Иван Гурьянов - Черная книга

— То же самое можно сказать и в отношении наружности, — с горьким смехом добавил Коттер.

— Итак, я решил, — продолжал ученый, — познакомиться с вами и просить вашего содействия при моих опытах.

Еще Коттер не успел дать никакого ответа, как вдруг карета остановилась.

— Вот мы уже и прибыли, — воскликнул Гарген, открывая дверцу экипажа. — Да, мы уже находимся в Монки-Гом, в Центральном парке.

Несколько минут спустя они стояли перед воротами, которые, казалось, служили входом в большой сад.

Профессор пошарил в кармане и вынул большой ключ, при помощи которого открыл ворота.

Сделав несколько шагов, Коттер увидел перед собой небольшую виллу, имевшую призрачный вид во мраке ночи.

Профессор опять открыл широкую дверь, и оба человека проникли внутрь здания.

Легким нажатием кнопки профессор зажег несколько электрических лампочек.

— Прежде всего, мой дорогой друг, — сказал Гарген, направляясь к шкафу, — давайте выпьем с вами по стаканчику шерри, а затем я позабочусь о приготовлении закуски.

После того, как вино было выпито, профессор вынул из шкафа разные закуски и с гордостью гостеприимного амфитриона поставил их перед Коттером.

Наконец, трапеза была окончена.

— Ну, а теперь, — сказал Гарген, с довольным видом похлопывая себя по животу, — я поведу вас к своим питомцам.

Коттер ответил знаком согласия.

Профессор снова открыл дверь, через которую они еще недавно вошли в комнату.

Вступив в коридор, Гарген открыл другую дверь и ввел своего гостя в большую комнату, из которой вела лестница во второй этаж.

Взобравшись наверх, профессор нажал ручку двери, и когда Коттер переступил порог этой комнаты, то ему в нос ударил резкий неприятный запах, который обыкновенно, ощущается вблизи клеток животных.

Оба человека находились в комнате, которая была перегорожена на две части посредством толстой железной решетки.

Когда вспыхнул свет электрических лампочек, то из-за решетки послышался свирепый рев, который, однако, тотчас же прекратился по одному слову профессора.

Это были три великолепных экземпляра редкой породы обезьян, которые называются гориллами.

— Ведь вы говорили мне о четырех обезьянах, — обратился Коттер к ученому, — но я вижу здесь всего только трех горилл.

— Эта порода обезьян, — ответил Гарген, — недолго выдерживает на чужбине. Два дня тому назад у меня околел великолепный экземпляр самца-гориллы. Вы можете видеть, как удручены эти животные.

Профессор, казалось, был прав, так как, действительно, животные с печальным видом блуждали по клетке.

— Теперь же я перейду к цели моего приглашения, — обратился Гарген к артисту, — и буду просить вас, м-р Коттер, оказать мне дружескую услугу.

— Чего же вы требуете от меня? — спросил Коттер.

После некоторого колебания профессор ответил:

— Я снял шкуру с погибшей гориллы и так тщательно ее препарировал, что не представляется никакой опасности одеть на свое тело эту шкуру.

Итак, я буду вас просить, м-р Коттер, одеть на свое тело шкуру обезьяны. Затем я загримирую ваше лицо, и вы войдете в клетку обезьян.

Ничего не возразив на это, Коттер последовал за профессором в соседнюю уборную.

Там совершилось преобразование человека в обезьяну.

Когда же артист после того взглянул на себя в зеркало, то отшатнулся назад с криком ужаса и удивления.

Из зеркала на него глядела огромная страшная обезьяна, вид которой наводил ужас.

— Неужели же это я? — воскликнул он.

Ученый кивнул головой с довольным видом.

— Идем же теперь, — сказал он. — Мне интересно видеть, как встретят вас обезьяны.

С этими словами он открыл дверь в соседнюю комнату и подвел Коттера к клетке.

Со стороны обезьян послышался яростный рев.

— Вперед, друг мой, — прошептал Гарген артисту. — Входите в клетку. Ничего не бойтесь — я буду стоять здесь с оружием в руках.

Артист смело направился к входу в клетку и твердой рукой открыл дверь.

Обезьяны приблизились к переодетому артисту и стали его обнюхивать. Но, к удивленно Коттера, животные, казалось, не замечали, что имеют дело с переодетым человеком.

— Великолепно! — воскликнул профессор Гарген. — Посмотрим теперь, как им удастся опровергнуть теорию Дарвина…

Профессор не успел закончить своей речи. Он онемел от ужаса, когда увидел сцену, которая разыгрывалась теперь в клетке.

Три обезьяны вдруг накинулись на артиста и повалили его на пол.

Профессор слышал призыв на помощь этого человека, но не решался стрелять, боясь поразить выстрелом самого артиста.

— На помощь… на помощь! — слышалось из-за решетки. — Ах!.. эти звери!.. стреляйте же!

Крик несчастного человека перешел в слабое хрипение.

Гарген поспешил к двери. Его рука уже касалась дверной ручки, как вдруг, его остановил странный звук, раздавшийся из клетки.

— Животные рассвирепели, — сказал он себе. — Я должен поспешить, иначе они совершенно растерзают тело Коттера.

Но когда Гарген стоял уже на пороге, то он вдруг задрожал, испустил крик и попытался быстро захлопнуть за собой дверь. Он ясно услышал, как раскрылась дверь клетки.

Но прежде, чем он успел переступить через порог, две сильные руки охватили его тело и опрокинули его на пол.

При свете электрических лампочек Гарген увидел перед собою искаженное яростью лицо безумного Коттера с глазами, налитыми кровью.

На следующее утро профессор Жюль Гарген был найден убитым в своей вилле, в Центральном парке.

Над его телом печально сидели, издавая жалобный вой, три его гориллы.

В известиях французской академии наук, членом которой состоял Гарген, появилось следующее сообщение:

«Профессор Гарген пал жертвой научной любознательности. Его растерзала одна из обезьян в припадке ярости. Невозможно установить — которое из трех животных умертвило его, так как ни на одной из обезьян не было найдено следов крови».

В роскошно убранном кабинете мэра Нового Орлеана сидели два господина и молодая красивая дама, занятые важным разговором.

— Это ужасно, м-р Форстер, — обратилась молодая дама к мэру. — В продолжение двух месяцев случилось одиннадцать убийств! Если бы я не имела здесь перед собой протокола, то решительно отказалась бы этому поверить.

— Позвольте мне, мисс Долли, — заговорил молодой господин, — описать вам вкратце ужасные происшествия последнего времени.

— С удовольствием, г-н комиссар, — ответила мисс Долли.

— Когда я был 6 мая на ночном дежурстве в полицейском управлении, — начал свое сообщение молодой чиновник, — мне донесли, что в доме по улице Вашингтона, в своей постели была найдена убитой дочь известного журналиста Роггера. При этом полицейский агент мне сообщил, что на шее убитой были замечены знаки удушения.