Иштван Декан - Пути-дороги

Сам Ференц Келети вспоминает об этом так:

«В селе Туреце мы встретились с советскими партизанами.

Это был район Высоких Татр. Выше, куда нам следовало подняться, шел снег. Узнав, кто я такой, командир советского партизанского отряда пригласил меня в палатку на командирскую рекогносцировку. Собрались офицеры, человек восемь. Майор Гречкий, если я правильно запомнил фамилию, познакомил собравшихся с обстановкой в районах, охваченных Словацким национальным восстанием, и нашими задачами. Особый упор он сделал на новую партизанскую тактику. Наше положение майор определил реально, однако перспективы на ближайшее будущее были обрисованы им как обнадеживающие, что очень воодушевило всех нас.

Ночью двинулись в путь. Идя по горной тропе, мы догнали какой-то советский партизанский отряд, командиру которого пришлось долго объяснять, кто мы такие и куда следуем. Мы хорошо понимали, что они действуют строго по заранее разработанному плану, поэтому нам пришлось уступить им эту тропу, а самим свернуть на более узкую, идти по которой было значительно труднее.

На рассвете гитлеровцы обстреляли из минометов село, в котором мы остановились. Здесь мы потеряли несколько своих товарищей: Имре Куна и его младшего брата Ференца, Дьёрдя Нейвирта, Барборяка и других. Из этого нам пришлось сделать соответствующий вывод: впредь следует быть более осторожными.

Выслав вперед разведчиков, мы продолжали двигаться дальше в горы. Шли уже по снегу, окутанные туманом. Ночевали прямо под открытым небом. И без того скудные запасы сыра и мармелада (другого у нас ничего уже не было) делили на крохотные порции, так как на пополнение запасов в ближайшее время рассчитывать не приходилось. Мы понимали, что стойко должны выдержать все трудности — ведь нас ждала родина! В этих условиях очень выросло значение политико-агитационной работы, проводить которую приходилось уже не ежедневно, а почти ежечасно. В один из вечеров мы занялись неприятным для нас делом: с болью в сердце сожгли свои партизанские удостоверения, так как в случае, если бы нас захватили, наличие их в карманах означало бы для нас верную смерть.

Густой снег и туман сильно затрудняли наше продвижение. Чем выше поднимались, тем холоднее становилось. Хотя мы днем и ночью находились под открытым небом, никто из нас не заболел, даже насморка не было. Вскоре мы встретили советского партизана, который привел нас к своим. Оказалось, что мы находимся в районе, контролируемом партизанами.

Оружия у нас до сих пор на всех не хватало. Те, у кого были советские автоматы, являлись, так сказать, нашей основной ударной силой. К нашему удивлению, советские партизаны предложили нам присоединиться к ним, чтобы совместными усилиями прорвать кольцо немецкого окружения. Если же мы этого сделать никак не можем, тогда они просят отдать им наше оружие. Поскольку нам из Центра было приказано двигаться в Венгрию, мы решили поделиться с советскими товарищами оружием, считая, что нам Центр еще успеет его перебросить.

Прощаясь, мы по-братски пожали друг другу руки. Наша и без того немногочисленная группа стала еще меньше (несколько товарищей перешли к русским), да и оружия поубавилось. Впереди у нас еще двое суток пути, и тогда мы будем у цели. Жалко только, что наши надежды на получение оружия не оправдались.

Эти двое суток всех нас основательно вымотали. Ребята, правда, молчали, но по их лицам было заметно, что каждому из них хотелось задать командиру вопрос: «Мы опоздали выйти в указанное нам место ровно на неделю. Что с нами будет, если вторая часть нашего отряда не дождалась нас и ушла?» Мы шли по совершенно незнакомой местности. Других партизанских групп здесь не было. С местным населением мы в контакт не входили.

В конце концов нужно было принимать какое-то определенное решение. Партизанская борьба тоже имеет свои законы. И горе тому, кто их переступит! Рисковать можно и нужно, но только в том случае, если есть надежда на выход. Без этого не может быть победы. Однако полагаться на волю слепого случая и рисковать жизнью двадцати людей равносильно пустому трюкачеству. Поэтому я, как командир, принял решение группой или поодиночке присоединиться к первому попавшемуся партизанскому отряду. А позже перед нами, возможно, поставят новое задание, выполняя которое мы продолжим борьбу за свободу нашего народа, против фашистских захватчиков».

Наша группа двигалась к югу. Прошли населенные пункты: Лехотка, Поники, Поницка-Гута. Затем устроили себе пятидневный отдых, готовясь к самому главному.

Гитлеровцы проезжали эти села на больших грузовиках, но не останавливались. Мы же расположились на хуторах, где нас сердечно принимали местные жители.

Ногради отдал мне и Винце Хатвани приказ объехать близлежащие хутора и запастись продуктами. Мы условились, что Винце Хатвани — он хорошо говорит по-словацки — будет выдавать себя за дезертира, а я буду играть роль его сына. Будем рассказывать, что мы оба скрываемся в лесах и хотим запастись продуктами на неделю вперед.

На хуторах нас принимали хорошо и, давая продукты, не скупились. Мы же, зайдя в какой-нибудь дом, старались не нарушать партизанского правила: долго без страховки со стороны в доме не оставались.

В одном дворе, когда мы туда зашли, как раз закололи свинью. Собралось много народу. Хозяин завел нас в дом, усадил за стол, уставленный закусками и выпивкой. Пришлось согласиться отобедать. Посреди обеда мы услышали шум едущей машины. Мы с Винце переглянулись и, как ни в чем не бывало, продолжали есть. Мимо дома проехало несколько автомашин. Я сильно забеспокоилась, как бы кто из гостей не донес и из-за нас не попало бы хозяину. Заметив наше беспокойство хозяин сказал нам:

— Ешьте, пейте и ни о чем не беспокойтесь! Все будет в порядке! Да и чего вам бояться, когда вы не парень, а девушка. Таких больших глаз, как у вас, у парней не бывает.

Мы хотели было идти, но хозяин задержал нас, хотя уже начало темнеть. Он набил мой вещмешок кровяной колбасой, а карманы — орехами и сахаром. Более того, пригласил меня приехать к нему после войны, сказав, что у него растут три сына.

К своим мы вернулись поздно вечером. Они уже беспокоились, так как разведчики сообщили о том, что немецкие танки разъезжают по хуторам.

Наша группа увеличилась на три человека: вместе с нами на землю Венгрии ступили присоединившиеся к нам Рубцов, Мельник и Бондарь.

15 ноября нам удалось связаться по радио с Киевом, но они нас практически не слышали. У меня за плечами была рация «Белка», но она питалась от ручного генератора, который вышел из строя. Рацией можно было воспользоваться, если подключить ее к электросети. На хуторе близ Лехотки был свет, и Хозе подготовил рацию к работе.