Николай Васильев - Три жизни одного из нас (litres)

– Кастрюля у меня занята супом. А своей ты ведь не обзавелся? Могу согреть лишь кофейник…

«Неужто ты все время такой? – опять затосковал Карцев. – Как же с тобой уживаться на этих шестнадцати метрах?». Вслух же сказал:

– Согласен. Была ведь у нас перед выездом баня…

В умывальнике он, пользуясь дневным отсутствием большинства жильцов, ополоснулся практически полностью, долго брился и затем критически разглядывал похудевшее мальчиковое лицо в стенном зеркале. Здесь же переоделся в цивильное, вновь оглядел себя и остался доволен: поле явно пошло на пользу, убрав наметившиеся было телесные излишества.

«Пожалуй, я и Леннону этому долбаному смогу внешне соответствовать. Интересно, из какой "альма матер" он выпорхнул?»

Впрочем, в комнате того уже не оказалось и, немного в ней потолкавшись, Карцев, как и планировал, отправился в гости к Степановым.

Вернулся он поздно вечером, прилично поддатый, но вполне себя контролирующий и в благодушном настроении: своих друзей повидал, все приключения полевые им живописал, ответные воспринял, и вместе они пришли к выводу, что жизнь по-прежнему прекрасна и удивительна, а теперь, когда они воссоединились, станет еще лучше… Между прочими новостями ему сообщили, что «любви» с Тамарой Иосифовной опасаться больше не придется, так как эта дама летом неожиданно для всех вышла замуж за новоприбывшего стоматолога Викентия. Правда, опешивший Карцев не сразу осознал свое счастье и какое-то время сидел смурной, может даже злой.... Но все-таки отмяк, заулыбался: действительно, мало ли баб интересных живет на свете, до которых далеко-о вульгарной комендантше, нимфоманке хреновой… Даром, что у нее соски с карандаш, губы горячие и очи библейские…

Несмотря на поздний час, навязанные ему соседи не спали, о чем-то оживленно споря. Впрочем, при появлении Карцева спор прервался.

– Хай! – благодушно приветствовал их «старожил». – О чем гутарим, селяне?

Как он и ожидал, Протоиреев его слова проигнорировал, но осмотрел зорко. Зато другой сосед, прямо-таки эталонный молодой специалист – румяный, пухлогубый, ясноглазый, мягкотелый, очень похожий на большого плюшевого мишку – встретил его вполне доброжелательно:

– Хай! Вот разбираем с Владимиром отличия вулканитов островодужных и активноокраинных. Не хочешь поучаствовать?

Карцев внутренне мгновенно подобрался, хотя маску благодушия сохранил:

– Ну, я не больно силен в петрологии… Читал где-то – то ли у Миясиро, то ли у Митчела с Гарсоном – что для островных дуг более характерен натровый тип вулканизма, а для активных окраин – калиевый…

– А я что тебе говорил? – обратился к Протоирееву молодец. – По калию и натрию вполне можно диагностировать генезис вулканогенно-осадочных комплексов. Тогда все казусы, происходящие с твоей флорой, удастся объяснить…

Однако Протоиреев промолчал.

– Там, вроде, не так все однозначно, – опять встрял Карцев. – Указанная закономерность верна статистически, но в конкретных случаях может и сбоить. Ведь описаны некоторые океанические вулканы, продукты извержения которых в каждой фазе резко различны по типу химизма.

– Это, по-моему, характерно не для дуг, а обособленных океанических островов, – неуверенно возразил пухлогубый.

– Увы, я читал как раз о вулкане из классической дуги Тонга, – добил его Сергей Андреевич. – Впрочем, на активных окраинах вулканы ведут себя, кажется, стабильнее. Но и тут голову и даже руку на отсечение не дам, поскольку вулканизмом занимался походя.

– Значит, все-таки занимался? – встрепенулся ясноглазый. – А где?

– В самой известной горнорудной области СССР, на Урале. Как раз в его медном поясе, локализованном среди натровых, а стало быть, островодужных базальтов и риолитов. Правда, местные геологи мои робкие речи об островодужном происхождении уральских руд пресекали на корню, относя их в разряд нервной горячки…

– А здесь, думаешь, по-другому?! – закипятился румяный. – И слушать о геодинамике не хотят! По-ихнему выходит, что вся теория тектоники плит – это идеологическая диверсия буржуазных псевдоученых, направленная на подрыв социализма и материализма! Будто и нет в СССР докторов и академиков, поддерживающих эту блестящую идею!

– Ну, я вижу, ты геодинамист ярый. Это в каком-таком вузе геодинамика сейчас в почете?

– В МГУ, – веско приложил вчерашний студент. – Я учился в группе тектонистов у академика Хаина.

– О-о, брат! – уважительно-снисходительно закатил глаза Карцев. – И он послал тебя теперь в массы, нести свет геологической науки сибирским туземцам?

– Да ну, – отмахнулся плюшевый. – Просто я из Тулы, в Москву работать не наездишься. Вот и двинул по распределению…

– А что ж не в какой-нибудь филиал Академии наук?

– Не было, видать, в них разнарядок. К тому же Хаин считает, что пора внедрять геодинамику в практику геологического картирования – а им-то не филиалы АН занимаются, а экспедиции Мингео СССР…

– Логично. Ну, пожелаю нашему теляти здешних волков переесть. Как же величать будущее светило М-ской геологосъемочной экспедиции?

– Москвин Дмитрий. Можно просто Митяй или Митрич – так обычно в группе и звали.

– Значит, хитрый Митрий.... Да еще Москвин.... Я тоже учился в Москве, но – во МГРИ. Работал на Урале и Русской платформе, а с июня сего года – геолог Борисихинской партии. Годков же мне тридцать стукнуло.

– В тридцать лет жены нет и не будет, – неожиданно каркнул Протоиреев.

– Есть у меня и жена и сын, – отрезал Карцев. – Но она пошла в загул, а я полетел сюда, к вам в зубы. Надеюсь, вопросов больше нет? Тогда давайте тушить свет – завтра еще на работу…

Выйдя наконец из экспедиционного автобуса, курсировавшего утром и вечером между Криволучьем и М-ском (полупустой летом он оказался по осени переполненным), Карцев стал вращать руками и корпусом, разминая деформированное тело, но тут его хлопнул по плечу Митяй:

– Ты в пинг-понг или бильярд играешь?

– И в то и в другое помалу.

– Ну, так подтягивайся в обед на второй этаж, пару с тобой организуем – если ты ничего против не имеешь.

– А Владимир, стало быть, имеет?

– О, у него другие интэрэсы: он в обед круги по окрестным улицам нарезает, для поддержания спортивной формы. Заодно книжный магазин посещает периодически и что-нибудь да выудит. Вечером присмотрись к его полке…

– Да что-то он ко мне не благоволит…

– Он со всеми так, но это для виду. Вообще-то он вполне контактный.

– Ну-ну. Что ж, до обеда.

И Карцев двинул в сторону комнаты с табличкой "Борисихинская партия".

Здесь уже толклись почти все геологи-полевики, но сильно преображенные: посвежевшие, молодцеватые, переодетые и на вид сугубо городские. Не было только женщин, которых начальник отпустил прихорашиваться до понедельника. Попеременно все делились своими домашними обстоятельствами, впечатлениями от города, от теле– и газетных новостей, пили чай и кофе, а в целом ожидали машин с грузом полевого снаряжения и личных вещей, заночевавших в Криволучьи. Разнообразие внес ходивший с утра по начальству Аркадий Алексеевич: