Сергей Возный - Пастух для крокодилов [СИ]

— Враг моего врага — мой друг, — сказал Богуславский с намеком, удостоившись в ответ лишь усмешки.

— Увы, господа. Отпустьить я вас тоже не могу. И оставьить здесь не решусь, учьитывая вашу подготовку. К тому же, видьите ли… именно сегодня наступает полнолуние, а в такую ночь без человьеческой жертвы просто не обойтись. Или прикажете похищьять кого-то с матьерика?

— Слушай, господин Куо, а тебе никто не говорил, что ты просто псих? — поинтересовался телохранитель всё тем же задушевным тоном. — Ты ведь своими руками соорудил все эти ритуалы, объявил вонючую ящерицу каким-то там богом, а потом сам в это и поверил. Сам! Ну, видел я просто хитрых мужиков, которые свою власть таким макаром укрепляют, но чтобы вот так!..

— Напрасно вы сердьитесь, мистер Богги, — ответил Куо Шинг Лай любезно, даже не сняв с лица улыбки. — Дело в том, что истьинные культы существуют независьимо от моего или вашего желания. Мы, смьертные, можем лишь найти их, как археолог находьит в кургане дрьевний сосуд. Найти, подобрать, очьистить от пыли, чтобы восстановилось былое великольепие. Это судьба, мистер Богги. Кому-то суждьено всходить на троны, а кому-то — послужить пищей для свящьенного животного. Смирьитесь и примьите свой жребий с благодарностью.

— Нет, он точно идиот! — констатировал Суханов, когда плетеная дверка за Повелителем закрылась. — Богдан, ты тоже думаешь, что он это всерьез?!

— Похоже. Присутствует у него в глазах этакий блеск…

— И что делать?!

— Пока ничего. Должны же нас как-то отвести на место этого… жертвоприношения. Возможно, ноги развяжут. А со свободными ногами лично я смогу исполнить показательный балет в фулл-контакте. Подождем вечера, Дмитрий Константиныч.

Внизу, под помостом шумно плескались крокодилы, ничуть, похоже, не сомневаясь в собственной избранности и святости. Крокодилам было хорошо.

В которой смерть вновь проходит рядом и пожинает обильные плоды

Храм язычников изнутри напомнил сарай. По большому счету, таковым и являлся — все те же бамбук, дерево, ил, да глина.

— Это что, нас ВОТ ЗДЕСЬ хотят?! — негодование Суханова адресовалось не столько предстоящей гибели, сколько избранному для этого месту. В России, небось, фамильный склеп уже отстроен, и картинка представлена не раз: колонна лимузинов на всю улицу, известнейшие люди страны, речи над гробом (лакированным, разумеется, красного дерева). Грустная картинка, но вполне реалистичная, учитывая специфику русского бизнеса, да и возраст не самый юный. Чего магнат не мог представить, так это подобного сарая и острых зубов, рвущих тебя на куски. Еще неизвестности. «Пропал без вести… не вернулся из экспедиции… информация отсутствует…» ни могилы тебе, ни плиты надгробной, ни родственников с цветами. Тоска!

Богдан на прошлой своей работе возможность пропасть-потеряться-не вернуться имел регулярно, а потому огорчало его сейчас другое. Беспомощность. Единственный шанс, вроде, выпал в клетке, но «брат», пришедший за ними, сделал все качественно — передавил пальцем сонную артерию, погрузив опять в забытье. Очнулись уже здесь, без Киры. Руки связаны были теперь по простому, над головой, а веревка уходила вверх и к чему-то там крепилась. Впереди, в полуметре от Богдановских ног, имела место быть яма, наполненная мутной водой. Часть крокодильего пруда, похоже. Сообщается с ним протокой, перегороженной деревянным створом. Нехитрая система, эффективная, как все простое.

Антураж тут, естественно, в наличии: факела, маски, статуи. Сам водоем обложен чьими-то костями, огромная резная фигура крокодила разлеглась у одного из «берегов», водрузив лапищу на подлинный человеческий череп. Букет падали, тины и мускуса.

— Быстрей бы уже начинали, что ли! — проворчал за спиною Богдана нетерпеливый бизнесмен. — Заставят еще всю ихнюю лабуду слушать!

«Молодец мужик! — подумал Богуславский с внезапной теплотой. — Отлично держится, не позерствует, не ноет. Сердечко бы только не прихватило!»

«Лабуда» между тем, раскручивалась по полной программе, многократно отработанной и заученной наизусть. Братья стояли себе полукольцом, взявшись за руки, бормотали гундосым речитативом что-то на сайбо. Второй государственный язык, как более древний, доходил, очевидно, до крокодильих сердец лучше инглиша.

— Кун ла теа бо сайя лейити макуа…

Там, где полукольцо должно было сомкнуться, стоял Повелитель, экипированный, по такому случаю в нечто совсем уж экстравагантное. Длинный плащ алого цвета с высоким, как у монаха, капюшоном, скрывающим физиономию. Дождавшись окончания речитатива, Куо Шинг Лай повернулся спиной к «братьям» а лицом, соответственно, к крокодильей статуе, руки поднялись величавым жестом:

— О, великий прародитель всего сущего! Ты, поглотивший солнце и породивший Луну, ты, отрыгнувший Землю из чрева своего…

Бред какой-то. Почему солнце? А зубастый крокодил наше солнце проглотил! Чуковский, кажется. Ни шиша так себе, постановка для детей и юношества! А светило, вроде бы, волк должен глотать… или это вообще другая песня? Ну да, скандинавская мифология — что-то там про Рагнарек. Блин, какая фигня в голову лезет! Что характерно, нет предчувствия близкой смерти — тех самых, описанных многократно «картинок из прошлого» перед внутренним взором.

— Приди, о Великий! Приди лунным светом, каплей дождя, порывом ветра! Войди, о Великий, частицею своею в каждого из братьев своих земных! Да будет так!

Ну, все, наговорился. Замер с руками, поднятыми на манер статуи, а в руках уже кинжал, острием вверх. Громоотвод, изображает или проводник загадочной небесной энергии. Такой, которую кроме Повелителя никто принять не может, а потому и богоизбранность его сомнению не подвергается. Насчет капюшона, кстати, тоже хорошо придумано: во-первых, ржать над паствой можно, сколько влезет, а во-вторых лица не видно. При развитом воображении (и принятии внутрь кой-каких травок) вполне можно представить, что и не Повелитель уже под плащом, а само Небесное Существо с крокодильей мордой. Запросто!

Куо Шинг Лай, минуту молчания успешно завершил, обернулся к «пастве», опуская руки. Подытожил, расслабляясь, будничным тоном:

— Наш зов услышан. Впустите земных братьев и подготовьте их к большой трапезе.

Так вот, запросто. Будто фермер с наемными работниками. Сказал и удалился куда-то, не удосуживаясь разъяснить. Паства, впрочем, приняла все как должное — ритуалы тут были отрепетированы давным-давно. Двое крепких братьев спустились к «алтарной яме», волоча в руках по визжащему поросенку. Одного свинского детеныша обвязали веревкой, закрепленной на челюстях крокодильей статуи, бросили в воду живьем, а второму чиркнули предварительно кинжалом по горлу.