали утешения в Библии…

- Если мы сумеем организовать их выступления в Америке, - внушительно заговорил Смит, - организовать, как надо, дело пойдет! Пусть расскажут о вшивой Совдепии так, чтобы рабочих, интеллигенцию, даже негров стошнило от русской революции. Я это организую. Кстати, надо бы неделю-другую подержать их на хлебе и воде, чтобы к Сан-Франциско они приняли более мученический вид. Дадим рекламу! Добьемся серьезного успеха! А когда о них все позабудут, возьмемся за главное, за сотворение первоклассных разведчиков… Выбирайте, мистер Крук: или благодарность Соединенных Штатов и богатство, или проклятие Америки и нищета…

- Мистер Крук не хочет слушать этот вздор, - твердо сказала Энн Крук. - Никакие они не мученики, а дети революции.

- Смит, вам не удастся сделать из этих ребят шпионов, - вставая, сказал Джеральд Крук.

- Думаю, это зависит не от вас, сэр, - помолчав, промолвил Смит. - Мне вас жаль.

Когда он выходил, ему показалось, что в дальнем конце коридора кто-то поспешно завернул за угол… Смит помчался туда. За углом никого не было. Он кинулся в спальни. Все спали…

Между тем в комнате, которой особенно интересовался Майкл Смит, не спал никто. Прошел, наверно, целый час после того, как он сюда заглядывал. Аркашка пошевелился и поднял голову. Тотчас привстал Ларька.

В этой комнате временно размещались шестнадцать старших мальчиков. Четырнадцать из них входили в число красных разведчиков. Но были еще двое - Ростик Гмыря и Володя Гольцов.

Аркашка и Ларька бесшумно подошли к кровати Ростика. Он делал вид, что храпит.

- Открой глазки, Ростислав, - предложил Ларька. - Дело серьезное.

Храп прекратился. Потом, пустив на всякий случай еще руладу, изобразив сладкий зевок, Ростик приоткрыл невинные глаза.

- Вам чего, ребята?

- Сейчас мы сведем тебя в подвал и там запрем. Только тихо… Будет тихо - будешь жить. Нет - удавим!

Ростик недоверчиво посмотрел на Ларьку, потом глянул на Аркашку и сразу поверил: такое свирепое было у Аркашки лицо.

- Не доверяете? - скривился Ростик, обижаясь.

- Не тяни резину, - посоветовал Ларька.

Они проводили Ростика в подвал. По дороге Ларька обещал, что, если Ростик выдержит испытание, может, ему и поверят… Сказал, что сидеть придется до обеда.

- А поесть? - затосковал Ростик.

Запирая дверь, ему сурово ответили:

- Не помрешь.

Когда они вернулись, Боб Канатьев сидел в комнате, у двери, сторожил. А Гусинский объяснял Володе:

- Вы же сами сказали, что это кругосветное путешествие не вызывает восторга. Здесь вы видите людей, которые решили не ехать. Если вы с нами, дайте слово, и мы вам поверим…

- Несерьезно. - Володя, потупясь, протирал очки. - Вас никто не поддержит. Увидите, все захотят в Америку, в южные моря.

- Теперь не захотят, - сказал Ларька.

- Вы думаете? - иронически усмехнулся Володя.

- После того, что мы узнали, разве такое барахло, как Ростик, согласится ползти на ихний корабль.

- Что же вы такое необыкновенное могли узнать? Тогда Аркашка, выкатив огромные, как два черных облака, глаза, громким шепотом спросил Володю:

- Скажите, Гольцов, вам улыбается стать американским шпионом?..

Круки были крайне огорчены тем, что ребятам так не повезло, что война еще раз отсекла их от дома.

Операция в Харбине, когда мистер Крук сумел обменять обесцененные царские рубли и пустопорожние керенки на полновесные доллары, была тоже не простой. Но капитан японского сухогруза «Асакадзе-мару» соглашался предоставить свое судно для перевоза детей в Штаты только за доллары.

Нелегко достался Крукам и тот митинг, где на них смотрели полторы тысячи детских глаз, и многие не только с недоверием, с ожесточением, но и с презрением, с вызовом…

Слава богу, все это осталось позади. Дети поняли, что иного выхода нет. И хотя время от времени на мистера Крука набегали гнетущие мысли о том, как встретят в Штатах их необычную одиссею с красными детьми, но сейчас и с этим было поздно считаться. Он подписал с капитаном Торигаи договор. Капитану Торигаи был вручен аванс, в долларах конечно. Капитан Торигаи был приземистый, крепкий, широкий, как ворота. С таким капитаном не пропадешь. Приятно смотреть, как он улыбается, приятно слушать, как он хвалит свой корабль. И все, о чем раньше было договорено, капитан Торигаи выполнил.