akchiskosan - Рики Макарони и Клуб Единства

Между тем Эльвира добилась благословения завуча. Ее хитрая тактика, описанная вездесущей Дорой, стоила того, чтобы поучиться. Она потащила с собой Марка и позволила ему полчаса излагать свою точку зрения, позволила профессору себя отругать, а потом, когда напарник и завуч сочли разговор оконченным, вдруг резко нажала на их патриотические чувства, напомнив, как долго Ники притеснял родной “Слизерин”. В конце она заявила, что будет отстаивать честь колледжа даже одна, и вспомнила свою тетю, которая в свое время была такой же старостой и активно поддерживала хор. Учитывая, что в те далекие времена “Слизерин” за данное объединение не потерял ни одного балла благодаря дипломатично составленным текстам, о чем Эльвира также напомнила, и способствовал объединению колледжа, чего так не хватает сейчас, профессор сдался. Но поставил условие, что она будет очень тщательно отбирать тексты песен. Теперь Эльвира забраковывала все, что к ней попадало.

-Вы — слизеринцы! У вас должен быть тонкий вкус! — возмущалась она. — Обозвать дураком — это ничего не сказать. Красиво надо! Хотите повторения прошлогоднего?

Френк Эйвери, которого она держала секретарем, краснел при каждом упоминании на радость своему брату.

Однако Рики не ожидал, что мания Эльвиры будет иметь для него какие-нибудь последствия.

Каким-то образом все это докатилось до ушей Филипса.

-Кажется, “Слизерин” исподтишка замышляет что-то против “Гриффиндора”? — спросил он на гербологии.

-Нет. Мы будем жалить в открытую, как Ники Боунс, — сказал Рики.

В тот же день эта фраза облетела всю школу и стала лозунгом “Слизерина”.

-Почему только на словах? — осклабился Тони.

-Тони, чего тебе надо? — взорвался Джордан. Уизли последнее время старался не высовываться, что было понятно при его разносторонних родственных связях, которые не все в “Гриффиндоре” бы одобрили.

-Поддерживаешь слизеринских змей? — фыркнул Филипс. — Будешь играть за них или за нас?

-Чего? — Рики показалось, что он ослышался.

-Рискнете играть с моей командой? Эйвери — раз плюнуть, но я докажу, что в квиддич умеют играть только гриффиндорцы, Ники прав, твоему “Слизерину” пока просто везет, и нечем тут гордиться...

Так было заключено новое пари непонятно на что.

Услышав о новом матче, Дик рассеянно кивнул, а Эди тут же начал ругаться с Артуром на предмет того, что гриффиндорцы всегда выдумывают приключения на чью-нибудь невинную голову.

-Стоило связываться! Ему лишь бы в какой-нибудь квиддич поиграть, потому что место в команде ему не светит, и вообще интересно, где он возьмет метлу, — разорялся Эди.

-Нет, ему важен не квиддич, а публика, — сказал Рики.

-Опять ночные тренировки, — вздохнул Лео.

Ральф молчал; фанатичное сияние, исходящее от его лица, говорило лучше всяких слов.

Рики успел забыть, какое это удовольствие — парить в ночном небе. Теперь, когда он разобрался с Эйвери, еще победить Филипса, и большего от этого года желать нельзя. К тому же благодаря тренировкам гриффиндорцы отвлеклись от слизеринской акции.

Между тем матч “Равенкло” — “Слизерин” должен был состояться через две недели после пасхальных каникул, а каникулы буквально висели на носу. Эльвира впала в истерику, поскольку до сих пор не нашлось ни одного достойного шедевра, способного утереть нос Ники. Немногие болваны, взявшиеся за перо, писали очень грубо, в основном же творцов было мало, и не помогал даже солидный призовой фонд, переваливший за сорок галлеонов.

А Рики принимал решение о проведении каникул. Он мог поехать домой, и общаться с отцом и миссис Дуглас, поскольку мама уехала на гастроли, а Пит — на какую-то конференцию. Лео настойчиво приглашал его к себе, поскольку родители выразили желание познакомиться с Рики, которого, судя по прошлому году, считали хулиганом. Можно, конечно, и остаться в школе, но замок Рики надоел, а дома у Лео благодаря обширной библиотеке также можно было сделать домашние задания. На одной рыбалке Рики окончательно решил в пользу предложения Лео.

Делать на мостике всегда было нечего, но редко доводилось скучать. Дик имел привычку рассказывать что-то из истории магии, так как много читал. Это звучало куда лучше лекций профессора Биннза, которые одни были способны отбить всякий интерес к его предмету у всех, как раньше ошибочно считал Рики. Однако Дик и тут был не как все ученики. Как-то Лео сказал, что у него дома куча пыльных занудных книжек, Дик заинтересовался, тогда Лео пригласил и его. Когда Дик согласился, Рики автоматически последовал его примеру.

До каникул Артуру пришли письма от дядюшек по поводу слизеринского хора. Мистер Рон Уизли был краток и нелюбезен. Зато мистер Малфой заливался соловьем на пяти страницах, удовлетворив их любопытство более чем исчерпывающе, описывая и репетиции, и все мысли, какие у него возникали, и сам процесс творчества песен, которые сочинял лично, и какие были рожи у гриффиндорцев; и лишь в конце выразил надежду, что племянник здоров. Артур не ожидал такой откровенности, но милостиво согласился зачитать вслух для интересующихся своей историей слизеринцев. Дик почему-то тоже оказался неравнодушен, в очередной раз удивив Лео.

Тренировки продолжались через день, поскольку матч был перспективой очень отдаленной. Эди настаивал по новой распределить роли, но Артур хотел оставаться вратарем, поскольку утверждал, что много чего знает от дяди Рона. И Рики не мог не признать, что у него получается, как будто бы даже без особых усилий.

Стало ясно, что Селена в качестве седьмого игрока отпадает, и не потому, что не хочет подвергать себя риску. Ральф и Эди с некоторой неловкостью, но единодушно постановили, что нет смысла принимать человека, который играет заведомо плохо. Лео предложил переговорить с Генри Флинтом, но не сейчас, а после каникул, потому что тот мог проболтаться, а профессор Снейп все еще был настроен неблагосклонно. Артур Уизли настоял на том, чтобы остаться вратарем, для Флинта оставили место загонщика, пять бумажек поместили в шляпу Рики.

— Обожаю неизвестность, — сказал Ральф, достал бумажку и скривился: — Фи, опять “загонщик”.

— Не возмущайся, значит, так надо, — сказал Эди и вытащил “охотника”.

— Что ж, в этом качестве вы себя проявили на все сто, — сказал Лео.

— Тогда, может, так все и оставим? — предложил Дик.

Рики совсем не хотел, ролью загонщика он был сыт по горло.

— Твой ход, Дик, — сказал он.

Равенкловец спокойно вытянул жребий, развернул, прочел, да так и остался стоять столбом.

— Что такое? Я вроде по-английски написал, — удивился Рики.

Дик медленно поднял голову, оглядел товарищей с невыразимым трагизмом, и без всякого выражения прочел: “ловец”.