Алекс Грин - Всемирный следопыт, 1930 № 12

— Ждать! — коротко ответил дон Эстебан.

— А что, если они не приедут совсем? — угрюмо спросил Корезма.

— Да, а если не приедут? — повторили несколько голосов.

— Братья, до рассвета еще далеко, — твердо сказал дон Эстебан. — В такой ливень нас никто не потревожит. Подумайте, они, может быть, напрягают последние силы, борются со смертью, чтобы только присоединиться к нам. Мы должны их подождать.

Жуан погасил огни. Кубинцы опустились на землю, оперлись головой о бочки и снова замолчали.

Прошел час. Все сидели неподвижно как статуи, Но вот со стороны мола послышался треск веток и быстрый топот. Внизу среди прибрежных зарослей замелькал слабый огонек.

— Какие-то люди идут вдоль берега. Они направляются сюда… Мы погибли! — прошептал Жуан.

Кубинцы забились в угол и там, прижавшись к стене, задерживая дыхание, ждали. Шаги становились все яснее, Слышно было тяжелое дыхание приближавшихся людей. Вдруг они остановились.

Беглецы увидели, как фонарь поднялся вверх, и в тот же миг до них донесся протяжный свист.

— Это Нунец и Заморра! — радостно крикнул дон Эстебан.

Жуан поднес спичку к фитилям котелков, они вспыхнули ярким пламенем, и при свете их кубинцы увидели двух человек, входивших на пристань. Одежда их была изорвана в клочья, облеплена грязью и черной тиной. Широко раскрытым ртом они жадно хватали воздух, лица их были залиты потом, водой и кровью.

У Заморры, высокого пожилого негра, голова была обвязана окровавленным куском рукава, остатки которого висели на его плече. Чернобородый гигант Нуиец стоял твердо на ногах, но дышал с трудом.

— Друзья! — воскликнул Заморра при виде выбегавших навстречу кубинцев и рухнул на землю.

Все бросились приводить его в чувство.

— Мы уже думали, что это чужие.

— Что с тобой, Заморра? Ты ранен?

— Торнадо потопил наше каноэ, — сказал негр, открывая глаза. — Мы едва спаслись… Что за ночь… Нас выкинуло на берет около фермы Лорана…

— И вы шли оттуда пешком?

— Пешком, где было возможно. Где нельзя было итти по земле, шли по воде. Хорошо, что мы с Нунецом плаваем как рыбы.

— Вам надо переодеться, нельзя оставаться в мокром платье. Это верная смерть, — сказал дон Эстебан.

— Все пошло на дно вместе с каноэ и узлы, и припасы, и питьевая вода… Фонарик я спас, потому что он был перекинут у меня за спиной, — говорил Нунец.

Двое провожающих негров сняли с себя одежду и в одно мгновение сменили ее на лохмотья пришедших. Жуан Фернандец нашел среди хлама две пустых жестянки, налил в них питьевой воды из других посудин, достал из своего узелка и из узелков товарищей по нескольку печеных бананов и по горсти вареной кукурузы. Таким образом Нунец и Заморра были снабжены всем необходимым в дорогу.

— А теперь, братья, подадим друг другу руку в последний раз на этой земле. Вскоре мы увидимся как свободные люди, — торжественно сказал дон Эстебан.

Беглецы простились друг с другом и с остающимися.

Первым вполз в бочку старый седой негр. Бочку закрыли днищем. Раздалось несколько глухих ударов молотка, словно заколачивали гроб. Один за другим исчезали в бочках кубинцы. Наконец остались только Жуан и дон Эстебан.

Дон Эстебан обнял сына и тоже влез в бочку. Жуан сам закрыл днище его бочки и заколотил ее. Затем старый негр вошел в предназначенную для него временную тюрьму.

Окинув еще раз взглядом ряд призрачно белевших бочек, Рафаэль и четверо кубинцев двинулись в город.

Холодную ненастную ночь сменило утро, прозрачное, солнечное. Измятая ливнем трава снова поднялась, распустились на деревьях бутоны. Аромат апельсинов, лимонов и роз поднимался над городскими садами. Тучи ярких птиц носились со звонким щебетом. Большие цветистые мотыльки мелькали над травами словно летучие цветы. Солнце весело играло на сорванных крышах, на развалинах хижин, на изломанных заборах, на расщепленных поваленных деревьях.

Город едва пробуждался, когда в порту раздался пушечный выстрел, и «Нубия» бросила якорь, Это был старый морской пароход, видавший всякие виды. Находившийся посредине палубы пассажирский павильон первого класса придавал ему сходство с верблюдом. «Нубия» везла на черный материк дары европейской культуры — ром, джин, огнестрельное оружие, блестящие побрякушки, а возвращалась нагруженная различными дарами природы — черным деревом, слоновой костью, пальмовым маслом, какао, кофе.

Приход парохода — событие первостепенной важности в сонной жизни обитателей Санта-Изабель. Не прошло и десяти минут, как каменистая дорога к пристани уже была полна народа. Впереди шли рабочие-негры, срок работы которых на острове закончился. Они торопились на пароход, неся на плечах сундучки, наполненные различными товарами, выданными им в качестве заработной платы. От пристани к «Нубии» наперегонки неслись лодки чернокожих рыбаков; крикливые торговки везли на пароход кур, яйца и фрукты.

У пристани фактории стояли наготове две больших грузовых шлюпки. Несколько рабочих ожидали приказа грузить. Предусмотрительный агент выбрал среди своих рабочих молодых неопытных парней. Они-то уже наверное не заметят, что бочки будут гораздо легче, чем обычно. Они не задумаются над тем, почему Эдгерлей велел осторожно сносить их вниз, ставить на дно лодок и так же осторожно поднимать на борт.

За рабочих Грязный Давидка был совершенно спокоен. Но он не находил себе места при мысли, что дон Бернардо Ливарец может исполнить свое обещание и явиться на пристань.

К счастью, прощальный пир дона Рафаэля оказал такое сильное действие на неутомимого чиновника трех учреждений, что у него не было сил подняться с кровати, когда он услыхал выстрел «Нубии». Он вспомнил про вчерашнюю корзину вина, велел себе подать бутылку в постель, выпил несколько стаканов, пробормотал какое-то проклятие, повернулся на другой бок и захрапел.

Эдгерлей вздохнул с облегчением, когда последняя бочка очутилась в шлюпке. Он вскочил в свой ялик и помчался к пароходу. На палубе он уже застал дона Рафаэля. Молодой художник беседовал с капитаном «Нубии». Капитан Стирсон был полный мужчина с огромной седой головой и красным опухшим лицом. В этой куче мяса почта пропадали маленькие жестокие стального цвета глаза и небольшой вздернутый нос, но резко выделялись крупные рыжие усы, почти скрывавшие губы, и коротенькая огненная бородка.

Эдгерлей дружески поздоровался с капитаном и Рафаэлем.

— Мои шлюпки уже подходят, — сказал он, указывая рукой на две медленно приближающиеся лодки.