Иштван Декан - Пути-дороги

Мы пошли пешком и вдруг увидели военный джип, мчавшийся на большой скорости. Рядом с шофером сидел генерал, а заднее сиденье было свободным. Я подняла руку, и машина остановилась. Я попросила генерала взять нас. Откровенно говоря, я ожидала отказа, но генерал кивком предложил нам сесть.

Добравшись до Киева, мы первым делом пошли в Штаб партизанского движения Украины. Едва мы вошли в здание штаба, как какая-то женщина бросилась мне на шею. Оказалось, что это главврач из отряда генерала Наумова. Она сказала мне, что очень скоро в Венгрию направляется группа партизан, и спросила, не хотим ли и мы поехать с этой группой. Еще бы нам было не хотеть!

Главврач схватила нас с Пиштой за руки и потащила в отдел кадров, где попросила записать обоих в ее группу. Мы тепло простились с ней. Она сказала, что очень скоро нас известят об отправлении.

В Киеве мы провели несколько дней. Получили батареи питания для раций и поездом вернулись в Ровно. Доложив о своем возвращении Ногради, мы ни словом не обмолвились о том, что уже записались в группу, которую скоро направят в Венгрию.

Дни шли за днями, а вызова нам не присылали. Вскоре к нам в школу приехала военная делегация, которая должна была вручить партизанам правительственные награды. Вместе с делегацией приехал и Матиас Ракоши, который до этого побывал в Киеве, где он обсуждал с генералом Строкачом вопрос о создании группы венгерских парашютистов. Там же было решено, что мы с Пиштой с первой советской группой, готовящейся к выброске в Венгрию, не поедем.

Мой взвод в большинстве своем состоял из молодых ребят в возрасте от двадцати двух до двадцати восьми лет, преимущественно простых крестьянских парней, но были среди них и рабочие. Разумеется, Миклош Рекаи находился в моем взводе. Пользуясь властью командира взвода, я, конечно, и свою жену зачислил в этот взвод.

Все мы были жизнерадостны и веселы, несмотря на трудности, недостатка в которых не ощущалось. Товарищ Ногради часто говорил нам, чтобы мы все еще раз серьезно обдумали и окончательно решили, согласны ли мы вернуться в Венгрию в качестве партизан-парашютистов.

Тем временем командиром венгерской роты вместо Золтана Ерлеи назначили Мартона Сёни, чему мы были особенно рады. Жаль было только, что теперь мы с Мартоном не могли попасть в одну группу. Группы были сформированы таким образом, чтобы в них входили партизаны одного взвода. Шандор Ихас Ковач попал во взвод ко мне, так что вместе с Рекаи у нас образовалась великолепная тройка, сдружившаяся еще во время учебы в Красногорской антифашистской школе.

Однажды товарищ Ногради сказал, что к нам прибывают несколько старших советских офицеров, которые от имени Советского правительства вручат награды за мужество и стойкость, проявленные в боях во время пребывания в партизанских отрядах, двенадцати венгерским партизанам. Мы с интересом готовились к этому дню: привели в порядок помещения и, разумеется, самих себя. Выбрившись до синевы и облачившись в лучшее обмундирование, ждали мы появления высоких гостей. Местом этой торжественной церемонии стала центральная площадь села.

Среди прибывших были два советских полковника и один коренастый мужчина в гражданском, в котором мы узнали Матиаса Ракоши. Мы по-военному поздоровались с ними. Как только все уселись, один из полковников достал из портфеля и выложил на стол медали. Двенадцать венгров были награждены медалями «Партизану Отечественной войны» I и II степени.

Матиас Ракоши остался у нас до самого вечера. Он познакомился не только с нашими командирами, но и с каждым из нас. Не скрывая правды, говорил он о тех трудностях, которые нас ждут, и подчеркнул, что каждый из нас должен еще раз хорошенько обдумать свое решение. Того, кто откажется, никто не осудит, его просто пошлют на другую работу. Однако среди нас не нашлось ни одного человека, который отказался бы.

Беседуя со мной, Ракоши сказал, что ему известно о том, что мы с Евой считаем себя мужем и женой и что она зачислена в мой взвод. Однако послать нас вместе на выполнение боевого задания не представляется возможным.

— Вас лично мы намерены назначить командиром одной из групп. Генерал Наумов очень хорошо охарактеризовал вас. Было бы просто неразумно посылать командира на выполнение ответственного и опасного задания вместе с женой. Как командир, вы несете полную ответственность за всю группу, за жизнь каждого из партизан, и тут не место жене.

Я согласился с доводами товарища Ракоши, хотя понимал, что Еву мне будет нелегко убедить.

Вскоре после этого нашу партизанскую школу перевели под Киев, в Светошино. В многоэтажном здании кроме венгерской секции размещались советские, румынские, югославские и чехословацкие группы. Здание было просторное, очень похожее на богатый замок. Венгерская секция к тому времени насчитывала в своих рядах двести человек. Помимо известных нам пленных из лагерей здесь были венгры, которые прибыли на фронт всего несколько месяцев назад. Они оказались в частях, прикрывавших отход гитлеровских войск. Многие из солдат попали в советский плен в первые же дни пребывания на фронте.

Эти люди пережили вступление гитлеровских полчищ в Венгрию 19 марта 1944 года и собственными глазами видели, что несет их стране фашистский «новый порядок». Они хорошо знали, что десятки тысяч людей оплакивают своих близких, погибших или пропавших без вести на фронте, и потому в них уже не осталось ни искры воодушевления войной. В победу Германии они теперь не верили, более того, все больше и больше проникались чувством неприязни и даже ненависти к гитлеровцам и прислуживавшим им венграм. В нашу партизанскую школу попали в основном рабочие и бедняки-крестьяне.

Жизнь в партизанской школе била ключом. После занятий слушатели по вечерам ходили в клуб, где были рояль, радиоприемник и патефон с множеством пластинок, где почти каждый вечер показывали какой-нибудь кинофильм.

Советский Союз не только оказывал материальную и техническую помощь венгерским, чехословацким, румынским и другим национальным группам в их возвращении на родину, но и посылал в эти группы опытных советских партизан, добровольно изъявивших желание поехать в чужую страну и с риском для жизни помогать ее народу вести освободительную борьбу против гитлеровских оккупантов.

С июня 1944 года из нашей партизанской школы периодически забрасывались в тыл противника группы советских и чехословацких партизан. Разраставшееся в Словакии партизанское движение было готово принять новые, хорошо подготовленные и вооруженные группы партизан. Именно поэтому наши чешские и словацкие коллеги и боевые друзья выпускались из школы раньше, чем мы, венгры. В то же самое время на территорию Словакии было заброшено значительное количество советских партизан с целью оказания помощи словацким партизанам и всему словацкому народу.