Николай Трублаини - «Лахтак». Повесть

Когда на мачтах засветились фонари, оба сразу поднялись и двинулись напрямик к пароходу. По не прошли они и ста шагов, как над «Лахтаком» вспыхнула ракета. Она поднялась так высоко, что, казалось, поравнялась со звездами. Несколько секунд в небе ярко горела новая звезда. Но вот она метеором покатилась вниз и рассыпалась блестящими искрами.

За первой ракетой полетела вторая. Одновременно к охотникам долетели звуки выстрелов.

- Неужели они думают, что мы не видим топовых? - удивился Степа.

- Ну, вот еще, расстрслялись… - засмеялся Вершемет.- Из дробовика и нагана. Но… - он помолчал. - Здорово бухает. Наверно, стреляют холостыми с двойным зарядом. Беспокоятся, что заблудимся. Если бы не встреча с этим незнакомцем, вероятно, попало бы нам от Кара па орехи за такое опоздание. А впрочем, чтобы они не волновались, давай и мы сделаем несколько выстрелов.

И снова осторожно положили они незнакомца на лед. Степа снял ружье. Но прежде чем выстрелить, обернулся назад и глянул в сторону острова. Там он увидел огни.

- Дядя Юрий! - крикнул юноша. - Это не нам пускали ракеты! Смотрите!

Удивленный охотник повернулся в ту сторону, куда показывал Степа. Увидев огни, он опустил ружье, которое только что поднял для выстрела.

Четыре огня горели, словно костры военного лагеря.

- А это еще что?.. Гм-м… Понимаю: в этом, очевидно, разгадка, откуда этот человек. Видно, его товарищи зажгли огонь, а наши заметили и стали ракеты пускать.

Но хотя огни и показывали, что на острове есть люди, они еще ничего не объясняли - кто эти люди и откуда они взялись. Поэтому любопытство Вершемета и Степы возросло еще больше. Они не могли быстро идти, чтобы немедленно присоединиться к экипажу «Лахтака», который, очевидно, принимал меры, чтобы связаться с людьми на острове.

- Слушай, паренек, - обратился Вершемет к юнге. - Ты был прав, когда предлагал позвать с парохода помощь. Вдвоем мы долго будем его нести. Давай сделаем так: ты беги на пароход, скажи о найденном незнакомце и позови людей помочь мне. Там есть мои нарты. Тяните их сюда, а я посижу здесь.

- Есть! - ответил юнга и быстро направился к пароходу.

- Да смотри не заблудись, - крикнул ему вслед Вершемет.

Но заблудиться юнга не мог. Это ясно было и старому охотнику. На мачтах светились топовые огни. Одна за другой взлетали вверх ракеты. Раздавались выстрелы. Вскоре на льду возле парохода вспыхнул костер. Вершемет видел, как на фоне костра чернели фигуры моряков.

Охотник наклонился над незнакомым человеком. Дыхание его ослабело, по он был жив и изредка еле слышно стонал.

Вершемет закурил папиросу и начал сгребать вокруг человека снег, чтобы тот не замерз и не простудился. Да он и сам согрелся от этой работы. Время от времени он посматривал то на огни на острове, то на костер возле парохода и думал о том, кто же это на острове… Может быть, там находится какая-нибудь станция? Но как мог, в таком случае, Кар говорить, что это совсем неизвестный остров? Может, что-нибудь испортилось в штурманских инструментах, и люди, очутившись возле Новосибирских островов, сами не знают, куда их занесло? А возможно, какой-нибудь пароход тоже зимует близ этого острова? Пароход с исправной радиостанцией и радистом, который сможет завтра же сообщить о «Лахтаке» в Архангельск? Такое предположение было особенно приятно нашему охотнику.

Однако, присматриваясь к человеку, лежавшему у его ног, он все более удивлялся его одежде и чертам лица. Незнакомец, по его мнению, не был ни русским, пи немцем, которые чаще других встречались Вершемету.

«Неужели иностранец: немец, англичанин, американец?» - угадывал охотник.

Начал рассчитывать, когда должен вернуться Степа с подмогой. Выходило, что уже пора. Чтобы помочь найти себя, он несколько раз выстрелил. И вот в ответ откуда-то издалека послышалось несколько выстрелов. Стреляли с берега. Стреляли из нескольких ружей.

- Ого! - сказал сам себе охотник.-Они хорошо вооружены.

В это время совсем близко кто-то крикнул: - Го-го-го! Вершемет! - И через несколько минут четверо моряков в сопровождении Степы появились с нартами перед охотником.

На льду в нескольких метрах от «Лахтака» пылал костер. Тут распоряжались Торба и Лейтэ. Первый, экономя топливо, спорил за каждое полено, а второй, наоборот, тащил в огонь все, что можно было, лишь бы ярче горел костер. И как ни доказывал механик, что топлива у них очень мало, боцман на это не обращал внимания. Лейтэ хотел, чтобы на острове хорошо был виден их огонь.

Кар хотел немедленно послать разведку, но должен был подождать, пока возвратится Вершемет с моряками, которых он послал с юнгой. Сообщение Степы о том, что они нашли на льду человека в бессознательном состоянии, не очень удивило его. Если бы не огни на берегу, то это показалось бы ему, конечно, чрезвычайно странным. Но теперь он убедился, что на острове Лунной Ночи были люди. Правда, как попали они туда-этого он понять не мог. Ведь район, где находился «Лахтак», никогда еще ни один пароход, пи один самолет не посещал. В Архангельске Кар ничего не слыхал о том, чтобы туда посылали какую-нибудь экспедицию.

Штурман удивлялся и тому, что на острове оказалось возможным разжечь такие большие костры. Очевидно, там нашлось немало плавника. Удивительно также, как быстро он разгорелся. Особенно казалось ему странным, что пламя иногда вспыхивало, словно в него подбрасывали сухую солому.

Из темноты послышался гул голосов, и вскоре на льдине возле костра показались моряки с Вершеметом. Нарты шли пустыми. Неизвестного, который все еще оставался в бессознательном состоянии, Павлюк нес на руках, как ребенка. Огромная сила позволяла ему легко нести человека весом не меньше шестидесяти пяти-семидесяти килограммов. Кочегар взял его на руки, так как на нартах везти его без толчков нельзя было.

Незнакомца внесли в кубрик и положили на койку. Запара, будучи немного знаком с медициной, открыл ему рот и влил несколько граммов спирта. Затем с помощью моряков раздел его. На теле было несколько ран. Запара смазал их йодом, наложил вату и перевязал бинтами.

Установив, что незнакомец вывихнул себе правую ногу и левую руку, гидролог сразу же стал их вправлять. Он сделал это так умело, что ему могли бы позавидовать многие опытные врачи-специалисты.

Не прошло и сорока минут, как неизвестный, весь забинтованный, лежал уже на койке; кочегар Ковягин стал ухаживать за ним.

Вскоре у больного появилась температура и он начал бредить. Он произнес несколько слов, но никто их не понял Это был иностранец, но не англичанин, не немец и не француз, так как говорил на каком-то ином языке. Кар знал английский и немецкий языки, Запара - французский, но они не поняли иностранца.