Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

– Как скажешь, – покорно ответил Гаврила, – сейчас я мигом принесу.

Это были последние слова и взгляд на мир Гаврилы. Баня вместе с брёвнами, через две минуты разлетелась по территории заимки, охватив огнём сложенные веники.

Милиция и ОМОН приехали вовремя. Взрыв они услышали за километр, до места заимки. Они вытащили из помещения вначале бичей, а после нашли задыхающихся в кладовке Колчака и Джагу. Фура лежал около входа в кладовку, с воткнутым в бок напильником, который на прощание оставил ему друг Кактус. Пепел крупными хлопьями витал в морозном воздухе, оседая на форму омоновцев.

…Колчак открыл глаза в больничной палате, ощутив на своей руке горячие капли слёз, и прикосновение нежной женской руки на его щеке.

Около него сидела Надежда.

– Я жив? – спросил он.

– Жив, что с тобой будет, – ответила она, – у тебя всего – навсего лишь сильное отравление и не больше.

– А, как Джага?

– Джага в сознании был, от госпитализации отказался. Он с ребятами у больницы на машинах стоят, ждут сведения о твоём здоровье. Сейчас я их обрадую. Мне врач сказал, что ты день, другой отлежишься, и тебя выпишут из больницы. Все лесные обитатели, кто пил водку, тоже здесь находятся. Фурко скончался на месте. Милиции предстоит ещё выяснить, сколько человек пострадало от взрыва. Ушёл один Ялымов, по кличке Кактус, у которого были погоны капитана милиции. В этой компании многие в органах работали раньше.

– Вот, такие они менты, – барбосы поганые, – проскрипел зубами Колчак.

– Они менты, но несостоявшиеся, их вовремя распознали.

– Все они одним миром мазаны, – сказал Колчак.

– Вовка, я теперь всё знаю, почему у меня к тебе тяга всегда неимоверная была.

Колчак смотрел на Надежду в полном сознании и твёрдой памяти:

– Надя, мы же с тобой с пелёнок росли вместе, учились одиннадцать лет в одном классе. Как же не будет тебя тянуть? И меня к тебе тянуло, а об остальных событиях, говорить не обязательно, – размеренным и отчётливым голосом сказал он.

– Нет, милый мой и родной Вовка. Говорить надо. Ты вот мне всегда, твердишь, что менты это гадость. А они, между прочим, тебе жизнь спасли. Не успев во время, я не знаю, что бы с тобой и со мной было. Ланин активное участие принимал в твоём спасении. Он просил меня, чтобы я с тобой поговорила, насчёт его пропавшего мотоцикла, говорит, что только ты ему сможешь помочь.

Вовка, устремил свой взгляд в потолок и сказал:

– Передай ему, что я не стол находок и не бюро добрых услуг. Я не могу знать, кто у нас в городе этим промышляет. А тебе Надя, я скажу. Самый лучший мент в мире – это ты. Остальные мне до фонаря.

– Спасибо братец мой хороший, – утирая слёзы носовым платком, говорила Надежда. – Меня переводят сразу после Нового года в уголовный розыск. Я как женщина с сегодняшнего дня от тебя отдаляюсь насовсем.

– Братцем ты меня ещё никогда не называла, – произнёс он, – и почему ты думаешь, что я от тебя отдалюсь. Я же тебе сказал, что ты самый лучший мент в мире.

– Да, да именно братец, – плакала она. – Я говорю тебе это в прямом смысле слова.

– Говори не загадками, а то я уже начинаю думать, что мы с тобой два одинаковых плода я от Колчина, а ты от моего деда гулёны, который на досуге любил заглянуть к одиноким женщинам. Для него чужой подол, это таинственный колодец с массой сюрпризов. Сам слышал, как он один раз произнёс эту фразу за рюмкой Ивану Романовичу.

– Нет, дорогой Вовочка. Сегодня я узнала, что я дочь знаменитой аферистки Нины Зарецкой, которая отравилась в этой больнице, когда появилась я, двадцать три года назад 19 мая. Она была верной и преданной марухой твоего дяди Захара Минина, – моего отца. И на свет я появилась благодаря, их внебрачной любви.

Он вспомнил фотографии, которые он нашёл в тайнике Захара. Там была женщина – лейтенант в форме ВВС. Его только осенило, что женщина и Надежда были одно лицо:

– Наверное Надя у тебя не правильная информация о маме? – Думаю ты должна быть больше похожа на неё. Хотя дядя Захар тоже мужчина был высшего качества! Поверь мне, – лучше меня его никто не знал. Ну вор в законе! Ну и что? В наше время это приравнивается как к депутату верхней или нижней палаты.

– Так какая жена должна быть у твоего депутата, – плаксиво сказала она, – конечно воровка на доверии или аферистка.

– Никакая! – по воровским законам.

Надежда, уронила платок на грудь Колчаку, и свои жгучие слёзы стала растирать ладонями рук.

О происшествии на заимке, где Колчак с Джагой чуть были не поджарены каннибалом Гаврилой и милиционером Кактусом, облетели весь город. Вовка уже задыхался, когда его бесчувственное тело омоновцы вынесли на воздух. После выпитого эметина Джага оправился быстро. Фура скончался с ржавым напильником в боку на заимке. Кактус, бывший капитан милиции, проткнул своему другу печень и сбежал в лес, где там сгинул бесследно. Искать его не стали, так, как уверенность быть смертельно обмороженным или разорванным дикими зверями в глухом лесу была велика. Не редко случалось, когда в сильные морозы некоторые охотники не справлялись с выходками вероломной природы. Когда их силы иссякали они ложились на снежную перину и уходили в вечный сон. И только по весне находили обглоданные тела горе – охотников. Так – как это были в первую очередь камышовые охотники, которые пренебрегали друзьями и ходили в одиночку по неизвестным тропам с большим запасом спиртного. После этого случая знакомые не давали проходу Колчаку с Джагой, выспрашивая подробности о лесных людоедах, но сами они толком ничего не знали, поэтому ответов интересующие люди не получали. Вовка Колчак, всю информацию черпал сам от Надежды. Она сказала, что самого Гаврилу в бане разнесло по кусочкам от взрыва, что собрать его было не возможно. То, что он занимался каннибализмом, это была самая натуральная чушь, хотя захоронения человеческих останков было откопано немало. Но это были бомжи, которым не смогли бы помочь, ни одни медики.

…Колчак, оправившись от лесного угара, в новогоднюю ночь сидел в кругу своей родни в их квартире, где за столом сидел дед Роман с бабкой, Иван с Мананой, Колчак с Полиной и мать. За столом не было только Августа со своей Люсей и Серого. Они находились на Домбае.

Вовка долго и вопросительно смотрел в сторону деда:

– Дед, а ты, почему такую тайну хранил от меня, зная, что Надька наша родственница.

– Нет, внучёк, что именно она твоя сестра мы никто не знали. Знали только одно, что у дяди Захара имеется ребёнок, а кто он нам это было неведомо. Это хранилось в глубоком секрете, от всех нас. Даже Захар не мог узнать, кто у него был ребёнок. Догадки были только у нашего Ивана и Мананы, и то после смерти Захара.