Николай Васильев - Три жизни одного из нас (litres)

– Ну-у, панове и паненки, как идет процесс познания Борисихинской площади? Много месторождений без меня наоткрывали?

Все заулыбались (Карцев – пока недоумевая), а старожилы обступили бывшего шефа:

– Да нет, Казимирыч! Они, видно, все попрятались, тебя дожидаются! А может, в Алжире вынырнули? Ты, говорят, там вовсю развернулся?

На голоса из своего кабинетика вышел и Кривонос, тотчас обменявшись с Лещинским крепким рукопожатием;

– Ты насовсем, Станислав Казимирыч? Или алжирцы без тебя своей Сахары уже не представляют?

– Не знаю, не спрашивал. Это мне свою будущую жизнь без Сахары трудно представить. Но придется: мой контракт в "Зарубежгеологии" давно просрочен. Так что вернусь опять в тайгу. Между прочим, о ней я там немало тосковал. Вот если бы в Сахару с ее интереснейшей геологией и шикарной обнаженностью – да наши тенистые леса с журчащими речками!

– Ага. И тогда через скорое время – прости-прощай, шикарная обнаженность!

– Это точно. Видимо, верно, что в жизни не может быть полного совершенства.

– Если ты это на предмет сочетания обнаженности и тенистости, то оно имеется в наших горах на юге.

– Да, но в Сахаре есть еще плюс: там почти ровно и везде можно проехать на джипе…

– Так чем ты там последнее время занимался?

– Составил им металлогеническую карту Западного Ахаггара в масштабе 1:500000.

– Ого, не хило! Чем же думаешь заняться здесь – после таких обобщений?

– Не знаю. Что начальство предложит.

– Так ты в верхних кабинетах еще не был?

– Нет, сразу поближе к народу, к вам то-есть…

– Тогда давай подробности своего экзотического вояжа…

Карцев слушал рассказы Лещинского с жадным любопытством, иногда решаясь на тот или иной вопрос. С не меньшим любопытством он разглядывал этого пятидесятилетнего удачливого геолога, под руководством которого в окрестностях Борисихинска было обнаружено крупное месторождение марганца и ряд перспективных проявлений железа, хромитов, никеля, меди и редких металлов. Он же стал основным автором легенды их региона и его геологических карт масштаба 1:200000, которые они теперь детализировали. Словом, его деятельность определила на долгие годы работу геологов последующих.

Он ему определенно нравился. Оживленный, энергичный, быстро схватывающий информацию и ее суть, мгновенно отыскивающий нечто аналогичное из своей практики, Станислав Казимирович был достоин своей почти легендарной славы. При этом он совершенно не чинился, не давил авторитетом и с каждым собеседником был максимально тактичен. На его фоне резковатый Аркадий Алексеевич казался чересчур прямолинейным, однозначным, даже моментами недотепистым. Вообще же при всей тактичности одного и природной резкости другого было заметно, что это разговаривают Учитель и Ученик. « Значит, теперь их стало двое, – нахмурился Сергей Андреевич. – И перестройка легенды, задуманная мной, вряд ли сможет состояться… А если за эти пять лет Лещинский сам созрел для перемен?»

Дождавшись, когда в разговоре стал ощущаться спад, Карцев спросил:

– Станислав Казимирович, Вы, вероятно, в Алжире с французскими геологами контактировали?

– Конечно. С одним, Арманом Фуше, даже подружился. Он каждую зиму приезжал в Сахару и некоторые маршруты мы проводили совместно. Арман говорил, что прямо влюблен в эту пустыню, но ужасался, что мы работаем там и летом…

– А какой тектонической концепции он придерживался? Французы ведь одними из первых восприняли тектонику плит?

– Да, он тоже геодинамист, но умеренный. И я с ним во многом был согласен. Мы выделили в Ахаггаре рифейскую зону спрединга, образования пассивной окраины, коллизионные гранитоиды…

– В таком случае, что Вы теперь думаете о тектоническом строении Борисихинской площади?

Не ожидавший такого поворота беседы авторитет на мгновение смешался, а Кривонос недоуменно раздражился и уже хотел осадить ретивого новобранца, но Лещинский его опередил:

– А ведь действительно, некоторое сходство геологической ситуации между Западным Ахагггаром и нашим регионом есть: похожи и вулканиты и гипербазиты, да и метаморфиты многие… Вы что же, как-то знакомы с геологией Ахаггара?

– Совершенно незнаком. Услышал впервые от Вас. Но с геологией Борисихинской площади успел отчасти познакомиться. И если рассматривать ее с позиций геодинамики – чего никто еще не делал – то, по-моему, здесь обнаружатся фрагменты и пассивной окраины и океанической коры и даже островной вулканической дуги…

– Ого, какой прыткий! С кем имею удовольствие беседовать?

– Это Карцев, наш новый сотрудник, – бесцеремонно вмешался начальник партии. – Работает без году неделя, до сих пор все больше молчал, а тут на тебе, решил произвести революцию: кора, дуга, пассивная окраина…

Карцев побагровел, но не проронил ни звука. За него вступился маститый визитер:

– Напрасно ты так, Аркадий Алексеич. Геологи разные бывают: один годы в фактический материал вникает и без особых успехов, а другому достаточно час-другой ситуацию поанализировать, чтобы в ней разобраться… В общих чертах, конечно. Возможно, геолог Карцев принадлежит ко вторым. Его бред достаточно фантастичен, чтобы в нем оказалось зерно истины…

Он хотел было развить тему, но зазвенел телефон, Аркадий Алексеевич взял трубку, и все замолчали.

– Да, – ответил он кому-то. – Да, у нас. Хорошо, я передам.

И сказал Лещинскому:

– Вас ждет главный геолог. Вы, Станислав Казимирович, личность слишком известная, чтобы войти в экспедицию незаметно…

Дождавшись, когда за бывшим шефом закроется дверь, Кривонос с грозой на челе оборотился к Карцеву:

– Это что еще за самодеятельность? Какое право ты имеешь лезть в геотектонику, если непосредственно ею не занимаешься? Я тебе поручил разбираться с полезными ископаемыми – вот и разбирайся! Неужели непонятно, что обсуждать вопросы, находящиеся вне твоей компетенции, некорректно?

– Вот как! – тоже вскипел Карцев. – Значит, геолог, изучающий закономерности распространения различных руд, не должен интересоваться их привязкой к тектоническим структурам? Это что-то новое в учении о полезных ископаемых! А я-то, наивный, полагал – вместе с Билибиным, Магакъяном, а также Гарсоном и Митчелом, – что именно тектоническая позиция определяет локализацию большинства месторождений!

И видя явную растерянность начальника, добавил уже спокойнее.

– Вообще-то я сам хотел на-днях подойти к Вам с предложением о пересмотре сложившихся представлений по структуре нашей площади, то есть попытаться судить о ней с позиций новой глобальной тектоники…

– Новая тектоника! – опять разразился Аркадий Алексеевич. – Теперь всякий норовит о ней толковать! Но как дойдет до интерпретации конкретных геологических данных – такую галиматью несут, что уши вянут!