Владимир Матвеев - Золотой поезд. Повесть

- Я - комиссар, - сказал Ребров. - Только что перешел фронт.

Шарабанов порывисто вскочил.

- Да здравствуют наши вожди! - крикнул он. - Курицу ему, ребята. Угощай.

Товарищ Шарабанов закричал «ура!» и усадил Реброва в передний угол под божницу.

- Товарищ Ребров, - рассказывал между тем Шарабанов, - мы - разведчики полка имени Степана Разина, да вот поотстали от своей части: аэроплан бросить жалко. Возим его с собой. Как только соберут мужиков, поедем догонять своих.

В одиннадцать часов перед избой собрался весь отряд Шарабанова - человек пятьдесят. Все бойцы одеты, как сам Шарабанов, в зеленые зипуны с шарфами вокруг шеи и в бараньи высокие шапки с красным верхом и кистью. Они выстроились в конном строю перед Шарабановым, подняли вверх по команде карабины, дали залп в небо и с песней «Шарабанов командир…» двинулись малой рысью вдоль улицы.

Сразу за отрядом везли на крестьянских лошадях аэроплан. Мобилизованные, мужики поддерживали его хрупкие крылья. За аэропланом в пролетке ехали Ребров с Шатровой, сзади - подвода с яблоками, специально остановленная Шарабановым на Уральском тракту для Вали, а еще дальше, в телеге, сидел какой-то подозрительный человек, выдававший себя за отставшего от Красной Армии артельщика и захваченный Шарабановым.

Резвились на конях бойцы. Только на улицах деревни соблюдали они строй, а в степи носились друг за другом, настегивая коней.

Шарабанов ехал впереди. Без шапки и в глубоких резиновых галошах скакал он на коне.

- Почему вы в галошах, товарищ Шарабанов? - спросила Валя.

- А это галоши товарища Чапаева. Он их забыл у нас и просил ему послать. Вот, чтобы не потерялись, я и надел их. - Шарабанов улыбнулся и дернул коня вперед.

До позднего вечера не мог шарабановский отряд догнать своих. Очевидно, наступление красных шло быстро; армия, к которой принадлежал полк Степана Разина, двигаясь с юга на юго-восток, торопилась поглубже зайти во фланг белым.

В небольшой деревушке отряд расположился на ночь. К Реброву и Шатровой был прикомандирован Цветков, чтобы устроить их на ночлег. Цветков выбрал дом богача и к нему повернул пролетку.

- Эй, хозяин, открывай, - постучал он кнутовищем в ворота.

Двери открылись не особенно быстро, и в них показалась заспанная и недовольная хозяйка.

- Родимые, тесновато у нас, - встала она посреди ворот.

- Шевелись, - тотчас же дернул лошадей прямо на бабу Цветков. - Разоспалась, когда большевиков встречаете; небось, офицерам сама двери настежь открывала, - сказал он, проезжая во двор.

Баба зашевелилась быстрей и ввела лошадь под навес. В избе спали.

- А ну, самовар! - вновь крикнул Цветков хозяйке.

- Давно сами не ставили, - ворчливо ответила та.

- Самовар! - коротко повторил Цветков.

- Мы ведь и без самовара можем обойтись, - сказала Цветкову Валя.

- Врет она, товарищ Шатрова. Мы их знаем. Вон и мужика нет, у белых наверняка, - сказал Цветков. - Где мужик? - спросил он бабу.

- В городе. Право слово, в городе, - забожилась хозяйка. - Третьёго дни на базар поехал, и все нет. Не знаю, чего доспелось.

- «Не знаешь», - передразнил Цветков. - Все они на базар ездят… А ну, пожарь что-нибудь.

- Чего пожарить - ни мяса, ни картошки нету…

- Пожарь, тебе говорю, - снова приказал Цветков.

Хозяйка вышла, вздыхая, из избы.

Когда жаркое и самовар были готовы и все сели за стол, Цветков неожиданно увидел пустую сахарницу. Он встал и вышел за перегородку на хозяйскую половину.

- Сахару, хозяйка, - послышался его голос. - Быстро.

- И чего ты навязался? Сами его не видывали три месяца, - неожиданно резко взвизгнула хозяйка.

Очевидно, сахару у нее действительно не было.

- Сахару, тебе говорят! - рявкнул взбешенный Цветков.

Из-за перегородки послышались быстрые шаги хозяйки, скрип дверей и калитки. Цветков подошел к столу.

- Кулачье, - сердито сказал он, не обращаясь ни к кому.

Через несколько минут хозяйка вернулась, неся с собой добытый где-то у соседей сахар. Через час изба спала крепким сном. Только на половине хозяйки слышались вздохи и бормотание. Верно, и во сне ей не давал покоя Цветков. На другой день разведчики въехали в село, пугая кур и свиней, валявшихся в пыли. В раскрытых дворах изб, под навесом, ржали, перекликаясь с деревенскими, оседланные кони. По улицам шли спешившиеся кавалеристы с буханками хлеба и котелками.

- Эй, «разведчики»! - крикнул Шарабанову поравнявшийся с ними парень в лампасах и бараньей шапке, с кринкой молока в руках, - разведку-то в тылу делали?

- Я тебе, кобылка! Получи! - Шарабанов неожиданно огрел парня нагайкой, наезжая на него грудью лошади.

Парень отскочил, расплескивая молоко, и заругался. Шарабанов с хохотом помчался дальше по улице.

Отряд выехал на площадь около церкви. У крыльца деревенской избы с резными окнами и железной крышей колыхалось красное знамя. Несколько лошадей было привязано к перилам крыльца.

- На-пра-во! - крикнул протяжно Шарабанов и резко оборвал: - Стой!

Разведчики соскочили с коней, привязали их к церковной ограде и исчезли в ближайших дворах. Только двое караульных остались у церкви, да Шарабанов показывал мужикам, куда поставить аэроплан.

- За этим глядите, - сказал караульным Шарабанов, указывая на подозрительного артельщика, - а мы в штаб.

В избе с красным флагом много народу. Люди в бараньих шапках мелькают в окнах. Они удивленно поглядывают на Реброва, Валю, Шарабанова. Как только они вошли, в комнате стало тихо. Командир полка смотрит из-за стола на Шарабанова.

- Где же ты пропадал, дьявол? - говорит он. - У меня тут военкомдив часть осматривает, а ты по тылам гуляешь?

Шарабанов тихонько постукивает рукояткой нагайки по лаковому сапогу.

- Задержался, - говорит он. - Сперва вон тот змей захватили, - указал он пальцем за окно на аэроплан, - да возле Дубового Умета поцапались немного с беляком и вот товарища достали…

- Какого «товарища»? - спросил командир, поглядывая на Валю. - Вы кто? - спросил он Реброва.

- Я был комиссаром в Екатеринбурге.

- У белых остался?

- На подпольной работе.

- Как же в Самару попал?

- Из тюрьмы вышел. Решил фронт перейти.

- Белые комиссара живым выпустили? - сухо сказал командир, вставая на ноги. - Шляешься с бабой? Вкручиваешь, прохвост, - неожиданно крикнул он, - арестовать!

Реброва и Шатрову отвели в соседнюю комнату. Захлопнули дверь и щелкнули задвижкой.

- Дурак, - ругал Шарабанова за перегородкой командир полка, - веришь первому встречному. Возишь с собой. Ну и влетит тебе, от военкома.

Валя притихла. Сидеть под арестом у своих она не рассчитывала.

В соседней комнате вдруг зашумели сильней.

- Военком! - крикнул кто-то за перегородкой.

Хлопнула ставня окна, стукнула деревянная лавка: очевидно, сидевшие там бросились к окнам. За окном раздался топот лошадей. Через минуту послышались голоса, потом тяжелые шаги, под которыми заскрипели половицы.