Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

— Тогда простите. Пойду распоряжусь насчет вашей комнаты.

Он разбудил Мануэля, приказал ему постелить в самой светлой из двух свободных спален и вернулся. Роза стояла, склонив голову набок, перед большой абстрактной картиной, которую Максвел уже успел возненавидеть.

— Нравится? — спросил он.

— Не знаю, — сказала Роза.

— Мне нет. Хочу от нее избавиться.

— А меня она никак не трогает, — сказала она, — даже скорее смешит. У вас очень красивый дом. Здесь так прохладно. Вы, должно быть, очень богаты?

— Я отношусь к тем, кто работает сам, — сказал он, — ну и кому еще немного повезло.

Она отошла и села в огромнейшее, бездонное кресло, которое могло бы вместить двоих. Даже несмотря на очаровательную неопределенность шведского освещения было видно, что Роза прелестна, но красота заключалась ire столько в чертах лица, сколько в его выражении. Наверное, ей восемнадцать. Большие, очень яркие глаза, а в изгибе верхней губы чувствуется влияние индейской крови, влившейся в ее родословное древо когда-то очень давно. Маленькие тугие груди. Дешевое платье в цветах. Пластиковые туфли. Она откинула назад волосы, и улыбка осветила ее лицо.

Максвел опустился в глубину кресла напротив. В эту комнату, надо бы ому признаться, приходили девушки в среднем раз в неделю, но сейчас впервые здесь появилась та, которая могла, как он чувствовал, снасти его от давящей безликости этой комнаты, от ее бессмысленных картин и непонятных украшений, от ее ужасающего застойного освещения. В тот момент он сказал себе: я больше не одинок, и сила этого странного ощущения поразила его.

— У вас был тяжелый день?

— Да, очень.

— Все из-за мадам Каррансы?

Она кивнула.

— Неудивительно. Я много про нее слышал.

Все знали, что она женщина ревнивая и озлобленная, но, по-видимому, не без причины. У таких мужчин старой закваски, коим был Карранса, землевладельцев, сохранивших еще феодальные замашки, вошло в обычай заводить себе гарем из домочадцев женского пола, которых всегда в подобных домах немало. Пока глава семейства исполнял роль быка-производителя, неестественно продлевая свою сексуальную жизнь, ею жена ужо лег с тридцати оставалась заброшенной, постепенно превращаясь в злобную и мстительную старуху. Максвел как-то читал в воспоминаниях одного англичанина-плантатора, описывавшего жизнь глубинки в довоенное время, о всяких ужасах, включая отравления и членовредительства, которые творились в огромных уединенных домах покинутыми жопами, чинившими расправу над пассиями своих мужей.

— Вы, кажется, жили у них довольно долго?

— С пяти лет.

— И всегда так было?

— Нет. Только с тех пор, как я вернулась из школы. До этого времени все было хорошо — теперь мадам просто ополчилась на меня. Я даже перестала есть вместе со всеми.

— А сам Карранса не возражал?

— Ему лишь бы все было тихо спокойно.

— Значит, командует у них она?

— Только дома.

— Я занимаюсь тем же, что и Карранса. И до меня дошли слухи, что дела у него сейчас плохи.

— Скажите, вы финансовый гений? спросила она.

— Нет.

— А мистер Карранса да. У него и раньше бывали материальные затруднения, но он всегда из них выходил. Знаете, что он делает?

— Что? Интересно.

— Если у него не оказывается денег, он просто отправляется в поездку, а когда возвращается, то все опять в порядке.

— Просто в поездку. И после этого он снова при деньгах. Да, неплохо быть финансовым гением.

— Не смейтесь, — сказала она. — Он едет, — тут Роза понизила голос и серьезным, значительным тоном продолжила: — в Парагвай.

Она произнесла это так, что соседняя страна вдруг превратилась в далекий и недоступный край. С таким же успехом она могла бы говорить о Луне.

— Я тоже езжу в Парагвай, — сказал Максвел. — И я знаю множество людей, которые делают то же самое.

— Только вот зачем вы туда ездите? Ловить рыбу? Посмотреть на водопад?

— Конечно, я и это делал.

— И я тоже. А мистер Карранса — никогда. Могу я вам сказать? Он ездит вовсе не за этим. У него другие причины. Он ведь очень широкий человек. Он тратит деньги, не считая, а потом едет в Парагвай и добывает еще больше. — Тут она тихонько пискнула, осекшись. — Я, кажется, слишком разболталась. Мистер Перес заставил меня что-то выпить. Кажется, виски. И у меня немного кружится голова.

Максвела совершенно поразило то, что рассказала ему Роза. Сама того не подозревая, она дала ему ключ к загадке, занимавшей и друзей Каррансы, и многочисленных его врагов: как этому некогда самому могущественному человеку города удается избежать, казалось бы, неминуемого финансового краха. И Максвел решился задать еще один вопрос.

— Значит, он скоро снова отправится в путь?

— Как только дорога будет открыта.

Теперь разгадка была в его руках, осталось только решить, как лучше ее использовать.

— А при чем тут дорога? — спросил он.

— Ему не нравится летать самолетом. Он всегда ездит на машине. Неприятности как раз и начались с предстоящей поездки. Он предложил, чтобы я поехала с ним.

Я только что переболела гриппом, и он сказал, что мне нужно отдохнуть.

— Представляю, как это поправилось его жене!

— Это было даже чем-то смешно, — сказала она п легко хихикнула, что-то вспомнив, — А вы знаете ее?

— Нет, никогда не встречал.

— Она маленькая, а он очень большой, но он боится се. Он боится, что она подложит ему что-нибудь в еду. Смешно было смотреть, как эта маленькая женщина гонялась с ножом за своим огромнейшим мужем по всему дому. Если бы она настигла его, то обязательно всадила бы ему нож в спину.

— Вы вернетесь к ним? — спросил Максвел.

— Нет, у меня не хватит духу. Я бы все время боялась, что она со мной что-нибудь сделает. Мне придется пойти работать. Мистер Перес поможет найти что-нибудь подходящее.

— Если у вас будут какие-нибудь затруднении, приходите ко мне. Дело у меня не так чтоб большое, но я, возможно, смогу вас куда-нибудь пристроить или найду, кто бы мог предложить вам место.

— Спасибо, — сказала она. Я, наверное, воспользуюсь вашим предложением. Мне бы хотелось у вас работать. Вы такой славный.

— Как бы там пи было, сказал Максвел, я надеюсь, мы с вами еще встретимся.

— Я тоже надеюсь.

— Наверное, вам лучше пойти сейчас лечь, — сказал Максвел, — пока вы не уснули здесь, в кресле.

— Да, вы правы, — сказала она. — Спасибо, что вы приняли меня.

— Можете оставаться здесь сколько вам надо. В доме полно комнат. А меня нет целый день. Дом будет в вашем распоряжении. Здесь есть еще хороший сад. Возможно, вам будет тут немного одиноко, по ли лучше все же, чем ничего, пока не подыщете себе что-нибудь другое.