Михаил Смирнов - Операция «Призрак»

— Лихо! Как же мы теперь будем отрабатывать версию нападения на Сергеева с его участием? Что у нас по американцу?

— Мальдини прибыл к нам недавно. У нас по нему практически ничего нет.

— Как-то все это плохо, — недовольно бросает комиссар, — смерти, вооруженные нападения. Мотоциклист ушел. Где теперь его искать? Как он себя поведет дальше? Заляжет на дно или осуществит новые диверсионные акции?.. По американцу надо поднять все за время его пребывания в СССР… М-да… Докладывать начальству нечего… Зачем вообще немцам ликвидировать Сергеева? Ведь он совсем небольшой начальник. А, Николай Михайлович?

— Сергеев им знаком по операции «Элегия», по выводу части золотого запаса из осажденного Ленинграда. Очевидно, они считают его важной фигурой в нашей операции. Сначала они хотели выйти на него через Христолюбову. Не получилось у них. Тогда они решили убрать его. Очевидно рассчитывая, что, убив его, они серьезно затормозят вывоз металлов из Москвы…

Истомин пригласил в кабинет Сергеева его заместителя Молеву, майора Флейту и провел небольшое совещание на тему усиления мер безопасности. А в конце него сказал:

— Ближайшие три дня товарищ Сергеев будет находиться дома, то есть в гостинице, и залечивать ранение.

— Да оно пустяковое, — бросил Ермолай.

— Это приказ, он не обсуждается, товарищ Сергеев, — с нажимом продолжил Истомин. — Сейчас я отвезу тебя в гостиницу, из нее никуда не выходить. Вы, товарищ Молева, замещаете начальника, а вы, — строго взглянул на Флейту, — товарищ майор, с удвоенным вниманием и усердием исполняете свои обязанности. Как известно, за невыполнение приказа в военное время бывает… Напомним, что бывает?

— Трибунал, — быстро бросил майор Флейта.

— Правильно. Так, всем все ясно?

— Ясно, — выдавила Молева.

— Так точно, — отчеканил Флейта.

Истомин строго взглянул на Сергеева. Ермолай со словами:

— Все понятно, — вяло кивнул…

Астрахань

После отрывной оргии с капитаном милиции Лиза Жохина с подружкой Глафирой долго не могли прийти в себя. А с трудом оклемавшись, уселись опохмеляться за стол. Хозяйка немного нацедила в две стопки из пустых вчерашних бутылок.

После выпитого женщинам стало заметно лучше, они повеселели.

Вот Лиза весело изрекла:

— Твой капитан как любовник, — усмехнулась, — так себе. Прицепился к моей груди, чуть блин… не откусил.

— Ты, подруга, тоже… хороша была в постели, — недовольно буркнула Глафира.

— А что было не так? — решила выяснить Лиза.

— Не будем уточнять, — вяло предложила Глафира, — а то вдрызг поругаемся.

Лиза решила промолчать.

— Хорошо хоть такой есть мужик, — выдавила хозяйка. — Кстати, Лизка, сегодня твоя очередь идти в магазин за жратвой и выпивкой.

Лиза уже продала и использовала все, что ей удалось «добыть» ранее в Рязанской области и у подвыпивших речников.

— А деньги у нас есть? — спросила она.

— Есть, — засмеялась Глафира. — Я слегка почистила кошелек борова Исмаилова.

— Он вроде и так потратился, на закуску, на выпивку, — изрекла Лиза.

— Ничего, от него не убудет…

В это время кто-то зашел на крыльцо. Через секунду входная дверь резко распахнулась и ввалился вчерашний гость, капитан Исмаилов с суровым выражением лица.

— Кто обчистил мои карманы? — грозно изрек милиционер. — Ты, Продай, торгашеско-воровское отродье?

Глафира встала с табуретки. Шагнула к нему и… получила сильный удар в лицо. Бедняга отлетела на два-три метра и распласталась возле печки.

— Вставай, шалава, давай мои деньги! — кричал капитан.

Он шагнул к хозяйке и ударил ее ногой в бок. Глафира как-то неестественно скрючилась.

— Да подожди ты! — крикнула Лиза и подошла к Глафире.

Осмотрела, ощупала тело хозяйки и тихо вымолвила:

— Она мертва.

— Что!? — воскликнул капитан.

— Кровь на голове, — тихо сказала Лиза. — Видимо, сильно ударилась о печь и окочурилась.

На минуту воцарилась тишина.

Сердитый капитан раздумывал. Раздумывала о случившемся и возможных последствиях и Лиза:

«Влипла блин… начнется разбирательство… Надо срочно делать ноги… все мое на мне…», — сделала шаг к двери.

— Это ты ее убила! — вдруг крикнул капитан.

— Как? — ошарашенная такой новостью, оцепенев, лишь смогла вымолвить Лиза.

— Ты ее убила в бабской ссоре! Точно! А я застал тебя на месте преступления! Ты оказала мне сопротивление! — крикнул капитан и бросился руками и ногами жестоко избивать женщину…

Ермолай три дня лечился и постоянно находился в номере. Ежедневно приходила молодая медсестра, обрабатывала рану и делала перевязку. Приходила и заместитель Молева со съестными припасами и объемной информацией о состоянии дел в хранилище.

За это время в его хранилище пришел третий состав, а в пермское хранилище «Капля» уже четвертый. То есть, половина стратегического запаса, предназначенного к перевозке из Москвы, была уже перевезена к месту новой дислокации…

В номер вошел Истомин с пакетом в руке. Прошел к столу, поставил пакет, бросил:

— Давай, Ермолай, накрывай на стол, ужинать будем, гулять будем. А я пока шинель сброшу, ополоснусь немного.

Сергеев поднялся с кровати, прошел к столу, спросил:

— По какому поводу гулять будем? — и стал разбирать пакет.

Достал консервы, огурец, хлеб, бутылку водки.

— День рождения у меня, — крикнул из ванной комнаты майор.

— О! — воскликнул Ермолай. — Здорово! Поздравляю, друг, с днем рождения! От всего сердца желаю всего самого, самого…

— Спасибо, друг. Накрывай, накрывай, я сейчас подойду…

За столом пошел разговор о делах, о хранилище. В какой-то момент майор вымолвил:

— Коллеги сообщили, что нашлась любовница-женушка Сапеги. И представляешь где? Аж в теплом городе Астрахань. В каком-то доме-притоне убила хозяйку, ее на месте преступления и заарканили. Теперь беглянка-попрыгунья и воровка получит на полную катушку.

Ермолай кивнул и спросил:

— А как сам Сапега?

— А что Сапега? — изрек Истомин. — Проходит курс лечения в спецбольнице НКВД.

— Но он же здоров и ты сам это знаешь. Почему он должен отвечать за свою любовницу?

— Он находился на высокой и ответственной должности, — отмахнулся майор.

— Ну и что, — не унимался Ермолай. — Почему он должен отвечать за чужие преступления?

— Мы с тобой об этом уже говорили. Разве может жить ответственный советский работник с нравственно ограниченной, без моральных запретов женщиной?

Ермолай задумался.

— Это не нам с тобой решать, друг Ермолай, — продолжал майор. — Разберутся, кому положено. Давай еще по одной, да будем отдыхать. Завтра у нас будет напряженный день…