Иштван Декан - Пути-дороги

За глаза мы не называли его иначе, как Бегом.

Меня тоже очень часто назначали в охранение. В лесу было тихо, поскольку мы не шевелились без особой необходимости, и самолет-разведчик, летавший над лесом, никак не мог нас обнаружить. Охранение тщательно маскировалось. Но в любую минуту можно было ожидать нападения крупных сил противника, так как, вопреки обычным правилам, партизаны находились на одном месте десять дней, а за это время противник мог собраться с силами.

Наступил конец марта. По ночам было еще свежо, зато днем на солнышке я охотно подставлял его желанным лучам свою заросшую щетиной физиономию. Так однажды я сидел, греясь на солнышке, и вдруг услышал за своей спиной чьи-то осторожные шаги. Выглянул из своего укрытия, находившегося между корней огромного поваленного дерева. Ко мне приближалась тоненькая стройная фигурка. Ева!

Я тихонечко свистнул. Она вздрогнула, осмотрелась, но не заметила меня, потому что я спрятался. Когда же она наконец увидела меня, по лицу ее разлилась радость. Она быстро подбежала ко мне и присела рядышком. Мы оба спрятались. У меня возникло такое чувство, что я за один этот миг способен пройти пешком несколько тысяч километров.

На следующий день — было это 22 марта — наш командир взвода Бегом собрал нас всех вместе. Не хватало только одного Пишты Ковача.

— А где Ковач? — спросил меня взводный. Уже по его тону я почувствовал, что у командира плохое настроение.

— Не знаю, — ответил я ему, потому что действительно не знал, где Ковач, хотя догадывался, что тот, по-видимому, не отказался от желания доварить гуся, мясо которого почему-то никак не становилось мягче.

Взводный выругался, пригрозил, что покажет этому Ковачу, а затем отдал приказ выступать.

По лесной дороге пошли мы через строевой лес. День был теплый. Мы расстегнули полушубки, а шапки сдвинули на затылок. Шли медленно, как на прогулке.

— А вон и Ковач появился! — воскликнул вдруг Петр.

Все оглянулись. За нами действительно шел Пишта, таща чугунок, из которого валил аппетитный пар. Ребята сразу же остановились, поджидая Пишту, который с довольным видом поставил чугунок на дорогу. Мы окружили чугунок, а Ковач по-дружески хлопал каждого по плечу:

— Берите и ешьте…

Хорошо сказать ешьте, но как? Суп, подернутый золотистой пленкой жира, был очень горячим. Тем не менее партизаны достали ложки и начали есть. Казалось, лучшего лакомства никто никогда не ел! И только взводный не прикоснулся к еде. Он стоял на дороге и грозно смотрел на партизан.

Правда, мясо и сейчас еще не было достаточно мягким, но ребята быстро уничтожили его, тем более что Бегом уже потерял терпение и начал торопить нас. Пустой чугунок мы так и оставили на дороге.

Выйдя из леса, мы сразу же заметили большую доску, на которой громадными буквами было написано: «Берлин № 2».

Мы остановились перед доской и, переглянувшись, засмеялись:

— Видите? Вот мы и дошли до Берлина!

— А что вы скажете, если и Гитлер здесь? Вот тогда капут ему.

Гитлеровцам, видимо, тоже понравилось, что здесь, на Украине, они нашли село с названием Берлин, поэтому они не поленились достать почти двухметровую доску и масляной краской вывести на ней надпись.

Таким образом, тридцать советских партизан вышли к Берлину и готовились взять его.

Взводный быстро выработал военный план — охватить село полукругом и с ходу взять его.

— Бегом, ребята, быстро! — отдал он приказ. — Ура-а!

Мы побежали. Солнце стояло почти в зените, пот заливал наши лица, а мы бежали и во всю силу легких кричали «ура!». Село было несколько великоватым для того, чтобы атаковать его столь немногочисленной группой. Для большего эффекта мы выпустили в воздух несколько автоматных очередей.

Из домов выскакивали солдаты в серой форме и сломя голову бросались к центру села. Где-то заработал пулемет, а мы все бежали и бежали. Вскоре началась настоящая стрельба, мы тоже открыли огонь по серым фигурам.

И вдруг над нами появился самолет.

— Воздух! — крикнул кто-то.

Партизаны попадали на землю. Самолет снизился и прошел низко над селом. Это был одномоторный разведчик.

— Свой! — громко крикнул наш взводный и, вскочив на ноги, забегал и затанцевал, как заправский шаман. Мы тоже вскочили и, задрав головы, смотрели вслед самолету. Разглядев на фюзеляже красные звезды, мы запрыгали, бросая в воздух шапки. С самолета нас, видимо, заметили. Он вернулся и сделал два круга, почти касаясь шасси крыши домов.

О гитлеровцах в тот момент мы совсем забыли. Первым вспомнил о них наш взводный, который бегом повел нас за собой. Однако никакого сопротивления со стороны гитлеровцев мы не встретили. Их оказалось тоже не больше взвода, и они постыдно бежали от нас, в чем, видимо, далеко не последнюю роль сыграл краснозвездный самолет.

Легко одержанная победа подняла наше настроение. Мы с Ковачем перебрасывались шутками.

— Больше мы никогда не станем занимать таких длинных сел, пусть их кто-нибудь другой занимает, — засмеялся Ковач, вытирая пот со лба.

В конце села речка разделялась на два рукава. Мост через реку был деревянным, почти таким же, как в Станиславчике. Мы немедленно выставили охрану у моста. Ковач и я вошли в крайний дом, чтобы посмотреть, не скрываются ли в нем гитлеровцы. В доме не было ни души, хозяева на время стрельбы куда-то попрятались. В доме аппетитно пахло свежими булочками с творогом.

Вскоре появились и хозяева. Они пригласили нас в комнату и радушно угостили. Подкрепившись, мы отправились осматривать село, в котором нашли гитлеровский склад, где кроме продуктов оказалось много гражданской одежды и других товаров, отнятых оккупантами у местного населения. Чего там только не было: и французские духи, и маникюрные несессеры, и различная женская одежда. Наш взводный повар пополнил свои запасы яйцами, сахаром, сухарями и сыром. Мне на глаза попался кусок копченого окорока. Я решил взять его для Евы, не забыв подобрать для нее и шерстяную юбку.

Набрав продуктов, мы вернулись в дом, хозяева которого нас до этого угощали, и попросили их приготовить ужин на весь взвод. Петр разделил сахар, не забыв угостить им и хозяев. Он выдал мне порцию, а потом дал еще одну, сказав:

— А это отнеси своей жене.

Я с удивлением посмотрел на него, но ничего не сказал. Позже я не раз вспоминал эту сцену. До тех пор я как-то не задумывался о такой возможности…

С частями Советской Армии мы встретились не в Берлине номер два, не в Станиславчике, а только под Бродами, важным узлом железных и шоссейных дорог, к которому с противоположного направления двигались регулярные советские войска.

Села, расположенные поблизости от Бродов, были буквально забиты беженцами, в основном женщинами и детьми. В доме, где мы остановились на постой, тоже жила семья беженцев, в которой были две красивые девушки лет по восемнадцати, по виду городские. Они спросили нас, когда же мы наконец выгоним гитлеровцев из Бродов, потому что им не терпится поскорее вернуться домой.