Николай Шпанов - Всемирный следопыт, 1928 № 11

— Который же, который из них?.. — нетерпеливо спрашивала себя девушка.

На Вегине должна быть широкополая светлая шляпа… Где же он? Неужели он забыл про Марину и спустился в каюту? Какой это для нее позор!.. Но нет, этого не может быть… И Марина все еще медлила уходить с балкона, не хотела поверить, что над ней могли так коварно посмеяться…

В третий раз взошло горячее солнце над серой скалой и осветило двух людей, осунувшихся и ослабевших от жажды и голода. На ночь они крепко связали друг друга ремнями от ружей, чтобы не упасть во время сна, который непреодолимо овладевал ими. Впрочем, это не был сон, скорее это было какое-то тяжелое забытье. Порою они открывали глаза и вздрагивали всем телом. Снопы белого света, шедшие от маяка, казались им страшными призраками… Восходившее солнце, по мере того, как оно поднималось, будило людей, мешало им снова забыться. Оба чувствовали, что этот знойный день будет для них последним. Их силы скоро иссякнут. Муки жажды были тем более ужасны, что под кручей попрежнему шумели волны… Им предстояла медленная, мучительная смерть. Несчастные были в этом так же уверены, как и черные орлы-могильники. Эти огромные питающиеся падалью птицы с утра стали удивительно смелы и до того низко кружили над скалой, что Вегин различал их злые хищные глаза.

Но что это?.. Странный протяжный звук раздался где-то глубоко внизу. Стрелков приподнял отяжелевшую голову и увидал вдали пароход, выходивший из бухты.

«Демьян Бедный» — тот самый пароходик, который должен был сегодня навсегда увезти их отсюда, сейчас пройдет мимо них. Если бы на пароходе могли их заметить!.. Но он пройдет слишком далеко от берега — по крайней мере, в километре.

— Развяжем друг друга, — предложил Стрелков. — Попробуем встать и будем махать рубашками.

— Ты все еще надеешься? — горько усмехнулся Вегин. — Ведь с парохода мы будем казаться точками, и даже если нас увидят, не поймут, что мы отрезаны… Слушай! — воскликнул он, оживляясь. — Помнишь наше пари?.

— Какое пари?..

— А девушка на маяке… Марина! Ты утверждал, что она выйдет на балкон с подзорной трубой…

— Она — там!.. — крикнул Стрелков, оглядывался на маяк.

Товарищи поспешно освобождали друг друга от ремней. Силы разом вернулись к ним. Нетерпеливо выхватывали они друг у друга бинокль и смотрели на маяк. Они видели девушку в белом с длинной трубою у глаз… Снова принялись они кричать, сколько хватило сил. Однако девушка не оборачивалась…

— Ах, если бы у нас был хоть один патрон! Марина наверное услыхала бы выстрел. В подзорную трубу она, несомненно, узнала бы нас и поняла бы, в чем дело…

Пароход приближался. Еще каких-нибудь двадцать минут, и он обогнет мыс. Тогда уже будет поздно. Надо во что бы то ни стало сейчас же обратить на себя внимание девушки!..

— Послушай, — сказал Вегин, которого внезапно осенила какая-то мысль. — Тот патрон, который дал осечку… ведь он цел?

— Конечно… Вот он. Но на что он теперь? Пистон совершенно попорчен.

— Да, но порох!.. В патроне есть порох… И если бы можно было как-нибудь воспламенить его, чтобы он взорвался, — Марина услыхала бы… и тогда…

Он не докончил. Стрелков спешно надрезал бумажную гильзу ножом. Он проворно снял с пояса пустую алюминиевую фляжку и всыпал в нее черный порошок из патрона. Затем он вынул трясущимися руками из кармана коробку спичек, нервным движением зажег несколько штук и бросил их в горлышко фляжки.

Громкий сухой удар раздался над пропастью. Стрелков судорожно прижал к губам опаленную окровавленную руку…

Вегин не смотрел на него. Он выронил бинокль и закричал, как полоумный:

— Услыхала!.. Услыхала!.. Марина смотрит на нас!.. — Он с остервенением махал шапкой и нервно хохотал… на скале увидали, как из ворот маяка выбежала женская фигура в белом. Марина опрометью бежала к ним.

— Милая… славная девушка! — шептали запекшиеся губы Вегина. Он оглянулся на товарища.

— Тебе больно? — участливо спросил он Стрелкова, глядя на его почерневшую кисть, с которой капала кровь.

— Пустяки! — улыбнулся Стрелков. — А все-таки я выиграл пари!…

Предварительные результаты литературного конкурса «Следопыта» будут объявлены в № 12 « Следопыта ». Окончательные же результаты — с распределением премий — в № 1 нашего журнала за 1929 год. Такая задержка вызвана огромным наплывом рукописей на конкурс (свыше 200).

В № 12 «След». будет помещен один из премированных краеведческих рассказов .

Рассказ Олега Цингер с рисунками автора

Помнится, это было на другой же день после нашего приезда в итальянский приморский городок.

Встав спозаранку, я избегал все улицы, площади и закоулки, осмотрел все одиннадцать памятников в честь различных итальянских героев, начиная с Христофора Колумба и кончая погибшими в недавнюю войну солдатами; полюбовался в городском саду на пальмы и другие южные растения; забежал в собор, где глазел на пестрые, мраморные стены и колонны и слушал орган; побывал в гавани, где приходили и уходили суда и шла постройка новой набережной; катался на лодке; купался в море; потолкался в шумной толпе на базаре.

Новых впечатлений было столько, что я совсем ошалел и, бухнувшись после позднего обеда на кровать, заснул, как убитый.

Проснулся я поздно вечером. Голова была точно в тумане, но спать не хотелось, и я пошел снова гулять по городу. У моря на площади было светло и шумно. У ярко освещенных кафе за столиками сидело много публики. У входа в маленький кинотеатр толпились мальчишки. Слышались смех, говор, музыка, свист, пение. Почти полная луна высоко стояла в небе и до далекого-далекого горизонта освещала море.

Я направился в сторону от моря и скоро по узеньким улицам дошел до конца города, откуда в горы между оливковыми садами шла, постепенна поднимаясь, каменистая дорога. Тут было совсем тихо: ни городского шума, ни морского прибоя; лишь кое-где не то жабы, не то медведки звенели тонкими голосками, похожими на серебряные колокольчики…

Среди теплой южной ночи я чувствовал себя, как в волшебном сновидении. Я шел по дороге и вдруг заметил, что навстречу мне движется странная фигура, то выступая на лунный свет, то скрываясь в тени деревьев. Неизвестно почему, мне почудилось в этой фигуре что-то страшное, зловещее…

Пройдя несколько шагов, я разглядел, что это был маленький сгорбленный старичок с большой корзиной за плечами. Он шел, опираясь на палку и перебирая маленькими кривыми ножками. Когда он поравнялся со мной и его глаза сверкнули из-под мохнатых седых бровей, мне стало жутко: взгляд старика показался мне злым. Глядя на меня, старик что-то пробормотал.