Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

Та монополия, которая пригласила в числе других корреспондентов и меня, считала, видимо, свое хозяйство образцовым. Действительно, оно велось так, как планировал осваивать сельву Максвел — извлекать полезные ископаемые с минимальным ущербом для лесов. Ископаемое — бокситы — лежало почти на поверхности, недалеко от берега притока Амазонки, куда свободно могли входить океанские корабли. Они и вывозили руду прямиком за границу, оставляя бразильцам лишь огромные ямы в земле. Что касается лесов, то благие намерения отдельных максвелов преходящи, а жажда прибыли вечна, и последствия для сельвы деятельности иностранного капитала еще драматичнее, чем следует из романа.

Вероятно, в силу пресловутой немецкой аккуратности директора «Гезельшафта» старательно вырубают деловую древесину, прежде чем поджигать сельву. Многие их собратья — не книжные, а подлинные — не утруждают себя и этим. Лишь бы поскорее свести лес, чтобы па гари выросла трава, поскорее пустить по пей быков, мясо которых обещает на мировом рынке огромные прибыли. И беда тут не только в том, что местное население не увидит этого мяса. Почва в тропиках требует бережного обращения. Лишенная защитного покрова сельвы, она в несколько лет вымывается дождями, а быки, вытаптывая траву, ускоряют процесс эрозии. «Гезельшафт» в романе планирует отлаженный мясной конвейер из Амазонии в Японию, создает агропромышленный комплекс на основе современной техники. Но прототипы компании в жизни не увлекаются техникой. Чем примитивнее, тем дешевле, а значит, доходнее. Лесов на их долю хватает, и они оставляют за собой в буквальном смысле слова пустыню — латеритовый песок высокой кислотности, на котором не растет ничего. Латиноамериканские правительства пытаются принимать меры, чтобы частично уберечь сельву. Отнюдь не всегда существует такая прямая зависимость местных властей от иностранного капитала, как это показано в романе. И все же итог остается равно печальным. Известны, например, законы, по которым землевладельцы в Амазонии обязаны оставлять половину своих лесов нетронутыми. Но в сельве действует, что называется, закон сельвы. Пожар, устроенный западногерманской автомобильной компанией «Фольксваген», тоже погнавшейся за природными богатствами Амазонии, был раздут так основательно, что американские специалисты, расшифровывая фотоснимки своих спутников, подумали, что это стихийное бедствие невиданных масштабов, какой-то огненный катаклизм.

Впрочем, справедливости ради нужно признать, что разоряют сельву не одни западногерманские концерны. Лидируют тут пока американцы, не так уж много уступают им англичане — пусть гуманистические наклонности Максвела никого не введут в заблуждение.

Международный капитал, транснациональные синдикаты преступников, секретные службы империалистических держав, фашистские организации — вот средоточие и источник зла в современном мире, по Н. Льюису. Исследуя, как всякий художник, прежде всего человеческий характер, писатель анализирует параллельно эти явления нынешней действительности. Насколько многокрасочны и многогранны его персонажи, настолько же объемны и диалектичны представленные этими персонажами политико-социально-экономические образования. Между ними пет границ, они взаимодействуют, накладываются друг на друга, сливаются в нечто демоническое. В одних книгах, где на первом плане фашизм, мы видим, как его питают другие темные силы. В других вперед вылезает мафия; по сроднившаяся с законным бизнесом и с тайной полицией капиталистических стран.

«Компания „Гезельшафт“», очевидно, роман о монополиях, по снова со сложной структурой. Ее руководители — наследники нацизма, его идей, его методов, его капиталов. Насколько можно понять, «Гезельшафт» — колония укрывшихся от возмездия гитлеровцев. Опять-таки справедливости ради следует заметить, что латиноамериканская реакция пополняет свои ряды за счет не одних лишь немецких беженцев. Крах фашистского режима в Португалии и распад португальской колониальной империи тоже вызвали волну ультраправой иммиграции в Латинскую Америку. Такой же эффект имело и освобождение колоний других держав. И все же именно германский фашизм издавна проявлял к латиноамериканским странам свой особенный и самый пристальный интерес.

Еще до второй мировой войны нацисты пытались создать опору в западном полушарии, используя в первую очередь немецкие колонии в Бразилии, Парагвае, Аргентине, Чили и, конечно, тамошних единомышленников. Есть доказательства подготовки даже государственных переворотов с тем, чтобы нанизать на фашистскую «ось» и некоторые латиноамериканские государства. Эго не удалось, но, когда советские войска штурмовали Берлин, у активных деятелей рейха был готовый адрес на случай бегства. История поисков в Латинской Америке Бормана, врача-изувера Менгеле, других нацистских палачей широко известна. Но масса менее заметных фигур благополучно укрылась в латиноамериканской глуши. И как считает, очевидно, не без основания, Н. Льюис, идея захвата власти и установления где-то в Латинской Америке нового фашистского режима по образцу бывшего немецкого не только имеет многочисленных сторонников, но и ставится па практическую основу. «Гезельшафт», во всяком случае, приближается к ее осуществлению быстро и как будто успешно. Ну что ж, фашистские режимы — это горькая латиноамериканская действительность. У них несколько иной характер, чем у «третьего рейха», но совпадений больше, чем различий. И хотя такую прямую связь, какую проводит в книге Н. Льюис, проследить в действительности трудно, нет сомнения, что палачи Стресснера и Пиночета в своей практике сочетают опыт наставников из ЦРУ с приемами, отработанными в гитлеровских застенках. И бывших нацистов диктаторские режимы не только не беспокоят, но укрывают от возмездия и нередко приближают к верхним ступеням власти.

Те приемы, которыми «Гезельшафт» наводит порядок среди своих рабочих, теперь уж и не знаешь, как определить: то ли они гитлеровские, то ли пиночетовские. Ее методы политической борьбы тоже представляют собой некий гибрид. В книге у компании остается единственный крупный противник — крестьянский кооператив «Маргаритка». Чтобы добить его, монополия уничтожает посевы кооператива, распыляя с наветренной стороны гербициды. Такое в практике борьбы за землю в Латинской Америке случается. Бывают и перестрелки, и налеты наемных банд на жилища нежелательных соседей, и подкуй полиции, и многое другое. Хотя надо сказать, что при столкновении компании и кооператива надобности в откровенной уголовщине не было. Просто компания, видимо, очень торопилась прибрать земли крестьян к рукам, а иначе она вполне могла подождать результатов естественного хода вещей. Дело в том, что в Амазонии проводились опыты решения аграрных проблем и распределялись участки среди безземельных крестьян. Для властей это предпочтительнее конфискации поместий в более обжитых местах. Однако оказалось, что хозяйствовать в такой глуши нельзя без хорошего первоначального капитала. Трудности возникают по любому поводу: дороги если и есть, то плохи, транспортные расходы непомерны, а, следовательно, невозможно наладить снабжение и сбыт. И, кроме того, агротехника. Оскудения почвы позволяют избежать лишь специальные методы, недоступные беднякам. И когда урожай начинает падать, а это происходит на второй-третий год, крестьяне разоряются. К тому времени подходит и срок выплаты долгов, так что переселенцу остается единственный путь — продать участок. Объединение в кооперативы, конечно, увеличивает возможности амазонских новоселов. Но без эффективной помощи государства: кредитной, технической, агрономической и так далее — и кооператорам не выстоять ни в борьбе с сельвой, ни в столкновениях с могущественным иностранным капиталом. В судьбе «Маргаритки» верно отразилась история крестьянской колонизации Амазонии.